Гарольд Роббинс - Пират

— На пол, мальчики, — сказала Иордана, садясь сама и притягивая детей к себе. Они распростерлись на полу, и она прижала детей к себе с обоих сторон, укрывая собой их головки.

Грохот разрывов стал стихать. Теперь все отчетливее она слышала треск автоматных очередей, перемежавшихся с криками. Теснее прижав к себе детей, она ждала развития событий.

Лейла бежала через лагерь, натыкаясь на людей, в смятении метавшихся во все стороны. Нападавшие, казалось, стреляли со всех сторон.

Целенаправленно действовал только один человек. Она увидела Рамадана с автоматом в руке, бежавшего к бараку для женщин. Внезапно она вспомнила, что на поясе у нее висит автоматический пистолет и выхватила его. Ощущение холодной стали в руке несколько успокоило ее. Теперь она не чувствовала себя одинокой и незащищенной.

— Рамадан! — крикнула она, кидаясь вслед за ним.

Не слыша ее, он продолжал бежать и скрылся за углом барака. Сама не зная почему, она побежала за ним.

Дверь в бараке была распахнута настежь. Вбежав внутрь, она в ужасе остановилась. Прижавшись к дальней стене, женщины сгрудились кучкой вокруг Иорданы и детей. Рамадан, стоя спиной к ней в узком дверном проеме, поднимал автомат.

— Лейла, — вскрикнула Иордана, — они твои братья!

Рамадан резко повернулся и его автомат уставился на Лейлу.

И лишь увидев холодное, отсутствующее выражение его лица, Лейла поняла всю правду. Она поняла, что ее братья значат для нее больше, чем Аль-Иквах — то был голос крови, о котором она не подозревала. Она поняла, что была в их руках лишь игрушкой, которую отбросили, когда в ней миновала надобность.

Тяжелый автоматический пистолет она держала перед собой обеими руками. Указательный палец непроизвольно нажал спусковой крючок, и пока Лейла не разрядила всю обойму в Рамадана, скорчившегося на полу, она не понимала, что делает. Отведя глаза от его тела, она увидела, что Иордана торопливо заставила детей отвернуться от кровавого зрелища. Внезапно она почувствовала, как сзади ее охватили сильные руки, сковав так, что она не могла пошевелиться. Лейла яростно рванулась.

— Лейла! Прекрати! — рявкнул ей в ухо знакомый голос.

Она повернула голову, чтобы увидеть этого человека.

— Хамид! — с удивлением вскрикнула она. — Откуда ты свалился?

— Об этом потом. — Спиной вперед он вытащил ее в двери и, держа за руку, потащил к пролому в стене, развороченной взрывами.

Когда они добежали до опушки леса, он сбил ее с ног и прижал к земле. Она подняла голову и взглянула на него.

— Что ты тут делаешь?

Он снова прижал ее к земле.

— Помнишь, чему я первым делом учил тебя? — хрипло сказал он. — Держать голову пониже!

— Ты не ответил на мой вопрос, — приглушенным голосом сказала она.

— Я пришел за тобой.

— Почему, Хамид, почему?

— Потому что я не хочу твоей смерти, вот почему, — хрипло сказал он. — Ты всегда была паршивым солдатом.

— Хамид, ведь ты же любишь меня, — сказала она, и в голосе ее звучало изумление.

Он не ответил.

— Почему ты ничего не говоришь?

Повернувшись, он посмотрел на нее.

— Какое у меня право любить такую девушку, как ты?

Бен Эзра бежал впереди, командуя ходом боя, и его кривая сабля блестела над его головой. Он торопливо огляделся. Сопротивление начинало стихать. Он поискал взглядом Хамида, но того нигде не было видно. Он громко выругал его. Генерал терпеть не мог солдат, которые в горячке боя забывали отданные им приказы. Он же сказал ему — быть рядом!

Он подозвал израильского капрала.

— Собрать своих людей! — В ту же секунду он перехватил взгляд Джаббира. — Следуй за своим хозяином! — крикнул он. — Мы выводим заложников!

С другой стороны лагеря раздался треск пулеметных очередей. Он увидел, как несколько йеменитов кинулись туда, и мрачно подумал про себя, что, да, он не ошибся. Они в самом деле прекрасные вояки.

Бадр первым ворвался в барак и чуть не задохнулся от счастья, увидев своих сыновей. Крича «Папа! Папа!», они кинулись к нему и он, опустившись на колено, схватил их в объятия. Он целовал их одного за другим, чувствуя на губах соленый вкус своих собственных слез.

— Мы совсем не боялись, честное слово, папа, — сказал Мухаммед. — Мы знали, что ты придешь за нами.

— Да, — пискнул Самир. — Мамочка каждый день говорила нам об этом.

Он посмотрел на нее. Ее облик расплывался у него перед глазами. Бадр с трудом различал ее сквозь слезы. Медленно он поднялся на ноги. Иордана стояла не шевелясь и не отрывая от него глаз. Молча протянул ей руки.

Медленно, словно боясь чего-то, она взяла их. Несколько бесконечных секунд он смотрел ей в глаза.

— Наконец мы нашли друг друга, — хрипло сказал он.

Она робко улыбнулась.

— Я ни на минуту не сомневалась в этом.

— Простишь ли ты меня? — спросил он.

— Это очень легко. Ведь я люблю тебя, — сказала она. — Но простишь ли ты меня?

Он улыбнулся, став тем Бадром, которого она когда-то узнала и полюбила.

— И это просто, — сказал он. — Я ведь тоже тебя люблю.

— Двинулись! — крикнул появившийся в дверях израильский капрал. — Мы не можем торчать тут всю ночь!

Бен Эзра стоял у ворот лагеря.

— Кто еще? — спросил генерал.

— Наши все, — ответил капрал.

Генерал повернулся к капитану йеменитов.

— Арьергард выставлен?

— Да, сэр, — доложил капитан. — Четыре человека с автоматами должны придержать преследователей. Ждать их мы не будем. Они пойдут за нами и через несколько дней мы заберем их в условленном месте.

Бен Эзра кивнул. Эти знают, что нужно делать в боевой обстановке.

— Потери?

— Один убитый, несколько легко раненых — это все.

Бен Эзра повернулся к израильтянину.

— Двое убитых.

— Нам повезло, — мрачно сказал генерал. — Мы застали их со спущенными штанами.

Он посмотрел на дорогу. Недавние заложники стояли в середине оживленной толпы. Летчики были в хорошем состоянии, то же можно было сказать и о женщинах. Все стояли бок о бок, и каждый говорил, перебивая других.

— Пожалуй, нам пора двигаться, — сказал Бен Эзра. — Нашим друзьям не понадобится много времени понять, что нас всего несколько человек, и они пустятся за нами в погоню.

Израильтянин побежал выполнять приказ. Бен Эзра остановил его.

— Вы не видели сирийца?

Капрал отрицательно покачал головой.

— После удара базук, когда мы пошли вперед, я его больше не видел. Он бежал передо мной и вдруг исчез.

Бен Эзра был удивлен. Что-то тут было непонятно. Разве что парня убили, и он лежит где-то. Нет, этого он не мог представить. Для этого сириец был слишком опытным солдатом. Рано или поздно он появится. Повернувшись, Бен Эзра стал нагонять уходивших. На часах было ровно три. Точно по расписанию.

И теперь, если вертолет прилетит вовремя, утром они будут завтракать во дворце у принца.

Медленно и осторожно Дик Карьяж шел через лагерь. Он видел, как все остальные бежали вниз, спеша к цели — на взлетную полосу. Но он не торопился покидать место недавнего боя. У него еще оставались тут кое-какие неоконченные дела.

Из разных концов лагеря доносились спорадические вспышки затухающего боя. Йемениты делали свою работу. Дик осторожно открывал дверь одного барака за другим, но нигде не было ни следа того, кого он искал.

И все же этот человек должен был быть здесь. Перед атакой он не мог никуда деться. Никто не мог незамеченным покинуть лагерь. Кроме того, он слышал, как Хамид докладывал генералу, что видел его здесь за пятнадцать минут до начала боя.

Он подошел к бараку, где размещалось командование. Перед ним стояли остовы трех сожженных «джипов». Он уже заходил в этот барак, но, может быть, чего-то он тут не заметил.

Карьяж снова подошел к его дверям и, держа автоматический пистолет в руке, широко распахнул их, застыв на пороге. Из глубины помещения не раздавалось ни звука. Он вошел внутрь. Первая комната была превращена в обломки. Заряды базук пробили в ее стенах огромные дыры. Бумаги и мебель были разбросаны по всей комнате, словно по ней прошел смерч.

Дик вошел в другую комнату и неторопливо оглядел ее. Невероятно. Человеку тут просто невозможно спрятаться. Он было направился к выходу и остановился.

Он почувствовал, как зашевелились волосы на затылке. Этот человек был здесь. Инстинкт не мог его обмануть. Неважно, что он его не видел. Здесь кто-то есть.

Обернувшись, Дик снова тщательно осмотрел помещение. Пусто. Постояв недвижимо несколько мгновений, Дик подошел к умывальнику, рядом с которым, как он заметил, на лавке стояли несколько коптилок.

Разбив их, он торопливо облил комнату вытекшим маслом. Взяв стул, он поставил его в дверном проеме, сел так, чтобы видеть всю комнату и, вынув книжечку со спичками, поджег одну, подождал, пока не занялась вся книжечка и затем кинул ее на пол. Пламя стремительно охватило пол и побежало по стенам. Заклубился густой дым, но он не двигался с места. Жар стал почти невыносим, но Дик продолжал сидеть.