Дэвид Вилтц - Дар сопереживания

Слившиеся почти воедино вспышки фонарика и выстрела молнией разорвали чернильную тьму, осветив обоих мужчин. Беккер заметил движение Бахуда, прежде чем тот зажег фонарик, и, оказавшись снова во мраке, он видел оставшийся на сетчатке негативный отпечаток мелькнувшей перед глазами сценки. Однако, несмотря на временную слепоту и дезориентацию в пространстве, вызванные резкой сменой освещения, Беккер был уже другим человеком: простой рефлексивный испуг при выстреле подавил парализующий ужас. Заметив движение Бахуда, он инстинктивно отпрыгнул в сторону и перекатился, ударившись плечом о стену. На ноги он поднялся собранным и готовым к действию. В момент, когда сработал спасший ему жизнь инстинкт, он перестал бороться с ужасом, сдался и открылся перед своим страхом, в мгновение ока превратившись в чудовище из своих снов. Трясущийся и исходящий потом от страха человечек на протяжении одного удара сердца видоизменился в человека, которого он только что боялся до судорог: на протяжении одного удара сердца Беккер перестал быть мальчиком, которого мучили в темноте, и сам исполнился духа своего мучителя.

Выстрелив, Бахуд, следуя своему Плану, мгновенно двинулся вперед, но на первом же шаге понял, что промахнулся. Услышав сзади, где по его представлению находилась стена, скребущий звук, он снова выстрелил в том направлении. Пуля, с визгом отрекошетив несколько раз от пола и труб, окончательно завершила свой путь, впившись в стену в тридцати сантиметрах от его головы, и Бахуд осознал, что оружием пользоваться бесполезно и опасно: отскакивающие, как резиновые шарики, от стен пули могли с легкостью убить его самого.

Время тонких маневров прошло. Сунув пистолет за пояс, Бахуд быстро шагнул к стене, вытянув перед собой руку словно слепой. Другой рукой он достал из кармана и сжал в кулаке заостренную палочку из маникюрного набора. Пальцы свободной руки коснулись холодного бетона стены, и, согнувшись по-крабьи, Бахуд двинулся влево, пока рука не угодила в свободное пространство двери. Он притаится с другой стороны и прикончит своего преследователя, когда тот перешагнет через порог. Деваться Беккеру некуда: другого пути нет. Все будет кончено через несколько секунд.

Сразу же за дверью Бахуд понял, что совершил ужасную ошибку. Он мгновенно почувствовал рядом присутствие другого человека, поджидающего его словно хищник в пещере. Бахуду почти явственно представился радостный оскал на лице Беккера и рвущийся из его груди яростный смех победителя.

Беккера выдало не шум или удар, а тепло – живое тепло его тела.

Бахуд слепо ударил перед собой, попав в пустоту. Мгновенно развернувшись он махнул рукой позади себя и опять поймал только воздух. Он знал, что противник совсем недалеко: волосы на его затылке встали дыбом от предельной близости чужого присутствия, однако он не мог обнаружить Беккера, хотя чувствовал, что тот где-то совсем рядом – на расстоянии вытянутой руки, и, что самое страшное, смеется над ним.

Беккер лежал на полу под машущими руками Бахуда, чутко прислушиваясь к шуршанию его ступней о бетон. Точно определив, где находится жертва, он приподнялся и ловко подсек Бахуду ноги. Бахуд упал на спину, стукнувшись головой об пол. Даже в падении он пытался достать своего противника, хотя безуспешно. От удара перед его глазами вспыхнули разноцветные искры, но и лежа он продолжал протыкать воздух вокруг себя деревянным колышком.

Почувствовав, что рядом с головой опустился ботинок, Бахуд перевернулся на живот и получил сильный удар в бок. Он быстро откатился в сторону и поднялся на ноги, борясь с головокружением. Он ожидал следующего удара, но ничего не произошло. Слушая собственное участившееся дыхание, Бахуд вдруг понял: Беккер играет с ним как кошка с мышью – прижмет когтями, отпустит и снова прижмет.

Следующий удар пришелся ему по правому колену, продемонстрировав подавляющее преимущество противника в ситуации, куда он сам себя загнал, но не вызвав немедленной боли. Инерция удара отбросила Бахуда к стене. Он постарался повернуться в том направлении, откуда пришелся удар, одновременно понимая, что Беккер уже переместился, и поэтому поспешно отступил в сторону, но поврежденное колено подогнулось, и он со стоном повалился на пол.

Беккер жестоко ударил его ногой по шее, и Бахуд въехал лицом в бетон. Ступня противника на секунду задержалась на его затылке, пригвождая к полу. Бахуд услышал смешок, короткий и презрительный, затем нога Беккера исчезла. Ругнувшись, Бахуд попробовал ее поймать и промахнулся.

Бахуд понял, ему нужно что-то немедленно придумать: с каждым последующим ударом он будет терять силы и возможность к сопротивлению, как мышь в лапах кошки, которая через какое-то время даже не пытается бежать, впав в болевой шок, и кошка, продолжая игру, сама подбрасывает безвольное тельце, имитируя его движение.

Очередная атака последовала, когда Бахуд подтянул под себя ноги и поднялся на четвереньки. Хотя удар, пришедшийся по почкам, наполнил тело пронзительной болью, Бахуд сообразил, что противник реагирует на его движения. Его противник так же, как и он, не видел в темноте и ориентировался на шум, следовательно, его единственный шанс в том, чтобы поступать точно также.

Исходя из этого, Бахуд остался неподвижно лежать лицом вниз на том месте, где упал. Пистолет за поясом сильно врезался ему в живот. Он решил воспользоваться оружием, пусть даже с риском для самого себя. Поднявшись на ноги, он достанет пистолет из-под комбинезона, но сейчас он должен лежать абсолютно неподвижно, притворяясь мертвым. Пусть кошка сама подойдет поближе, чтобы еще разок поиграть с мышкой, и тогда окажется, что мышка-то еще жива!

Прождав столь долго, что у него едва выдержали нервы, Бахуд, наконец, услышал шаги прямо перед собой.

Он вскочил, и, использовав для толчка неповрежденную ногу, ринулся в непроглядную тьму, почти сразу коснувшись кончиками пальцев одежды своего противника. Ухватившись за нее левой рукой, он дернул на себя, и оказавшись вплотную с противником, ударил снизу вверх своим импровизированным деревянным оружием. Однако, Беккер непостижимым образом заблокировал атакующую руку и затем нанес Бахуду сильнейший удар коленом в грудь и костяшками пальцев по бицепсу вооруженной руки. Рука сразу отнялась. Бахуд охнул от боли, но продолжал бороться, на этот раз ударив колышком вниз, и почувствовал, как тот глубоко вонзился в бедро противника.

Беккер по-звериному зарычал и перехватил его запястье, одновременно резко рубанув ребром ладони другой руки Бахуда по шее. Бахуд осел. Колено противника врезалось ему в подбородок, и его голова отлетела назад, с размаха ударившись о бетон пола, однако сознания он не потерял и вогнал пальцы левой руки Беккеру в глаза. Тогда Беккер обрушился сверху всем весом ему на грудь, вышибив из него дыхание. Левая рука Бахуда вновь взметнулась к лицу противника, наткнувшись на рот.

Беккер отбил его пальцы и потянулся к горлу. Затем он надежно прижал коленом к полу правую ладонь Бахуда и с рычанием выдернул из бедра деревянный колышек.

Бахуд завопил от невыносимой боли в придавленных пальцах, но жесткая хватка на горле быстро задушила крик. В последнем, отчаянном усилии он выгнулся и пинком здоровой ноги сбросил с себя Беккера, ощутив, как тот тяжело грохнулся и покатился по полу. Все, он свободен, он может дышать! Теперь ему никто не мешает! С трудом поднявшись, он выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил наугад, никого не увидев перед собой при вспышке. Бахуд начал разворачиваться, но пистолет с дикой силой выкрутили из его пальцев, и он глухо брякнулся об пол. Беккер зажал сзади его горло и, пока Бахуд пытался лягнуть противника, нанес сокрушительный удар в лицо.

Бахуд на несколько мгновений провалился в беспамятство. Придя в себя, он почувствовал легкое прикосновение к мочке уха папочки из апельсинового дерева.

– Сюда? – нежно промурлыкал рядом мужской голос, низкий и напевный, будто пробившийся сквозь толстые слои ваты и долгие годы. – Ты сюда воткнул ее своему папочке?

Палочка проникла внутрь уха. Дыхание Беккера щекотало Бахуду шею.

– Сюда?

Услышав торжествующий смех, Бахуд закричал.

Карен не ожидала такого наплыва посетителей, и если с Финни ей было легко и просто – они были сверстниками и в своем роде друзьями, – то вслед за ним потянулись агенты много старше ее по возрасту, едва знакомые девушке по недолгой совместной работе в Нью-Йорке. Несмотря на внешнюю бесстрастность, они все явно стесненно чувствовали себя в больничной обстановке и еще больше смущались в присутствии хорошенькой молодой женщины, особенно хорошенькой молодой женщины с повязкой на лице, прикрывавшей сломанный нос. Они совсем не умели вести больничные разговоры и с натугой бормотали слова сочувствия. В общем, Карен уставала от них раньше, чем они уходили, ссылаясь на неотложные дела. Хотя все они говорили очень мало, Карен прекрасно понимала – они хотели поздравить ее с завершением дела, хорошо проделанной работой и, скорее всего, с тем, что ей повезло и она осталась в живых.