Убить Мертвых (ЛП) - Кадри Ричард

Я подталкиваю обугленную груду кожи через стойку.

— Сделай одолжение, когда будешь выбрасывать, посыпь её солью и хлоркой.

— Это что-то магическое или полицейское?

— И то, и другое. Хлорка для ДНК. Соль для любых остатков худу, которыми кто-нибудь может воспользоваться для колдовства.

Он кивает и убирает куртку под стойку.

— Полагаю, раз ты даже не взглянул на кофе, то хочешь выпить.

— Красного пойла.

— Уверен?

— А Папа Римский живёт в красивом доме?

— Хотя бы поешь. Я только что достал из пароварки несколько тамале[58] со свининой.

— Может, еще немного риса?

— Замётано.

Заиграл «Город вуалей» Леса Бакстера. Безумные трубы и барабаны в начале, а затем всё скатывается к старомодным струнным и голливудской экзотике. Я прям ожидаю за угловым столиком одетого как пират Эррола Флинна[59], пытающегося уломать Лану Тёрнер[60] подрочить ему. Может, и увижу после красного пойла.

Я не слышал этой песни Элис с той самой ночи, когда она с грохотом вырвалась из музыкального автомата, словно гвозди, забиваемые мне в уши. Карлос попросил компанию доставить ему новый аппарат, просто чтобы я не сидел за стойкой бара, волнуясь и ожидая, что она снова прозвучит.

Позже я узнал, что этой песни даже не было в автомате. Это было одно из заклятий Мейсона. Он хотел увидеть, как я схожу с ума. Если бы он до отказа накачал меня ЛСД и запер в полной крыс вращающейся комнате с зеркалами, то не смог бы сделать лучше.

Это было шесть месяцев назад. Прошло полгода с тех пор, как я отправил Мейсона в ад вариться на медленном огне, и помахал на прощание его приятелям Кисси, когда те сгорели, и их унесло солнечными ветрами. Сто восемьдесят дней с тех пор, как я наблюдал, как прах Элис словно туман уплывает в Тихий океан. У меня всё хорошо, спасибо. Может, немного ушибов, но всё лекарство, что мне требуется, находится прямо здесь, в этом стакане.

Карлос ставит тарелку с тамале и наливает двойную порцию красного пойла в тяжёлый квадратный стакан, как мы прежде пили в аду. Царская водка такая красная, что почти чёрная, как кровь в лунном свете. Она проскакивает гладко, как бензин и перцовый спрей. Возможно, в Даунтауне она спасла мне жизнь. Когда я обнаружил, что могу глотать и удерживать в себе Царскую водку, демоны стали смотреть на меня по-другому. Думаю, именно тогда одному из них пришла в голову идея отправить меня на арену вместо того, чтобы убить. Как раз тогда, когда моя новизна поистёрлась, я снова стал интересен.

— Мне следовало убить его, когда у меня был шанс.

Карлос качает головой.

— Ты был недостаточно силён, чтобы убить его.

— Откуда тебе знать?

— Потому что ты мне рассказывал. Раз пятьдесят.

— Правда?

— Может, тебе стоит ограничиться кофе, или пивом. Тебе не нужно красное пойло.

Он тянется к моему стакану, и я отодвигаю тот от него.

— Да, я действительно так считаю.

— Ты не смог бы победить его. Он был слишком силён. Ты это знал, так что сделал всё, что было в твоих силах.

— Угу, но иногда речь не о победе и поражении. Речь о том, чтобы поступать правильно. Я поступил неправильно. Я не должен был просто так уходить. Люцифер был прав. Оставив Мейсона в аду, я дал этому херу именно то, чего он хотел.

— Ты жив и свободно разгуливаешь. Пока ты можешь сказать это о себе, правильные поступки остаются опцией. Просто не высовывайся, пока не выяснишь подходящее время и место.

— Спасибо, Карлос. Ты лучший отец, о котором только может мечтать мальчик. Усыновишь меня?

— Мне кажется, уже.

Карлос глядит мимо моего плеча и качает головой. Мне не нужно смотреть. Я их чувствую. Позади меня студентки с ручками и бумагой. Они хотят стать слишком близко и с придыханием попросить у меня автограф. Если я буду настолько туп, как раньше и подпишу, то через час смогу купить свой автограф на eBay. Я потягиваю пойло и ковыряюсь вилкой в тамале. Притворяюсь, что не замечаю, как Карлос машет им проваливать.

Настоящая проблема со студентками заключается в том, что обычно с ними студенты.

Секундой позже кто-то облокачивается на стойку справа от меня.

— Ты тот самый супергерой, который может проделывать трюк с порталом, верно? Покажешь?

Он выглядит как Зигги Стардаст[61] с обложки GQ[62]. Его костюм-тройку в полоску создали инженеры НАСА. Это настоящее произведение искусства.

— Это ты мне?

— Говорят, ты можешь ходить сквозь тень. Хочу посмотреть.

Он смотрит на меня со смесью высокомерия и скуки. Никогда не знаешь, что парень вроде него собирается сделать. Он держит одну руку в кармане. У него там может быть что-угодно, от косяка до водяного пистолета или канцелярского ножа.

— Прошу прощения. Не говорю по-французски. Или это китайский? Не понял ни слова из того, что вы сказали.

— Считаешь себя дохера крутым, потому что у тебя мультяшное прозвище, и твою спину прикрывает Золотая стража? Ты вообще знаешь, кто я такой? Ты знаешь, кто мой отец?

— Возможно тебе нужен мудацко-английский разговорник. Слышал, в Канзасе[63] есть несколько прекрасных книжных магазинов. Можешь отправляться в путь.

— Моя семья владеет этим местом. Этим городом. Лос-Анджелесом до Долины, и дальше в пустыню.

Карлос бросает на меня взгляд, и я отвечаю ему тем же. Он остаётся на месте, но начинает нарезать лаймы, так что у него есть повод держать в руке нож.

— Когда я говорю, меня слушают.

— Наверное, богатые действительно другие. Большинство происходят от обезьян, но от тебя отдаёт гремучей змеёй.

Зигги вместе с другом. Не таким красавчиком. Его костюм не так хорош. Тот пытается сохранять хладнокровие перед девушками, но примерно в шестидесяти секундах от того, чтобы удрать.

Его друг говорит: «Пожалуйста, парень, просто проделай этот трюк, и мы оставим тебя в покое».

— Я только что убил пятерых людей. Если хотите, покажу вам этот трюк.

Я возвращаюсь к своей выпивке и тамале. Зигги собирается предпринять ещё одну атаку, не зная, что как только откроет рот, я воткну вилку ему в глаз и заставлю плясать, как марионетку. Но девушки стают по обе стороны от него и тянут к двери.

Я слышу, как, уходя, одна из девушек говорит: «Папа сказал бы, что этот человек похож на собаку, убивающую овец».

Когда они вышли, Карлос тихо выругался, так быстро, что не могу сказать, по-английски, по-испански или на урду.

— Ненавижу это дерьмо.

Он протирает то место, где облокачивался Зигги.

— Ничего подобного. Ты его поощряешь. Взгляни на себя. Входишь сюда с обгоревшей рукой в заляпанной запёкшейся кровью футболке с принтом из фильма про чудовище, и не хочешь, чтобы тебя заметили? Нормальные люди коротают время, делая ставки на футбол или собирая марки. Твоё хобби — говорить людям отъебаться, но ты не можешь этого сделать, пока они не обратят на тебя внимание.

— Ты ведь понимаешь, что требуется от бармена? Я жалуюсь, а ты обеспечиваешь меня выпивкой и сочувствием. Не начинай пытаться меня образумить.

— Тебе нравятся эти маленькие стычки, потому что у тебя сейчас нет ни одной настоящей, вот всё, что я хочу сказать.

— Держу пальцы скрещёнными за Армагеддон.

— Не парься. Мне кажется, твоя звезда начинает угасать. Прибывают новые люди, но многие старые исчезли.

— Если я займусь вязанием, думаешь, остальные отвалят?

— Луи Тоудвайн — один из них, что забавно, потому что я должен ему денег.

Карлос наливает себе стакан сельтерской воды и бросает туда несколько ломтиков лайма.

— Прошлым вечером здесь была твоя подружка Кэнди.

Я копаюсь в тамале.