Планета без имени (СИ) - Панасенков Вадим

— Так это все просто, даже ребенок разберется. Ты же не ребенок, правда же?

— Нет. — Я опустил голову.

— Вот видишь, все просто же. — Пожала она плечами.

— Но… но почему у меня ноль. — Я схватился за голову, будто это могло чем-то помочь.

— Так ты новенький. — Подняла палец вверх, глубокомысленно произнесла медсестра. — У новеньких у всех ноль.

— А у тебя два! — Я уже запутался. Эта медсестра казалась такой странной. Как и тот, из канцелярии. Неужели здесь все работники такие. Тогда беда. И куда только смотрит отдел кадров! Совсем плохо! Раз они неуравновешенных берут. А девушка то красивая, жаль, что странная.

— Я здесь два года. — Первый раз за все время она улыбнулась, затем улыбка пропала.

Медсестра стала серьезной.

— Тот парень сказал, что я убийца…

Медсестра из милой наивной девушки на глазах превращалась в нечто пугающее. Она менялась.

— Но я же медсестра, верно? — И взгляд стал другим, ненавидящим, ужасным. Хотя передо мной сидела все та же медсестра.

— Верно… — говорить не хотелось, но и молчать было неправильно.

— Я же не могу быть и убийцей, и медсестрой одновременно? — Она мрачнела с каждым произнесенным словом.

— Нет-нет-нет. Вы просто медсестра!

Что-то было не так. Девушка стала мрачной и озлобленной. Вскоре изменению подвергся и голос, который стал на два тона ниже и более неприятным.

— А… а вдруг я убийца? — Ее тон мне не понравился. Я вжался в кресло, охватив мягкие обивки стула обеими руками. — Вдруг я и то, и другое?

Аура над девушкой менялась, становилась более темной и зловещей. Не хватало еще, чтобы она накинулась на меня прямо сейчас. Краем глаза я увидел рядом с ней шприц, а на нем острая игра. Попади она мне, ну, например, в глаз, то я моментально умру. Нужно… нужно убрать его.

Не делая резких движений, я потянулся за шприцом. В этот момент, мозг уже рисовал картины: как разъяренная медсестра сидит на мне сверху с занесенным над головой шприцом, при этом колпачок куда-то делся, а на меня смотрела тонкое острие иглы и сверкало под светом ламп.

— Что же я здесь делаю… — девушка шевельнула рукой и, естественно, рукавом зацепила шприц. Тот отлетел дальше к краю и завис в одном положении. — … Чего я хочу…

— Вы медсестра. — Говоря это, я не сводил взгляда с уже недосягаемой цели. Слишком далеко не дотянусь! — Помните клятву, которую давали? Все медсестры ее дают…

— Помню… — девушка вдруг пришла в себя и успокоилась. Подняв голову, я уже не видел той злобы, взгляд был ясным, как до этого. — … помню…

— И что же вы помните? — Облегченно вздохнул я, ну и день выдался.

— Я должна помогать людям! Да-да, вот в чем мой долг!

Вот и хорошо! Видимо, тот парень и эта девушка действительно сделали одно и то же преступление. Поэтому она оказались запертой на этой базе. Только девушка смогла заглушить в себе боль, забыв об этом. А парень только-только прибыл, и его душевная рана все еще жива. И тут я задумался: а должны ли медработники нести наказание за смерть больного? Тогда должен возникать и другой вопрос. Виновен ли Салага? Он ведь свернул с дороги, чем подверг пассажиров смертельной опасности. Так что же? Что Салага, что эти двое не желали смерти, а всего лишь стали жертвой в сложившейся ситуации. Мда, сложный вопрос. Если брать во внимание мое мнение, то я в этом злого умысла не увидел. А вот бледнолицый Инженер, то здесь другое дело. Он с таким наслаждением описывал убийства, что меня едва не вырвало. Вот где прячется настоящий нелюдь! Вот кого должны изолировать, навсегда заперев за решеткой.

Последнее, что сделала медсестра. Это взяла кровь, и я вышел из медкабинета. Напоследок бросив взгляд на симпатичную девушку. Выглядела она мило. Может мне тогда показалось и она не превращать в мегеру. Может я сам себе все напридумывал. Игра разума, не более.

Как вспомню этот чертов медкабинет, так сразу в дрожь бросает. Ну уж нет, для меня это уже слишком! Едва не окочурился от страха на том кресле. Вряд ли мне бы захотелось вновь возвращаться. Не хочу и точка! Пытайте, если хотите, но не пойду! Здесь останусь, хоть волоком тащите! Единственное, чего мне действительно хотелось, так это упасть в мягкую постель и уснуть сладким сном. Да, это идея мне определенно нравится! Я осмотрелся. Практически все из новобранцев прошли через медкабинет, а значит, ждать осталось недолго. Ну что ж, тогда подождем. Я продолжал болтать с самим собой не просто так. Если остановлюсь, то головная боль вернется. Чтобы этого не произошло, нужно говорить, что еще делать.

Дверь, зашипев, разъехалась в стороны. Из медотсека вышел депутат и молча, ничего не говоря, присоединился к группе. Надменность из него сочилась из всех щелей! Его величество даже не удосужилось взглянуть в нашу сторону, он просто стоял и откатывал обратно рукава. Какой же он мерзкий! Наверное в сенате других и не держат. От этих мыслей мне стало грустно. Депутаты никогда не думали о людях, они жили в своем мире, мы в своем. Странно еще, что его сюда забросили. А не в элитную клетку с золотыми решетками, да чтоб с джакузи, с полуголыми девицами. Но здесь, к счастью или сожалению, никаких девиц нет. Вот и сердится!

Депутат встал рядом с Бывалым и незаметно подмигнул. Ну, ясно, уже успели спеться. Два сапога пара или нет, две стороны одной медали. Только одни, такие, как Депутат на воле, а другие в тюрьме. Бывалый кивнул головой и отвернулся. Рядом с уголовником стоял Амбал. После медкабинета он постоянно молчал и с его лица не сходила подлая ухмылка. А меня волновал лишь один вопрос: что же он такого сказал медсестре, что та покраснела? Полагаю, какую-нибудь похабщину, на большее этот житель трущоб не способен. Зверь, он и на любой планете остается зверем. Все человеческое для него чуждо. Я слишком пристально разглядывал нашего здоровяка, и в конце концов, громила это заметил. Неприятностей еще не хватало. Я быстро ретировался, отошел к противоположной стене и стал ждать.

Двери отворились, и к нам вышел Салага. Он же был последним. Далее охрана активизировалась, и нас погнали вперед. В этот момент я чувствовал себя скотом, только колокольчика не шее не хватает для полного образа. Рядом со мной ошивался Салага, он бросил в меня парой фраз. Я что-то ответил, не слишком заворачиваясь над смыслом.

Снова мы шагали по коридору. Сколько же их здесь? Десятки, сотни, тысячи? Длинные туннели, будто щупальца спрута, раскинулись на все стороны. Удивительно, но я заметил одну деталь: в первый раз мы шли по коридору целую вечность, а сейчас за тот же промежуток времени прошли его за считанные минуты, хотя, если прикинуть весь путь, то расстояние было одинаковым. Тогда что это получается? Ощущения реальности меня обманывало! Или наваждение, или же это все влияние планеты. И время здесь идет неравномерно, то ускоряясь, то замедляясь, в зависимости от места? Планета будто бросила вызов всем законам физики и, наплевав на все устои, начала жить по своим канонам. Я теперь еще сильней хотел увидеть ее. А если… если нас так и не выпустят из базы. Запрут здесь без права выхода! Ну нет, мы же как-никак исследователи. А исследователи должны что делать? Правильно, они должны исследовать! А внутри консервной банки много не обследуешь. Почему-то мне в голову залезла медсестричка и тот канцелярский работник. А может они странные такие, что… что не постоянно находились в четырех стенах. Ведь за два года здесь действительно можно свихнуться.

Салага еще что-то сказал, но я не расслышал. Жаль парня, конечно, совсем еще молодой, зря с ним так. Очень зря…

Мы вышли на открытое место. Это что-то новое. Здесь уже не было тоннелей, узких коридоров и кабинетов, но были двери. Много-много дверей! Внизу вверху, по разные стороны. Мир тысячи дверей если хотите.

— Вот мы и дома. — Я повернул голову на голос. Уголовник улыбался. Видимо, он увидел в этом что-то до боли родное, домашнее.

Спросить бы, что он имел в виду, но я боялся лишний раз тревожить нашего любителя ушей, а с ушами расставаться не мне хотелось. Оставалось только молить всех Богов, чтобы нас не усадили в одну камеру.