Вольфганг Хольбайн - От часа тьмы до рассвета

— Беги от меня! — тихо сказал я. — Я — убийца.

Элен уставилась на меня непонимающим взглядом широко раскрытых голубых глаз. Ее голова была непокрыта, обнажая растрепанные рыжие волосы, и одета она была в простую ночную рубашку, на ногах ничего не было, она выглядела ровно так, как будто только что поднялась с больничной койки. Молодая врачиха уперла обе руки в бока. Из-за боли она не могла держаться прямо и сгорбилась.

— Мы должны остановить Зэнгера, — выдавила она с заметным трудом. — В любое мгновение может быть слишком поздно.

— Она лжет! — раздался знакомый голос от входа в палату, и только этот голос принес с собой волну тепла и успокоения в мое сердце. В дверном проеме стояла Юдифь. На ней тоже не было ничего, кроме ночной сорочки, и волосы ее были спутаны. Она быстро и тяжело дышала, как будто за ней гнались. — Она часть эксперимента, — заявила она.

Я снова посмотрел на шприц. Элен спасла мне жизнь.

— Она фанатичная последовательница Зэнгера и его идей, — продолжала Юдифь. — Разве тебе не показывали съемку, на которой она добровольно разрезала себе живот? Насколько безумной нужно быть, чтобы проделать нечто подобное?

— Она лжет! — задыхаясь, выпалила Элен с перекошенным отболи лицом. — Они заставили меня! Они хотели удалить мои яичники, а что будет со мной, им было все равно! Я для Зэнгера только кусок мяса, и ничего больше! У меня опухоль в мозгу, так же как и у всех остальных. Их интересует только мой генетический материал, так же как и твой. Когда они оперировали тебя, они удалили тебе яички, Франк.

Это совершеннейший абсурд, подумал я, подавляя инстинктивное побуждение тут же схватиться за мои гениталии. То, о чем говорила Элен, было совершенно невозможно. По крайней мере, ниже пояса я не ощущал никаких болей, и даже если я на этом концентрировался, я не ощущал ничего необычного. Хотя и огнестрельной раны в плече я тоже не чувствовал. Наркотический коктейль, которым меня напичкали, действовал так хорошо, что я мог бы уже привыкнуть к тому, если бы его воздействие на меня не было связано с такой усталостью и медлительностью.

Я нерешительно переводил взгляд с одной женщины на другую. Юдифь всегда была на моей стороне. Она любила меня… Ее поцелуи, ее прикосновения, наша страстная любовная игра в душе, во время которой наши гормоны действовали на нас сильнее экстази… все это не могло быть ложью.

Я принял решение и повернулся к Юдифи.

— Что мы должны делать?

— Под комплексом находится подземный гараж, — торопливо начала Юдифь. — Я слышала, как санитары говорили об этом. Должно быть, его построили здесь для того, чтобы со стороны не было заметно, как много людей приезжают в фиктивную компьютерную фирму, которая в качестве прикрытия образует наземную часть этого комплекса. Если мы сможем туда пробиться, то мы будем спасены. — Юдифь уже полностью вошла в помещение и медленно приближалась к моему ложу, при этом она не спускала глаз с Элен. — А эту коварную змею нужно обезвредить, — сказала она, кивком головы показывая в направлении рыжеволосой докторши. — Она сделает все, чтобы воспрепятствовать нашему побегу.

— Пожалуйста, Франк, не верь ей. — Чистый, искренний страх был написан в глазах молодой врачихи. Она медленно отступала от Юдифи. Я видел, как дрожали ее колени. — Ее послал Зэнгер, — сказала она умоляющим тоном. — Она предательница!

Юдифь злобно засмеялась.

— Ты думаешь, Франка так легко обмануть? — презрительно спросила она. — Всю ночь ты как паук в своей паутине сидела и смотрела, как мы все больше и больше запутываемся в твоих сетях. Как думаешь, почему она до сих пор жива? — спросила она, обращаясь ко мне, подошла к моей постели и протянула мне руку. — Пошли, время уходит.

Сильнейшая боль пронзила мне голову. Он снова был здесь, тот мальчик, которого я снова нашел в себе, убийца, который в любой момент мог взять надо мной власть.

— У Юдифи есть рубец на животе? — отчаянно выкрикнула Элен. — Пожалуйста, Франк, вспомни! У нее есть рубец? Когда она заключила союз с Зэнгером, они наверняка ее прооперировали!

Из моих глаз от боли потекли слезы. Шрам? Да, что-то было. Я еще вспомнил, что хотел спросить ее об этом. Но это мог быть и след от операции аппендицита, или еще что-нибудь в этом роде…

Стремительным движением Юдифь схватила шприц с туалетного столика. Несколько мгновений она держала ее в кулаке, как кинжал, а затем нацелилась, как гадюка, пытаясь вонзить его мне в руку. Мое сердце замерло от испуга. Скорее инстинктивно, нежели сознательно я схватил ее за запястье и остановил ее, но Юдифь была сильнее, чем я думал. Проклятие, что с ней случилось? Элен сказала правду, пронеслось у меня в голове. Юдифь была вынуждена обороняться. От страха, что я перейду на сторону Элен, она сама себя выдала. Некоторое время я успешно удерживал ее руку, но вскоре шприц стал приближаться все ближе к моей груди. Из-за ранения в груди и огромной дозы наркотика я не мог долго сопротивляться, я был слабее женщины, черт возьми!

У меня не было выбора. Мне нужна была его помощь.

— Давай, — пробормотал я, обращаясь внутрь себя. Боль в моем плече мгновенно исчезла. Я вдруг почувствовал себя как-то странно, отвлеченно. А потом я услышал, что думает Юдифь. В ее мыслях бушевала тупая ярость. Она была безраздельно предана Клаусу Зэнгеру и хотела повиноваться только ему. Одновременно меня переполнила волна какого-то нового возбуждения такой необыкновенной силы и интенсивности, что это почти причиняло боль. У меня было такое впечатление, что я стал лучше видеть и все запахи вокруг меня я стал воспринимать гораздо интенсивнее. Нечто подобное я испытывал несколько лет назад, когда курил гашиш. Сначала я подумал, что наркотик не подействовал на меня. Никаких галлюцинаций я не увидел. Но через некоторое время я ощутил, как изменилось мое обоняние. Я мог почувствовать бутерброд с сыром, который лежал в пяти метрах от меня в соседнем помещении за закрытой дверью (и при этом чувствовал зверский голод…).

Все эти, и не только эти, мысли вдруг накинулись на меня в одну секунду, когда я боролся с Юдифью. Я должен остановить ее!

Как будто мои мысли были приказом, и она боролась со мной с каждым мгновением все слабее и слабее. Внезапно она выпрямилась, положила шприц на ночной столик и улыбнулась.

«Теперь она принимает тебя за Зэнгера», — подсказал мне в мыслях знакомый голос.

— Как ты сделал это? — тихо спросил я.

«Я не могу этого объяснить, — ответил мне голос ребенка. — Я просто знаю, как это делается. Это, наверное, что-то вроде гипноза. Ты можешь мне доверять. Я позабочусь о нас».

— Почему ты не убил ее? — спросил я.

«Потому что ты этого не хотел, — серьезно ответил голос. — Ты прошел в ворота, когда позвал меня. И теперь мы едины. Я не могу сделать ничего такого, чего ты не хочешь. Нам нужно найти Зэнгера и покончить с этим».

— А все эти санитары? — возразил я. — Мы же не можем…

«Не беспокойся, — прервал меня голос. — Мы можем. Мы то, что хотел создать Зэнгер. Оружие, которого никогда до нас не было. Человек нового типа».

— С кем ты говоришь? — испуганно спросила Элен. — И что случилось с Юдифью?

— Теперь она считает меня профессором Зэнгером, — ответил я.

Эллен посмотрела на меня со скептической улыбкой.

— Плохая шутка, — сказала она.

Очевидно, Элен знала только некоторые штрихи, которые лежали в основе всего, что происходило с нами этой ночью. Наверное, она тоже была на лечении этого доктора Гоблера и ее воспоминания тоже стерты. Что же этот врач сделал с нами, что мы так прочно забыли все события, которые происходили с нами в этой крепости?

А может быть, было бы лучше, если бы наши воспоминания так и оставались за этой высокой стеной, было бы лучше, если бы профессор Зэнгер не пригласил бы нас сюда. Может быть, доктор Гоблер был не таким уж плохим человеком.

— Юдифь для нас больше не опасна, — сказал я со всей возможной решимостью, но, очевидно, этого было недостаточно, чтобы убедить молодую врачиху.

— Но ты же не думаешь, что я тебе вот так просто поверю. Или? Она…

Вдруг голова Юдифи взорвалась и превратилась в клочки тканей, мозга, капли крови и осколки костей. Что-то влажное шлепнулось мне прямо в лицо. Инстинктивно я лег на пол и увлек Элен с собой.

Грохот выстрела, который поразил Юдифь, эхом отозвался в комнате. Несколько мгновений ее тело еще стояло. Руки хватались за пустоту, как будто она хотела схватиться за что-то, а из ее шеи брызнул фонтан крови, который попадал на подушку в метре от нее и окрашивал ее в ярко-красный цвет. Потом очень медленно, словно в замедленной съемке, она стала опускаться на мою каталку.

От входной двери раздался металлический лязг, который неприятно ударил по моим барабанным перепонкам. Это был звук, который я знал по многочисленным фильмам ужасов: дозарядка магазина. У входа кто-то что-то прошептал.