Анатомия убийства - Л. Р. Дорн

Присяжный № 7: Они были, но я не могу раскрыть вам результаты.

Дункан Макмиллан, интервьюер: Какие аргументы или показания оказались наиболее убедительными?

Присяжный № 7: Ну, тот факт, что обвиняемая признала, что планировала убить жертву, сыграл важную роль. Намерение ведь присутствовало до самых последних мгновений.

Дункан Макмиллан, интервьюер: Значит, вы не поверили обвиняемой, когда она сказала, что в последний момент отступила и не смогла исполнить свой план?

Присяжный № 7: Если это было правдой, почему она не позвала на помощь? Допустим, она была в шоке и ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, пусть так. Но она сбежала и отправилась на встречу к своему парню. Мы пришли к единому мнению, что поведение, которое она продемонстрировала после того, как каноэ перевернулось, было поведением виновного человека.

Дункан Макмиллан, интервьюер: Были ли среди присяжных заседателей те, кто, тем не менее, считал ее невиновной, те, кого потребовалось переубеждать?

Присяжный № 7: Я бы сказала, что мы начали с того, что рассмотрели оба варианта, за и против, поэтому некоторые из нас высказались в пользу обвиняемой и представляли события с ее точки зрения. Но мы продолжали возвращаться к тому, как она вела себя после этого события и как это подорвало ее авторитет.

Дункан Макмиллан, интервьюер: Повлияло ли на кого-либо из присяжных тяжелое прошлое обвиняемой?

Присяжный № 7: Думаю, мы все сочувствовали ей; лично я была очень тронута ее историей. Но это не было применимо к ее действиям и закону. Плохой жизненный опыт не оправдывает убийство человека.

Дункан Макмиллан: Двадцатичетырехчасовой цикл новостей, последовавший за вынесением вердикта, породил целый ряд заголовков, передовиц и авторских статей во всех основных средствах массовой информации. Один из тех редких моментов, когда внимание всей культуры коллективно сосредотачивается на одной истории и одном главном герое.

Дункан Макмиллан, интервьюер: Опишите ваш выход из окружной тюрьмы и переход в тюрьму штата.

Клео Рэй: Я и не подозревала, насколько я привыкла к этой тюрьме и персоналу. Никто не нарушал правил, но они давали мне дополнительные десять минут на прогулке во дворе, и они были добры ко мне – или, скорее, не были враждебны, если можно так выразиться. Воздух чистый, виды захватывающие, а тюрьма не очень большая. Одновременно со мной там находилось около шестидесяти заключенных, из них всего от десяти до пятнадцати женщин. Алана пыталась подготовить меня к тому, что ждало впереди, и я знала, что все будет совсем иначе, но у меня имелось всего два варианта: либо смотреть на все с оптимизмом, либо склониться к самоубийству.

В день, когда я уезжала, несколько сотрудников пришли в мою камеру попрощаться. Они принесли печенье с шоколадной крошкой. Я была тронута.

Эрин Ньюкомб, первый помощник шерифа: Мы все совершаем ошибки, некоторые – ужасные, но я не думаю, что справедливо вешать на человека ярлык за худшую ошибку, которую он когда-либо совершал. Клео Рэй внесла позитивный вклад в жизнь многих людей благодаря своему коучингу в социальных сетях. По сути своей она была порядочным человеком, на мой взгляд. В тот день, когда ее переводили, я отправилась к ней в тюрьму попрощаться. Я сказала ей, что верю, что она может все изменить. Она поблагодарила меня и посетовала на то, что доставила всем столько хлопот.

Клео Рэй: Когда фургон, везущий меня в тюрьму, вырулил с тюремной парковки, на тротуаре стояла группа из тридцати или сорока человек с плакатами: «Мы любим тебя, Клео!», «Мы с тобой, Клео!», «Мы верим тебе, Клео!»… Простите, дайте мне минутку.

Дункан Макмиллан, интервьюер: Не торопитесь.

Джейк Кроу, репортер Inyo Register: Я пришел в тюрьму, чтобы осветить отъезд Клео, и попросил нескольких ее сторонников прокомментировать ситуацию. Я записал это на свой телефон:

«Я переживала трудный период в своей жизни, когда нашла ее в Instagram, и подписка на нее помогла мне пережить это. Она вдохновила меня прийти в форму и измениться к лучшему».

«Я так сильно скучаю по ней! Продолжаю проигрывать ее видеоролики. Очень печально, что новых не будет».

«Как солнце дарит лучи света, так и Клео дарит лучи благополучия. Такая трагедия…»

Клео Рэй: Я не знала, что они собрались там, это застало меня врасплох. Я могла видеть, что происходит снаружи, но они не могли заглянуть внутрь из-за тонированных стекол. Очень хотелось поблагодарить их, выразить свою признательность. На одной табличке было написано: «Мы никогда не забудем тебя, Клео». И я никогда не забуду эти слова.

Центр приема женщин-заключенных – теперь я официально считалась заключенной – находится в центральной Калифорнии, в пяти часах езды от Индепенденса. Два офицера штата отвезли меня в фургоне Департамента исполнения наказаний, и я была одна, так что весь задний отсек был в моем распоряжении. Стоял потрясающий осенний день, кристально чистый, просто великолепный. Мы проехали мимо горы Уитни, спустились через Мохаве, поднялись в Техачапи и вдоль западной стороны