Сергей Анисимов - Кома

- Да, - Гайдук раздраженно кивнул. - Но больно уж это всё похоже на правду. Так вот. Этот документ, - он взял со стола уложенные туда Николаем листки и потряс ими в воздухе. - Это один из маленьких звоночков. Один из признаков того, что в стране что-то в очередной раз неладно. То слово, которое ты произнёс, когда просился, чтобы я тебя принял, -«перераспределение», - оно оказалось очень удачным. Хотя и не совсем точным терминологически. Понимаешь, о чём я?

- Нет.

Хозяин «Феникса» вздохнул.

- Ну, тогда начнём с самого начала. Сколько там у нас?.. Ира! Где Богомолова?

- Машина выехала, Анатолий Аркадьевич... - отозвалась та же секретарша извиняющимся голосом. - Но раньше, чем через полчаса, она не приедет.

- Тогда вот что... Поднимай всю команду. Алексеева, Яшнева, Настенко, -всех. Передай, что срочно. Корней, - он отпустил кнопку и разогнулся. -Обеспечь им охрану. Без шуток.

- Да, Анатолий Аркадьевич, конечно. Николай, пойдём со мной.

Все органы, которые висели в теле Николая на связках и пучках сосудов, дёрнулись одновременно, - ощущение было отвратительное. Гайдук тоже наверняка удивился сказанному, но не произнёс ничего. Николай поднялся также молча, и, кивнув, вышел перед закрывающим от него своего шефа СБ-шником. Снова проведя его через проходную комнату в холл, Корней посадил Николая в одно из кресел, расположенных напротив дивана вставшего при их появлении охранника.

- В туалет не надо?

- Нет, спасибо.

- Тогда сиди здесь, жди.

С этими словами показавший на него своему подчинённому несложным жестом Корней ушёл. Николай машинально посмотрел на часы, и повторил то же вскидывающее запястье движение, когда тот вернулся. Как обычно, это заняло у Корнея тот же стандартный промежуток времени между 5 и 10 минутами, - эдакий квант его работы. Интересно, при чем тут Троицк? Имелся ли в виду город в Московской области, или что-то иное?

Пройдя мимо Николая, охранника и односложно разговаривающей с кем-то по телефону секретарши, Корней исчез за дверью, ведущей к Гайдуку. В принципе, Николай не слишком рассчитывал на то, что он может ещё зачем-то понадобиться. Он уже отдал большую часть имеющейся у него информации, и судя по происходящему она явно сейчас переваривается. В ближайшие сутки информация перерастёт в хоть какое-то действие, и тогда... Вот тут он заходил в тупик. Оборванную фразу Сониного отца по поводу «мягко говоря, неверно», он не понял совсем. Возможно, её стоит перевести так, что сам «Феникс» прямо относящимися к лечению диабета препаратами не занимается, но может поискать выгоду из происходящего в любом случае... Это, наверное, нормально для бизнесмена. Тем более, что для чего-то он уже заплатил 15000 евро за непонятный и плохо пахнущий документ, - просто так никто такое делать не будет. Если нижегородский «Нижфарм» кто-то пытается обмануть, - какая от этого выгода «Фениксу», учитывая, что обманщик - точно не он?

Николай вполне мог смириться с тем, что ему никогда не будет дано узнать подробности и собственно детальные причины того, почему и даже просто «как» были убиты десятки беззащитных людей, включая больных. В конце концов, реальная жизнь - это не прямолинейный детектив с классическим заключительным «Яд в кофе подсыпали Вы, полковник!» Его вполне удовлетворило бы просто прекращение подобного раз и навсегда. С трупами тех, кто во всём этом участвовал, разбросанными по Европе от Питера и до той же непонятно зачем появившейся во всей этой истории Болгарии. Можно вспомнить о том, что несмотря на стереотип доброжелательных «братушек», Болгария отвоевала против России и её союзников обе мировые войны, и теоретически всегда была крепко связана с Германией, но ведь этого недостаточно...

Мысленно, он махнул рукой. Если всё в итоге сойдётся в русло его выстраданного предположения о связи убийств с дискредитацией их терапевтического отделения, - построенного пусть на самой извращённой, но логике, то детали будут ни к чему. Документ, который ему дали прочитать был уже больше, чем ничем - он действительно имел какое-то смутное отношение к предложенному им направлению, в котором теперь нужно было копать. Таким образом, он подтверждал что-то уже самим фактом своего существования. Как и вопрос Гайдука о том, знает ли он, что сейчас происходит в стране с инсулином. Насколько Николай знал, с инсулином, точнее с его доведением до больных в стране сейчас происходила полная жопа, - как, впрочем, и с большинством тех лекарств, которыми по закону должны обеспечиваться льготные категории больных. Это было перманентное состояние, но с каждым годом оно, похоже, становилось всё серьёзнее. Опять же, что это может означать в применении к происходившему до сегодняшнего дня, он не представлял, - не хватало интеллекта.

Снова появился Корней, поманив Николая к себе. Одновременно, в холл вошёл ещё один крепкий парень в сером камуфляже, и начальник СБ дружественно ему кивнул.

- Ещё что-нибудь умное вспомнил?

Николаю пришлось пожать плечами. В ожидании чего-нибудь, что определит его дальнейшую судьбу, он много чего передумал, - но не завершённые какой-нибудь блестящей догадкой рассуждения, пусть даже самые интеллектуальные, не нужны никому.

- Ладно. В любом случае пошли.

Его всё-таки пустили послушать и посмотреть, - почти наверняка расценивая молодого врача не как лишний ум, а просто как потенциальный источник хоть чего-то полезного из мелких «внутренних» деталей. Из кабинета Гайдука, после того, как туда начали один за другим приходить люди, они перешли в какую-то из комнат для заседаний, с простой мебелью и большим количеством оргтехники. Николай сел на один из стульев на краю длинного стола, и отвечал на те прямые вопросы, которые ему задавали, стараясь в остальное время больше слушать. Или не отвечал, что случалось весьма регулярно, - даже уловив направление общих мыслей, он всё равно не понимал большей части деталей.

Комната постепенно заполнялась людьми, стол покрылся паутиной проводов, тянущихся от десятка разнотипных ноутбуков, почти наверняка сведённых в одну локальную сеть. Одна группка из мужчин и женщин в возрасте от 33-35 и до 50 лет что-то молча и сосредоточенно читала или считала, скачивая откуда-то, - судя по мигающим синим огонькам на корпусках машин, - десятки текстовых файлов и мегабайты цифровых таблиц. Другие, разбившись на 3 или 4 неравномерные компании, шумно и зло разговаривали. Все то и дело оживлялись после какого-то пришедшего или изнутри группы, или из соседней, аргумента или непонятного Николаю термина или названия. Сахарный диабет. Инсулин. Животный инсулин. Генно-инженерный человеческий инсулин. «Novo Nordisk», «Брынцалов А», ЦБ «Протек», «СИА Интернейшенл», - это было то, что он понимал.

- Почему болгары? - спросила его одна из нестарых женщин, со злостью затушившая окурок в уже переполняющейся пепельнице. Пахло гадко. Николай уже успел от такого отвыкнуть, - в самой больнице всё-таки не курили.

- Ну не укладываются они никаким боком. В России работают четыре болгарские фармакологические и дистрибьюторские фирмы - «Врамед Лимитед», «Медика», «Фармахим» и «Трояфарм», продвигая на рынок от одного до трёх своих препаратов каждая. У них своя маленькая ниша, и ни на что большее они никогда не претендовали. И не собираются, если «Балканфарма» вдруг не изобретёт внезапно новый Прозак. Ты уверен, что не ошибся?

- Уверен, - подтвердил Николай. - Я тоже не знаю, при чём тут Болгария, но... Попробуйте предположить, что она действительно не причём. Любая другая сторона могла просто задействовать подошедшего им специалиста. И всё. Я меньше понимаю, почему Анатолий Аркадьевич не обратил внимание на вовлечённость в испытания белорусской клиники.

- Не волнуйся, обратил... Это, собственно, и стало последней каплей... Подтвердившей, что ты действительно скорее всего правильно вскрыл причину всего этого самого...

Женщина зажгла новую сигарету и глубоко затянулась.

- Ключевые слова здесь - это МГК «Итера», как дочернее предприятие российского концерна «Интера-Мед» и предприятие «Белмедпрепараты», как составная часть белорусского концерна «Белбиофарм», - последний, между прочим, из сохранившихся заводов по производству животного инсулина, из действовавших в СССР...

Николай кивнул. Похоже, он начал понимать хоть что-то.

- РАО «Биопрепарат», - непонятно буркнули сбоку. - И этот скандал с Брынцаловым и датчанами. Во момент угадали, а?

- Коля, - неожиданно позвал его Гайдук, оторвавшись от заваливающих стол перед ним бумаг, поверх которого валялась трубка беспроводного телефона. Интересно, кто с ним мог разговаривать во втором часу ночи? Дочка? Или кто-то другой, такой же как он сам?

Выглядел Гайдук плохо: бледный, с мокрыми, слипшимися волосами. Но Николай самокритично представил, как выглядит сейчас сам, и плюнул на скользнувшую мысль оскорбиться, наконец, на «тыканье» и на то, что большинство пришедших людей даже не подумало ему представиться. Ограничившись информацией Корнея и самого Гайдука о том, откуда он здесь такой взялся. Обижаться было по-детски глупо: во-первых, он был здесь самый молодой, а во-вторых его всё равно могли выгнать в любую минуту, не подыскивая для этого какие-то поводы.