Стив Берри - Миф Линкольна

– То есть ты мне лгала! – выкрикнул Салазар. – Ты не пережила никакого пробуждения! Слова Пророка оставили тебя равнодушной. Ты насмехаешься над всем, что свято!

– Ты не тот, кого я знала раньше.

– Я точно такой же, как и раньше. Я был и остаюсь преданным последователем Пророка Джозефа Смита. Небесный Отец послал мне этого Пророка. И он теперь здесь, следит за вами всеми. Он ведет меня за собой. И он никогда не лжет!

– Тебе так кажется, – возразила Кассиопея.

Салазар, положив на спусковой крючок дрожащий палец, обвел их дулом пистолета. Кассиопея знала: Хусепе отличный стрелок, но сегодня ему мешает его замутненный ум.

– Брат Салазар, – произнес Роуэн. – Я ухожу. Я отказываюсь дальше участвовать в этом спектакле.

– Вот видишь? Он уходит, а грязную работу оставляет тебе, – сказала Стефани. – Таким образом, он снимает с себя ответственность. Спроси у своего призрака, того ли тот ждет от своего Апостола.

Взгляд Хусепе переместился к статуе и пару секунд задержался на ней.

– Ты действительно его видишь? – спросила Кассиопея.

Салазар кивнул.

– Он прекрасен.

– Хусепе! – окликнул его Роуэн; в его голосе слышалось сочувствие.

– Видишь, что он о тебе думает, – подал голос Коттон. – Он позволил тебе убить того агента в Дании. Его это устроило, ведь курок спускал не он. Теперь ему все равно, если ты сделаешь с нами то же самое. Ведь убийца все равно не он.

Роуэн повернулся и направился к выходу.

– Стой! – крикнул Хусепе.

Сенатор остановился и, обернувшись, спросил:

– И что ты сделаешь? Застрелишь меня? Я – член Кворума Двенадцати Апостолов. Твой долг повиноваться мне. Надеюсь, эти слова для тебя что-то значат?

– Он нарочно оставляет тебя одного, – сказала Стефани. – Чтобы ты нас перестрелял. Но тебе нас не перестрелять. Потому что ты в наших руках. Неужели ты поверил, что я захватила с собой лишь двоих агентов?

Собственно говоря, Кассиопея тоже так считала. Хусепе уже натворил страшных дел. И не дай бог, если натворит еще.

Мысли путались в голове Салазара. Он посмотрел на ангела.

– Я был Пророком, провидцем, предсказателем. Я был диктатором в делах Божьих. Долг правоверных – слушать меня и поступать так, как я им велю.

Хусепе это всегда знал.

– Я поставил перед собой цель – построить на земле царство, не подвластное законам никакого правительства. Мы сами создадим своим законы, и наши собственные поверенные будут следить за их исполнением. Когда наши эдикты будут доведены до сведения народа, не последует ни единого слова против – люди будут свято чтить и исполнять их.

Он тоже мечтал об этом.

– Брат Салазар, – вывел его из задумчивости голос Роуэна. – Посмотри на меня.

Хусепе оторвал взгляд от видения.

– Там никого нет. Джозеф Смит давно мертв. Он не может вести тебя за собой.

– Он святотатствует. Он оскорбляет меня. Я – его Пророк. Заставь его покориться мне.

Люк весь напрягся и приготовился действовать. Нервы его были взведены, как пружина. От Салазара можно ждать чего угодно, и его задача – не допустить кровопролития. Он чувствовал, как в спину ему упирается револьвер. Малоун стоял позади, чуть левее, чтобы при необходимости схватить оружие в правую руку. Но только не в тот момент, когда Салазар на них смотрит. Его следовало отвлечь, но так, чтобы при этом никто другой не пострадал.

– Брат Салазар, – произнес Роуэн. – Я стану молиться Небесному Отцу о твоей душе, ибо ты заплутал в потемках.

– Если это так, – подала голос Стефани, – то все из-за тебя. Скажите мне, сенатор, ведь это вы надоумили его возродить отряд данитов? Кто, как не вы, направлял каждый его шаг? Кто отдавал приказы? И кто им подчинялся? А ты, Хусепе, спроси себя, этот человек, этот сенатор Соединенных Штатов, он с тобой или против тебя?

Салазар был явно растерян.

– Ну так как? – спросил он у Роуэна. – За или против?

Салазар ждал ответа на свой вопрос. Ждал его и ангел, глядя на Роуэна суровым взглядом.

– Я не поощрял и не оправдывал убийств, – произнес сенатор. – Никогда.

– Мы никого не убивали, – шепнул ангел. – Мы спасали грешников от вечной холодной тьмы. Мы делали правое дело. И вот он против нас. Он против нас, Хусепе. Эта женщина говорит правду.

– Я не совершал никаких убийств. Я лишь помогал обрести спасение грешникам. Так у нас заведено.

– Неправда, – возразил Роуэн. – Никто и ничто в нашей Церкви не оправдывает такого зверства. Убив этих людей, ты сотворил зло.

Салазара задел его упрек.

– У нас была великая мечта, – продолжал сенатор. – Новый Сион. Так, как о том мечтал Пророк Джозеф. И она все еще осуществима. Но ты своей глупостью поставил ее под угрозу.

– Где документ?! – рявкнул Салазар.

– Я думал, что он здесь. Но я ошибся.

– А теперь он рассчитывает оставить тебя на растерзание твоим врагам.

Роуэн повернулся и зашагал прочь. Все другие остались стоять, глядя ему вслед.

Салазар по-прежнему сжимал в руке пистолет. Дрожащий палец лежал на спусковом крючке. Кассиопея посмотрела на него; в ее взгляде читалась мольба.

– Давай.

Не могу.

– В таком случае ты ничуть не лучше его. Ты подвел меня.

Этот упрек больно его задел. Ангел был с ним давно, вот уже много месяцев упорно ведя его к этому моменту, когда он, Хусепе, должен решить для себя, что для него более важно.

Настоящее или вечность?

Ему всегда казалось, что выбор очевиден. Он всем сердцем был предан пророкам.

Хусепе вскинул пистолет и выстрелил.

Сначала Роуэн услышал выстрел, а в следующий миг пуля пронзила ему сзади правое плечо. Ощущение было такое, будто кто-то с силой его толкнул, а затем внутри взорвалась боль, какой он ни разу в жизни не чувствовал.

Шатаясь, сенатор сделал еще несколько шагов, затем повернулся. Боль одновременно подорвала его силы и наполнила тревогой.

Салазар продолжал сжимать в руке пистолет.

Роуэн хотел возмутиться, спросить, зачем испанцу понадобилось в него стрелять, ведь это такая глупость, но в следующий миг грянул еще один выстрел.

И окружающий мир исчез.

Стефани смотрела, как умирает сенатор Таддеус Роуэн.

Никто из присутствующих не пошевелился. Все сохраняли полную неподвижность с того мгновения, когда Салазар окончательно решил проблему.

Один устранен.

Теперь предстояло устранить второго.

Судорожная гримаса исказила лицо Кассиопеи, когда она увидела, что Хусепе совершил убийство. Первым ее ощущением было отвращение, вторым – гнев.

– Это вы во всем виноваты! – крикнула она Стефани. – Вы толкнули его на убийство.

– Этот человек – убийца. Более того, он самый настоящий маньяк. Ведь он полагает, что совершает доброе дело.

– Я – воин Божий. Служитель Пророков, – с пафосом изрек Салазар, на сей раз наведя ствол на Стефани. – Ну! Давай! На колени!

– Этого хочет ваш ангел?

– Ты смеешься над ним?

Кассиопея решила сделать попытку все исправить:

– Хусепе. Пожалуйста. Оставь этих людей. И давай уйдем отсюда. Вместе.

– Ты лгала мне. Использовала меня. Ты такая же, как они.

– Я не такая, как они.

Хусепе махнул пистолетом в сторону Стефани.

– Я же сказал тебе: быстро встань на колени.

Малоун понял: похоже, ситуация выходит из-под контроля.

Салазар безумен. Но это не значит, что им нельзя управлять. Более того, его нынешнее состояние может существенно облегчить задачу. Перехватив взгляд Стефани, он едва заметно кивнул, чтобы показать ей, что не оставит ее в беде.

Та медленно опустилась на колени на каменный пол.

Люк стоял прямо перед Салазаром. Пистолет был на расстоянии менее фута от него, но, кроме агента, этого никто не видел. Он попытался вспомнить, что прочел в той книжке в магазине. Салазар жил в прошлом, и прошлое станет оружием Люка.

– Здесь, – начал Люк, – земля обетованная и место для града Сиона. И так речет Господь Бог ваш: если хотите получить мудрость – вот мудрость.

– Тебе известны «Учения и Заветы»?

– Я читал их. Истинно слово Господне, что град Новый Иерусалим будет построен собранием «святых».

– И мы построили его. В Огайо. В Миссури, в Иллинойсе. И, наконец, в Солт-Лейк-Сити. Если тебе известно наше учение, ты должен знать также слова Пророка Джозефа о том, что Сион может быть обретен только силой.

– Но у тебя ее нет.

– У меня есть этот пистолет. И передо мной на коленях стоит мой враг. И все вы – в моей власти.

– Вы, Старейшины Израилевы, не вступили ли в завет с Богом и не поклялись ли, что не предадите друг друга? В завет не возвышать свой голос против помазанника.

Люк цитировал прочитанное. Слова одного из первых Старейшин Мормонской церкви.

– Каждый «святой» признает это, – согласился Салазар. – Мы должны держаться вместе. Мы черпаем силу в нашем единстве.