Тень твоей улыбки - Мэри Хиггинс Кларк
Помощь проекту
Тень твоей улыбки читать книгу онлайн
— О, я забыл. Ведь твоей жене нравится твоя кривая ухмылка, — вставил Форест. — Не это ли ты сказал кому-то на днях?
— Кажется, это было год назад. Очень жаль, что даже если Монике Фаррел удастся доказать, что она внучка Александра Гэннона, ей, возможно, так и не увидеть ни гроша из денег Гэннона. Эти деньги благодаря усилиям Лэнгдона, Хэдли и Памелы Гэннон утекали в их карманы. Деньги фонда, потраченные на некоторые из театральных проектов Питера Гэннона, могут привести к проблемам с налоговиками.
Джек Стэнтон поднялся.
— Вы все хорошо поработали, — сказал он. — Будем надеяться, что хотя бы часть денег, украденных Лэнгдоном и Хэдли из фонда, будет возвращена, когда конфискуют их активы. Значит, если Моника Фаррел сможет фактически доказать, что является внучкой Гэннона, то другие виды собственности, вроде дома Александра Гэннона в Саутгемптоне, перейдут к ней. Но полагаю, на данный момент она ничего не сможет доказать. Схожесть фотоснимков ничего не значит для суда.
— Карл, все-таки что-нибудь известно о бабушке доктора Фаррел? — спросил Деннис Флинн.
— Доктор Хэдли сказал нам, что она была старшей кузиной Оливии Морроу — когда-то молодая женщина, позже ставшая монахиней, а в настоящее время католическая церковь рассматривает ее как претендентку на беатификацию. Он считает, что папка с документами, доказывающими ее родство с Гэннонами, была уничтожена Морроу перед смертью.
Стэнтон переводил взгляд с одного сыщика на другого.
— Очевидно, все эти сведения необходимо включить в отчеты по следствию. Представляете, что будут болтать о докторе Фаррел, когда все это выйдет наружу? Ведь уже было совершено два покушения на ее жизнь. Если бы во вторник вечером наши парни не прикрывали вход в ее квартиру, она была бы уже в реке, как Скотт Альтерман.
Стэнтон глубоко вздохнул.
— Ладно, пора заняться бумажной работой и сворачивать это дело.
79
В четверг днем Тони Гарсия с чувством огромной гордости мыл и полировал свой только что купленный «кадиллак». Он заботливо пропылесосил салон, а также протер приборную доску и дверные ручки влажной тканью. Наконец он открыл багажник и только тогда вспомнил, что еще не проверил, лежит ли на месте сумка, которую просила его спрятать Оливия Морроу.
Потрясенный до глубины души, он прочитал недавно в газете, что доктор Хэдли признался в убийстве миз Морроу. Приятнейшая леди, какую только можно встретить, думал он. Испугавшись, что может потерять автомобиль, Тони позвонил свояку, который уверил его в том, что, коль скоро у него есть чек об оплате, не возникнет никаких проблем с переоформлением машины на его имя.
Багажник был глубоким, и плед, закрывающий сумку, почти сливался с темной обшивкой. «Интересно, там ли еще эта сумка, — подумал Тони, наклоняясь и заглядывая в багажник. — Доктор Хэдли говорил, что служащие гаража вынули из машины все личные вещи миз Морроу. Но может быть, они не удосужились заглянуть под плед».
Он приподнял плед — сумка была там. Расстегнув сумку, он обнаружил в ней одну только картонную папку. Он вынул ее и подержал в руках, не зная, что с ней делать. Может быть, следует передать ее копам?
Он поднялся на третий этаж. Розали дома не было, она гуляла в парке с ребенком. Оставив папку на столе, Тони переоделся, спустился вниз и поехал на станцию обслуживания, где приятель позволил задешево поставить автомобиль, потом отправился в «Уолдорф», где в тот вечер работал на одном из официальных мероприятий.
Когда в час ночи он вернулся домой, Розали сидела за столом и читала. Подняв к нему потрясенное лицо, она сказала:
— Тони, эта папка принадлежит доктору Монике. Здесь много писем от ее бабушки к матери миз Морроу. И здесь сказано о том, кто были бабка и дед доктора Моники. Ее бабка была монахиней. Невозможно удержаться от слез, когда читаешь о том, как она отказалась от собственного ребенка и посвятила жизнь заботе о других детях. — Она вытерла глаза. — Тони, эти письма написаны святой.
80
В пятницу днем Моника и Райан поехали на машине в Метахен, чтобы дать свидетельские показания на процессе беатификации сестры Кэтрин Мэри Кернер. Моника взяла выходной и надеялась спокойно провести утро до приезда Райана.
Но когда Тони Гарсия узнал от Нэн, что Моники не будет в офисе, он помчался к ней домой. Она пошла открывать дверь в халате.
— Я не буду заходить, доктор Моника, — сказал Тони, — не мог ждать ни минуты, чтобы передать вам эту папку. На самом деле Рози считала, что надо было принести ее в час ночи.
— Неужели это так срочно? — улыбнулась Моника, забирая у него папку.
— Доктор Моника, уж поверьте мне, это действительно срочно, — просто сказал Тони. — Когда прочтете, вы поймете.
Вскользь улыбнувшись, он ушел.
Озадаченная Моника села за стол, налила себе кофе и открыла папку. Она увидела, что в ней в основном собраны письма. Быстро просмотрев их, поняла, что самые ранние датируются 1930-ми годами.
Недоумевая, зачем Тони просил ее сразу же прочитать бумаги, она решила начать с самого раннего письма. Потом она заметила имя наверху письма: Александр Гэннон — и дату: 2 марта 1934 года.
Моя любимая Кэтрин.
Как мне найти слова, чтобы вымолить у тебя прощение? Таких слов нет. Мысль о том, что утром ты уезжаешь в монастырь, сознание того, что надежда на изменение твоего решения рухнула, переполнили меня жгучим желанием увидеть тебя. Мне так стыдно. В ту ночь я не мог уснуть, зная, что теряю тебя. Наконец я встал и перешел из дома в коттедж. Я знал, что дверь никогда не запирается и что Регина с Оливией спят наверху. У меня не было намерения входить. Клянусь тебе. Потом мне просто захотелось еще раз побыть около тебя, и я вошел в твою комнату. Ты спала, невинная и прелестная. Ну, Кэтрин, прости меня. Прости. В моей жизни никого не будет, кроме тебя. Теперь, анализируя свои мысли и чувства, я понимаю, что надеялся на то, что, если у тебя
