Хеннинг Манкелль - Возвращение танцмейстера

Время, думал он. Время, только время.

– Тебе не удастся уйти.

– Еще как удастся, – спокойно ответила она. – Никто не знает, что мы здесь. Я сначала пристрелю его, а потом тебя. Потом представлю все так, как будто бы это ты его застрелил, а потом застрелился сам. Никто не посчитает странным, что больной раком полицейский совершил самоубийство, особенно если он лишил кого-то жизни. Оружие мне не принадлежит – и тут никаких следов. Отсюда я пойду в церковь на похороны отца. Никому даже в голову не придет, что дочь, отдающая последнюю дань своему отцу, посвятила пару утренних часов тому, чтобы пристрелить двоих. Я буду стоять у гроба – убитая горем дочь. И мне будет приятно, что я отомстила за отца еще до того, как его тело предали земле.

Стефан вдруг услышал позади себя странный звук. Он знал, что это за звук – открылась наружная дверь. Он осторожно скосил глаза – и увидел Джузеппе. Их взгляды встретились. Джузеппе двигался беззвучно, в руке у него был пистолет. Ситуация изменилась. Я должен как-то дать ему понять, что происходит.

– Так ты думаешь, что можешь убить нас, сначала одного, потом другого, – сказал он. – Из вот этого пистолета, что у тебя в руке. И ты считаешь, что никто тебя не заподозрит?

Она замерла:

– С чего это ты так кричишь?

– Я говорю точно так же, как и раньше.

Она повернула голову и, не спуская с них глаз, сделала несколько шагов, чтобы видеть, что происходит в прихожей. Джузеппе в прихожей не было. Наверное, стоит за дверью, подумал Стефан. И он, конечно, не мог не слышать, что я сказал.

Вероника Молин стояла неподвижно и прислушивалась.

Она была похожа на какого-то ночного хищника – вся превратилась в слух.

Потом все произошло очень быстро. Она пошла к двери. Стефан знал, что она выстрелит не колеблясь. Она стояла слишком далеко от него, и если он бросится ей наперерез, она успеет повернуться и разрядить в него пистолет. На таком расстоянии промахнуться трудно. Когда она приблизилась к двери, он схватил стоящую рядом лампу и изо всех сил швырнул ее в окно. Раздался звон разбитых стекол. В ту же секунду он рванулся к Фернандо Херейре. Он бросился на него с такой силой, что диван перевернулся и оба они оказались на полу. Падая, он успел заметить, что она повернулась с поднятым пистолетом. Раздался выстрел. Он зажмурился и успел подумать, что может умереть еще до того, как услышит звук выстрела. Фернандо Херейра вздрогнул. Лоб его был в крови. Потом раздался еще один выстрел. Когда Стефан осознал, что он и на этот раз не ранен, он поднял глаза и увидел, как Джузеппе валится навзничь на пол. Вероники Молин не было. Наружная дверь была широко распахнута. Фернандо Херейра застонал. Пуля только оцарапала ему висок. Стефан, споткнувшись о поваленный диван, бросился к Джузеппе. Тот лежал на спине, вытянувшись и прижимая руки к правой ключице. Стефан встал рядом на колени.

– Думаю, не опасно, – с трудом сказал Джузеппе. Лицо его было белым как мел.

Стефан поднялся, принес полотенце из туалета и прижал его к кровоточащему плечу.

– Вызови подкрепление, – сказал Джузеппе. – И найди ее.

Стефан набрал номер дежурной части. Краем глаза он увидел, как Фернандо Херейра поднялся с пола и тяжело сел на стул. Полиция в Эстерсунде обещала немедленную помощь.

– Со мной все в порядке, – опять сказал Джузеппе. – Чего ты ждешь? Найди ее. Она что, сумасшедшая?

– На все сто процентов. Нацистка. Как отец, может быть, еще фанатичнее.

– Это, конечно, все объясняет, – сказал Джузеппе. – Хотя сейчас я не в состоянии сообразить, что именно.

– Не разговаривай и не двигайся.

– Лучше дождись подкрепления, – сказал Джузеппе. – Я передумал. Оставайся здесь. Она слишком опасна. Ты не можешь идти один.

Но Стефан уже схватил его пистолет. Он не собирался ждать. Она стреляла в него, она хотела его убить. Это приводило его в ярость. Она не только обвела его вокруг пальца, она хотела убить его, Фернандо Херейру и Джузеппе Ларссона. Могло сложиться и так, что на полу в доме Эльзы Берггрен лежали бы сейчас три трупа. То, что двое только легко ранены, а его вообще не задело, было чистой случайностью. В тот момент, когда он схватил пистолет Джузеппе, он думал только о том, что он не позволит лишить себя шанса пройти облучение и вылечиться от рака.

Он выскочил из дома. У калитки стоял Бьорн Вигрен. Увидев Стефана, он побежал. Надо было бы его треснуть как следует, подумал Стефан. Его проклятое любопытство чуть не стоило нам жизни.

– Стоять! – заревел он.

Вигрен остановился и ждал с выпученными глазами.

– Куда она побежала? – заорал Стефан.

Бьорн Вигрен молча показал на дорогу вдоль реки к новому мосту.

– Стой здесь и не шевелись. Сейчас приедет «скорая помощь» и полиция. Расскажешь им все, как было.

Бьорн кивнул. На этот раз он не задавал вопросов.

Стефан побежал. На дороге никого не было. В одном из окон соседнего дома он заметил прижавшуюся к стеклу физиономию. Он пытался разглядеть следы Вероники Молин на снегу, но дорога была совершенно заезжена и затоптана. Он остановился на секунду и снял пистолет с предохранителя. Потом побежал дальше. Рассвет еще только начинался, над головой неподвижно висели тяжелые облака. Подбежав к мосту, он вновь остановился. Вероники Молин нигде не было видно. Он попытался сосредоточиться. Машины у нее не было. План ее не удался, она бежала, ей нужно принять какие-то мгновенные решения. Куда она может двинуться? Машина, решил он. Она ищет машину. Вряд ли она осмелится вернуться в гостиницу. Она понимает, что то, что я увидел на экране ее компьютера, даже эта случайная картинка, свастика, говорит о многом – она писала какое-то обращение о бессмертии старых нацистских идеалов. Но она также понимает, что теперь не так уж и важно, что там еще таится в памяти ее компьютера, – достаточно того, что она пыталась убить трех человек. У нее только два выхода – либо бежать, либо сдаться. Но она не сдастся.

Он побежал через мост. На другой стороне были две заправки. И там, и там все было спокойно. Несколько машин заправлялись. Он огляделся. Если бы кто-то пытался, угрожая пистолетом, угнать машину, картина была бы иной. Он попробовал поставить себя на ее место. Машина. Он был уверен, что она ищет машину.

Но тут в его мозгу словно сработала тревога. А что, если он рассуждает неверно? Под ледяной поверхностью он видел заблудившегося в собственном фанатизме человека. Может быть, ее ход мысли совсем иной? Взгляд его упал на церковь слева. Как она сказала? Я отомстила за отца еще до того, как его тело предали земле. Он уставился на церковь.

Неужели это возможно? Он не знал. Но терять было нечего. Издалека слышались полицейские сирены. Он побежал к церкви. Дверь главного входа была приоткрыта, и это его насторожило. Он осторожно толкнул ее. Дверь слабо скрипнула. Он открыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь, и тут же встал у стены в притворе. За толстыми церковными стенами сирен не было слышно. Он осторожно открыл дверь, ведущую в храм. В центральном проходе, перед алтарем, стоял гроб. Гроб с телом Герберта Молина. Стефан присел на корточки, держа обеими руками пистолет Джузеппе. Он сделал несколько шагов и спрятался за спинкой задней скамьи. Все было тихо. Он осторожно выглянул. Ее нигде не было видно. Он уже решил, что ошибся, что можно отсюда уходить, как до ушей его донесся слабый звук. Что это был за звук, он не смог определить, но шел он откуда-то из-за алтаря. Он прислушался – звук не повторился. Должно быть, послышалось. Но все же он решил убедиться, что в церкви никого нет. Он медленно двинулся вдоль центрального прохода, по-прежнему держа оружие наготове и пригибаясь. Около гроба он вновь остановился и прислушался. Он посмотрел на алтарь. Образ Христа парил над землей, на заднем плане преклонил колена римский солдат. В ризнице было тихо. Он двинулся вдоль алтаря. Ни звука.

Он поднял пистолет и вошел в ризницу, но заметил ее слишком поздно. Вероника стояла за высоким шкафом у двери. Неподвижно, направив на него пистолет.

– Брось оружие, – сказала она свистящим шепотом. Он медленно наклонился и положил пистолет Джузеппе на каменный пол.

– Ты не можешь оставить меня в покое даже в церкви, – сказала она. – Даже на похоронах отца. Ты бы подумал о своем собственном отце. Я с ним не встречалась, но я знаю, что это был достойный человек. Верный своим идеалам. Жалко только, что он не передал их тебе.

– Тебе рассказал об этом Эмиль Веттерстед?

– Может быть. Но теперь это уже не важно.

– Что ты собираешься делать?

– Убить тебя.

Она произносила эти слова уже второй раз за это утро – она собирается его убить. Но на страх у него уже просто не оставалось сил. Единственной надеждой было попробовать ее уговорить сдаться. Или может быть, чудом удастся ее разоружить.

Вдруг он сообразил, что есть еще и третья возможность. Он все еще стоял рядом с дверью. Если она на секунду ослабит внимание, он может успеть отскочить назад и скрыться в церковном зале. Там можно спрятаться за скамьями, если повезет, выскочить из церкви.