Джеймс Роллинс - Чёрный орден

— А составленные воедино, они означают и то и другое, — добавила Лиза. — Не частицу или волну, а их единство.

Грей почувствовал, что стоит на пороге разгадки.

— Что вы сказали?

Лиза пристально смотрела на свинцовый щит.

— Анна говорила, что Колокол — универсальный квантовый измеритель, управляющий эволюцией. Квантовой эволюцией. Здесь все связано с квантовой механикой, в ней и должен таиться ключ к разгадке.

Грей нахмурил брови.

— Что вы имеете в виду?

Лиза рассказала, чему обучила ее Анна. Грею, отлично знавшему биологию и физику, не пришлось объяснять дважды.

Прикрыв глаза, он расслабился, пытаясь отыскать связь между звездой Давида и квантовой механикой. Где спрятана разгадка?

— Вы говорите, Гуго вошел в Колокол один?

— Да, — тихо ответила Лиза, чувствуя, что ходу его мысли мешать нельзя.

Грей напряг мозг. Гуго дал ему замок, Лиза — ключ. Теперь дело за ним. Забыв о стремительно убывающем времени, он позволил разуму свободно манипулировать фактами и фрагментами сведений. Грей одну за другой проверял и отбрасывал версии.

Точно так же, как было со звездой Давида, верная комбинация разрозненных частей мало-помалу оформилась у него в голове. Такая чистая и совершенная. Прежде он о ней не думал. Мог бы и раньше догадаться.

Грей открыл глаза.

Наверное, Лиза прочитала что-то в его взгляде.

— Ну?

Грей поднялся.

— Включайте Колокол. — Он подошел к пульту управления. — Скорее!

Лиза запустила процесс активации.

— Для выхода на лечебный режим понадобится четыре минуты. — Она посмотрела на Грея. — Что мы делаем?

Грей повернулся к Колоколу.

— Гуго вошел в Колокол вовсе не без инструментов.

— Но Анна говорила…

— Нет, — оборвал Лизу Грей. — Он вошел туда со звездой Давида. Он вошел с молитвой и верой, а главное — со своим собственным квантовым компьютером.

— Каким?

Грей говорил быстро, не сомневаясь в правоте.

— Многие столетия ученым не давала покоя загадка человеческого мышления. Дарвин тоже ею занимался. Что такое наше сознание, мыслящий разум? Только ли наш мозг? Просто электрические импульсы в нервах? Где находится грань между мозгом и разумом? Между веществом и духом? Между телом и душой?

Он указал рукой на символ.

— Современные исследования говорят, что мы — и то и другое. Мы одновременно и частица, и волна. И тело, и душа. Жизнь сама по себе есть квантовый феномен.

— Ну вот, парень уже заговаривается…

Монк подошел вместе с Фионой ближе.

Взволнованный Грей глубоко вздохнул.

— Современные ученые зачастую отвергают духовность человека, рассматривая мозг только как сложный компьютер. Мысль считается побочным продуктом возбуждения сложной сети нейронов — нейрокомпьютера, работающего на квантовом уровне.

— Да, вы уже говорили про квантовый компьютер, но что это такое, черт возьми? — спросила Лиза.

— Вы видели компьютерный код, череду нулей и единиц? Так думает современный компьютер. Включено — выключено, нуль — единица. Теоретически квантовый компьютер, если он будет создан, даст возможность третьего выбора. Останутся старые позиции — нуль и единица, однако возникнет и третий элемент — и нуль, и единица одновременно.

Лиза нахмурилась.

— Как электроны в квантовом мире? Они могут быть частицей или волной — или и частицей, и волной одновременно.

— Это и есть третий выбор, — подтвердил Грей. — Звучит не слишком эффектно, но стоит ввести эту возможность в арсенал компьютера, и он сможет работать над множеством алгоритмов одновременно, синхронно.

— Ходить и жевать жвачку, — пробубнил Монк.

— Задачи, для решения которых современному компьютеру требуются годы, можно будет решить за доли секунды.

— Как делает человеческий мозг? — уточнила Лиза. — Он работает, как квантовый компьютер.

— Такова самая современная концепция. Наш мозг создает электромагнитное поле, генерированное сложной сетью взаимосвязанных нейронов. Некоторые ученые предполагают, что именно в этом поле и рождается мышление — мостик, соединяющий вещество мозга и мир квантов.

— А Колокол суперчувствителен к квантовому процессу, — добавила Лиза. — Гуго, войдя в камеру вместе с ребенком, повлиял на конечный результат эксперимента.

— То, что наблюдают, изменяется вследствие самого акта наблюдения. Однако я думаю, что здесь кроется гораздо более сложный смысл. — Грей взглянул на звезду Давида. — Почему именно она, символ молитвы?

Лиза непонимающе покачала головой.

— Молитва — это сконцентрированная мысль, сфокусированное мышление. А если сознание — квантовый феномен, то и молитва тоже является квантовым феноменом.

Лиза поняла.

— И, как всякий квантовый феномен, она будет и должна измерять. То есть влиять на результат.

— Другими словами…

Грей ждал.

Лиза выпрямилась.

— Молитва действует.

— Вот что открыл Гуго, и вот что он спрятал в своих книгах. Нечто слишком ужасное, чтобы предоставить свободу, и слишком прекрасное, чтобы позволить умереть.

Монк оперся о стол.

— Выходит, он просто пожелал, чтобы ребенок стал совершенным?

Грей кивнул.

— Когда Гуго вошел в камеру вместе с ребенком, он молился о совершенстве: сосредоточил и сфокусировал все чистые и самоотверженные помыслы. Человеческое сознание в форме молитвы действует как идеальный квантовый измерительный инструмент. Под Колоколом чистый квантовый потенциал мальчика был измерен, подвергнут влиянию сфокусированной мысли и воли Гуго, и в результате все возможные варианты генов расположились в наилучшем, совершенном порядке.

Лиза широко раскрыла глаза.

— Возможно, нам удастся сделать то же самое, чтобы повернуть вспять квантовые повреждения Пейнтера и спасти его.

Ее перебила Марсия:

— Тогда вам лучше поторопиться. Пока не поздно.

15 часов 32 минуты

Монк и Грей поспешно тащили лежащего на брезенте Пейнтера к защитному кожуху.

— Положите его ближе к Колоколу, — приказала Лиза.

Когда все было готово, она отдала последние распоряжения помощникам. Оболочки Колокола уже вращались в противоположных направлениях. Лиза вспомнила, что Гюнтер метко назвал Колокол миксером. Над внешней керамической оболочкой возникло неяркое сияние.

Лиза опустилась на колени рядом с Пейнтером, пытаясь отыскать на его лице хоть какие-нибудь признаки жизни.

— Я могу остаться с вами, — предложил Грей.

— Нет. Полагаю, что если квантовых компьютеров будет больше одного, волны начнут интерферировать и погубят результат.

— Два медведя в одной берлоге, — согласился Монк.

— Тогда останусь я один, — предложил Грей.

Лиза покачала головой.

— Второй попытки у нас не будет. Если сфокусировать мысли и волю не удастся, лучше, если с ним рядом окажется медик.

Грей вздохнул, понимая, что причина не в этом.

— Вы сделали свое дело, Грей, дали нам разгадку, подарили надежду. — Она взглянула прямо в его глаза. — Позвольте и мне сделать свою часть работы.

Грей покорно отступил.

Монк наклонился к Лизе.

— Будьте осторожны, загадывая желание, — предостерег он многозначительно, ласково ущипнул ее за щеку и удалился вслед за Греем.

Марсия, сидевшая за компьютером, предупредила:

— Частота пульса — один удар в минуту.

В ответ Лиза скомандовала:

— Поднимайте защитный кожух.

Когда внизу загудели моторы, Лиза склонилась над Пейнтером. Его кожа приобрела голубоватый оттенок, а может быть, на нее лег отсвет сияния Колокола. Так или иначе, жить ему оставалось считанные секунды. Губы потрескались, дыхание стало еле уловимым, сердце не стучало, а издавало чуть слышный шум. Даже волосы изменились — корни приобрели снежно-белый цвет. Состояние Пейнтера стремительно ухудшалось.

Свинцовый щит поднимался выше, отделяя Лизу непроницаемой стеной от друзей, от всего мира. Голоса звучали все тише, пока не угасли совсем, когда щит сомкнулся с потолочным кольцом.

Теперь, когда Лиза осталась одна и ее никто не видел, она наклонилась к Пейнтеру и прижалась лбом к его груди. Ей не было нужды фокусировать волю и мысли в каком-то медитативном усилии. Правду говорят, что перед лицом смерти все становятся верующими, вот и с Лизой случилось то же самое. И тем не менее о какой помощи просить Бога в столь решающий момент, она не знала.

Лиза вспомнила дискуссию с Анной об эволюции и разумном творении. Женщина настаивала на том, что возможность в реальность обращают квантовые измерения. Аминокислоты образовали первый белок, способный к репликации, потому что жизнь — самый лучший квантовый инструмент. Если это положение экстраполировать, то сознание или мышление человека — куда более мощный квантовый инструмент, чем сама жизнь. Вот и найдено еще одно звено в эволюционной цепочке. Лиза мысленно представила себе, как это можно записать: