Дин Кунц - Живущий в ночи

– Да, тогда – прощай уродство.

За барабанной дробью дождя послышался другой звук, как будто кто-то пробежал по заднему крыльцу. Мы посмотрели в ту сторону и увидели, как на внешний подоконник окна, которое находилось ближе к кухонной мойке, вскочил большущий резус. Его шерсть была мокрой и облепила тело, отчего животное выглядело тощим. Обезьяна балансировала на узком пространстве, держась одной маленькой лапой за средник оконной рамы. То, как незваная гостья глядела на нас, можно было бы интерпретировать как обычное обезьянье любопытство, если бы не злобный желтый огонь, полыхавший в ее глазах.

– Я думаю, если мы не будем обращать на них внимания, они разозлятся гораздо быстрее. А именно это нам и нужно, – сказал Бобби.

– Чем сильнее они разозлятся, тем более неосторожно станут действовать, – добавила Саша.

Откусив еще один кусок пиццы с ветчиной и луком и постучав пальцем по стопке желтых листков, я сказал:

– Я только пробежал эти записки глазами и сразу наткнулся на абзац, в котором отец объясняет, как он понял теорию, разработанную мамой. Работая на проект Форт-Уиверна, она создала новый подход к проектированию ретровирусов – таким образом, чтобы их можно было более эффективно и безопасно использовать для доставки генов в клетки пациента.

– Нет, я определенно слышу шаги гигантской ящерицы, – сказал Бобби. – Прислушайтесь: бум, бум, бум!

Обезьяна, стоявшая за окном, заверещала.

Я бросил взгляд в сторону ближайшего к нам окна, располагавшегося прямо позади стола, но за ним никого не было.

Орсон встал на задние лапы, передние положил на стол и сыграл настоящий театральный этюд, показывая, как ему хочется еще кусочек пиццы. Всю силу своего обаяния он обрушил на Сашу.

– Осторожнее, – предупредил я ее, – ты ведь знаешь, как дети шантажируют одного из родителей, подлизываясь к другому.

– Я скорее прихожусь ему сводной сестрой, – отмахнулась она. – Тем более что этот ужин вполне может оказаться для него последним в жизни. И для нас, кстати, тоже.

– Хорошо, – сдался я. – Но учти, ты создаешь опасный прецедент, и, если нас сегодня ночью не убьют, последствия могут быть весьма печальными.

На оконный карниз запрыгнула вторая обезьяна, и теперь уже две твари визжали на нас и скалили зубы через стекло.

Саша выбрала самый узенький из оставшихся кусочков пиццы и положила ее на собачью тарелку, стоявшую на полу.

Орсон обеспокоенно глянул на бесновавшихся за окном гоблинов, но даже эти адские твари были не в состоянии испортить ему аппетит. Затем он полностью сосредоточился на еде.

Одна из обезьян начала колотить лапой по оконной раме и визжать громче прежнего. Ее зубы выглядели больше и острее, чем должны быть зубы обезьяны, – достаточно большими для того, чтобы терзать живую плоть, как положено хищникам. Возможно, это также было сознательно запланировано мальчиками-шутниками из Форт-Уиверна, работавшими над созданием нового оружия. Я снова мысленно представил растерзанное горло Анджелы Ферриман.

– Это может оказаться отвлекающим маневром, – предположила Саша.

– Они не могут проникнуть в дом, не разбив стекла, а мы это обязательно услышим, – успокоил ее Бобби.

– За таким-то визгом и шумом дождя? – недоверчиво спросила она.

– Мы их услышим.

– Я думаю, мы не должны разделяться и идти в другие комнаты поодиночке, – сказал я. – Только в самом крайнем случае. Они достаточно умны и наверняка понимают, что значит «разделяй и властвуй».

Я вновь покосился на ближайшее к столу окно, но обезьян за ним видно не было. Только дождь и ветер разгуливали между песчаных дюн, видневшихся за перилами веранды.

Одна из обезьян повернулась к окну спиной и прижалась к стеклу своей отвратительной голой задницей.

– Итак, – проговорил Бобби, – что произошло после того, как ты вломился во владения святого отца?

Почти физически чувствуя, как неумолимо истекает оставленное нам время, я сжато рассказал о том, что произошло на чердаке священника, в Форт-Уиверне и возле дома Мануэля Рамиреса.

– Мануэля можно только пожалеть, – печально покачал головой Бобби. Саша горько вздохнула, но ничего не сказала.

Обезьяна-самец принялась обильно мочиться на стекло.

– Это что-то новенькое, – заметил Бобби.

За окном начали появляться новые обезьяны. Визжа и кривляясь, они подпрыгивали высоко вверх, словно зерна кукурузы на раскаленной масляной сковороде, а затем вновь исчезали из виду. Казалось, что их здесь десятки, хотя мы знали, что это все те же шесть или восемь резусов, из которых состоял отряд.

Я допил остававшееся в бутылке пиво.

С каждой минутой сохранять прежнюю веселость становилось все труднее. Даже попытки казаться веселым требовали гораздо большей сосредоточенности и энергии, нежели у меня имелось.

– Орсон, – сказал я, – мне кажется, будет неплохо, если ты пробежишься по дому и поглядишь, что творится в других комнатах.

Пес сразу же понял, что от него требуется, и отправился на разведку. Но прежде чем он успел выбежать из кухни, я окликнул его:

– Эй, и никакого героизма! Если увидишь что-то не то, сразу же начинай лаять и бегом сюда.

Отправив пса на задание, я сразу же пожалел об этом, хотя и понимал, что принял правильное решение.

Первая обезьяна уже опорожнила свой мочевой пузырь, и теперь ее заменила другая – та, которая до этого показывала нам задницу. Она повернулась к нам мордой и стала поливать стекло горячей желтой струей. Другие тем временем носились по перилам веранды и висели на балках крыши.

Бобби сидел прямо напротив окна, расположенного возле стола, и смотрел на него так же подозрительно, как я. Царившее за ним спокойствие казалось обманчивым.

Молнии прекратились, но над морем продолжал грохотать гром, и его раскаты приводили обезьян в состояние еще большего возбуждения.

– Говорят, новый фильм Брэда Питта – это просто супер, – проговорил Бобби.

– Я его еще не видела, – откликнулась Саша.

– Когда посмотрите, дайте мне, – попросил я.

Кто-то попытался открыть заднюю дверь, ведущую с улицы на кухню. Дверная ручка задергалась и заскрипела, но дверь была надежно заперта.

Обезьяны, находившиеся на оконном карнизе, спрыгнули, их место заняли две другие и тут же принялись мочиться на стекло.

– Мне в жизни не отчистить всю эту пакость, – мрачно заметил Бобби.

– И можешь не сомневаться, я тебе в этом не помощник, – сообщила Саша.

– Возможно, они таким образом выпустят всю свою злость и после этого уберутся восвояси? – неуверенно предположил я.

Судя по всему, Бобби и Саша учились саркастическому выражению лица в одной и той же школе.

– А может, и не уберутся, – тут же пошел я на попятную.

Из темноты вылетел камешек размером с вишневую косточку и ударился в стекло. Визжавшие на карнизе обезьяны спрыгнули вниз, чтобы очистить линию огня. Сразу за этим на стекло обрушился целый град таких же маленьких камней.

И в то же время ни один камень не ударился в ближайшее к нам окно.

Бобби вынул ружье из-под стола и положил его себе на колени.

Обстрел достиг кульминации и внезапно прекратился.

Обезумевшие обезьяны визжали еще более истерично. Эта какофония казалась каким-то дьявольским хором, наполнявшим ночь демонической энергией и заставлявшим дождь хлестать с еще большей силой. Чудовищный молот грома расколол скорлупу ночи, и ее черную плоть снова прорезали ослепительные лезвия молний.

В окно ударил камень гораздо большего размера, чем прежде: «дзынь». За ним последовал второй такой же.

К счастью, лапы обезьян слишком малы и слабы для того, чтобы управляться с пистолетами и револьверами, а если бы какая-то из них и сумела выстрелить, отдача наверняка сшибла бы ее с ног. Однако эти твари были достаточно умны, чтобы понимать предназначение и принцип действия огнестрельного оружия. Счастье еще, что гении из лабораторий Форт-Уиверна не додумались до того, чтобы поработать с гориллами. Если бы эта светлая мысль посетила их головы, они наверняка получили бы под свой проект еще более щедрое финансирование и научили бы горилл обращаться не только с огнестрельным, но и с ядерным оружием.

В оконное стекло ударились еще два крупных камня.

Я прикоснулся к сотовому телефону, висевшему у меня на поясе. Ведь должен же быть хоть кто-то, к кому можно обратиться за помощью. Не полиция, не ФБР. Позвони я в местную полицию, ее сотрудники приедут разве что для того, чтобы обеспечить обезьянам огневую поддержку. Но у нас ничего не выйдет даже в том случае, если мы сумеем добраться до ближайшего отделения ФБР и наш рассказ прозвучит более правдоподобно, нежели повествования многочисленных психов о том, что они были похищены инопланетянами с летающей тарелки. Куда бы мы ни сунулись, нам придется общаться с врагом. Мануэль Рамирес сказал, что решение о том, чтобы этот кошмар шел своим чередом, было принято «на очень высоком уровне», и я верил ему.