Дэн Симмонс - Дети Ночи

– Устал, – прошептал он. – Ма simt obosit.

– Отдохнем здесь… – Кейт уложила его голову себе на плечо и погладила лоб свободной рукой. Она почувствовала, как он слабо кивнул. Броневик был теперь почти над ними. До нее донеслась вонь выхлопа от дизельного двигателя.

– Послушай, малышка, – шепнул Лучан тревожным голосом. – Я забыл тебе что-то сказать…

– Ничего, – успокаивающе пробормотала Кейт, придерживая грубую повязку. Тряпки пропитались кровью, выходившей лопающимися пузырьками. В медицине такие раны называли открытым пневмотораксом, и лишь незамедлительное и интенсивное лечение могло спасти человека с подобным ранением.

– Все нормально, – шепнула она, покачивая его.

– Хорошо, – облегченно произнес Лучан и затих.

Она почувствовала, что он уходит, что жизненные силы, энергия и сознание покидают его тело, как воздух, выходящий из проколотого колеса. Будь она набожной, то подумала бы, что это душа расстается с земной оболочкой.

Кейт знала методы сердечно-легочной реанимации. Умела она делать и искусственное дыхание. Известны ей были и с десяток сверхсовременных реанимационных методик и не меньше десятка более традиционных. Но знала она и то, что сейчас Лучану уже ничто не поможет. Она закрыла ему глаза, поцеловала и бережно опустила на поросший мхом берег.

Броневик, как какой-нибудь вонючий дракон, с пыхтеньем разъезжал по шоссе взад-вперед. К нему присоединилась еще одна машина. То с одной, то с другой стороны доносились крики. Луч прожектора обшаривал поверхность воды ярдах в тридцати ниже по течению, а потом – ярдах в двадцати выше того места, где притаилась Кейт. Она сообразила, что разбитая «дачия» не видна с дороги из-за нависшего утеса, а след от изодранной резины и металла тянется по шоссе футов на двести, но не дает точного указания, где именно они слетели с дороги.

Однако долго искать им не придется. Луч прожектора теперь метался по дуге, а от шоссе доносилось все больше голосов.

Кейт в последний раз прикоснулась к холодеющей руке Лучана и двинулась вдоль берега под прикрытием деревьев, замирая каждый раз, когда слышала звуки шагов или видела луч света, пробивающийся сквозь голые ветки. В двух сотнях ярдов выше по течению она остановилась, судорожно глотнула воздух и бросилась в воду. Глубина здесь составляла не больше четырех-пяти футов, но течение было очень быстрым, а вода – страшно холодной. Кейт перевела дух и побрела вброд по скользкому каменистому Дну.

Ниже по течению послышались возгласы, и лучи фонарей сошлись на покореженной «дачии». Поскользнись сейчас Кейт, и поток снесет ее прямо на свет. Но она не оступилась. К тому времени, когда она добралась до противоположного берега, ноги у нее онемели от холода, а зубы помимо воли отбивали дробь. Не обращая на это внимания, она потянулась к отмели.

Теперь все больше фонарей мелькало на другом берегу. Один луч скользнул прямо над ней, когда она как раз выбиралась из воды. Он тут же вернулся, будто ощутив ее присутствие, но Кейт ползла через высокие камыши и грязь к деревьям. Полмили казавшегося бесконечным леса разделяли реку и черные холмы. Вокруг была кромешная тьма. Ни единой дорожки. Ни единого огонька.

Из-за реки донеслись выстрелы. Стреляли явно в нее. Не обращая ни на что внимания, Кейт поднялась на ноги и поплелась в заросли. Света звезд вполне хватило, чтобы разглядеть время на часах. Они все еще работали. Было десять двадцать семь.

Далеко в ущелье она увидела огни, но до крепости, как говорил Лучан, было еще две или три мили. Оставаясь под защитой деревьев, Кейт начала движение на север.

Она шла около часа, но огни оказались лишь небольшой деревушкой, а не крепостью. Остановившись, Кейт посмотрела через реку на поселение, битком забитое военными машинами, полицией, освещенными постами, и подумала: «Лучан упоминал это местечко… Капацинени. До крепости теперь меньше мили на север». Но река за деревней проходила под мостом, дорога шла вдоль западного берега еще дальше от того места, а отвесные скалы вокруг скрывали крепость из виду. Кейт различала оранжевые отсветы в низко нависших облаках, но они казались такими далекими, такими невероятно высокими.

Она снова посмотрела на часы. 11:34. Ей никак не успеть преодолеть эту милю и забраться на такую высоту. Лучан говорил, что к замку по скале идут ступени – 1400 ступеней. Кейт попыталась прикинуть, сколько это будет в футах. Примерно тысяча футов над уровнем реки? Не меньше. Совершенно измотанная, она привалилась к дереву, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Вдруг раздался какой-то шаркающий, фыркающий звук. Кейт замерла и тут же присела, сжав кулаки. У нее не было никакого оружия, если не считать старого бинокля, висевшего на шее. Снова послышался тот же звук, и она скользнула вперед, спрятавшись за деревьями.

Между рекой и лесистым склоном стояла одинокая цыганская кибитка. Небольшой костер почти догорел. За кибиткой белая лошадь пощипывала сухую траву. Это была большая лошадь, с копытами не меньше чем голова Кейт. Животное подняло голову, издало фыркающий звук и снова принялось за траву. В холодном ночном воздухе отчетливо разносился хруст массивных зубов.

«Да», – решила Кейт.

Пригнувшись, она обошла вокруг лужайки, стараясь ступать как можно тише. От деревни за рекой время от времени доносились автомобильные сигналы и окрики. Над долиной с юга на север пролетел черный вертолет. Когда он скрылся за скалой, Кейт снова начала подкрадываться к лошади. Сердце бешено стучало у нее в груди.

Белая лошадь подняла голову и с любопытством посмотрела на нее.

– Тс-с-с, – неизвестно зачем прошептала Кейт. Она погладила животное по шее и только тут заметила, что веревочная уздечка привязана к более длинной веревке, закрепленной на колышке, торчавшем из земли футов на восемь – десять ближе к кибитке. Она выругалась про себя.

Колышек был вбит глубоко. Кейт присела на корточки и, не сумев его вытащить, изменила положение, уперлась спиной и вывернула его из земли. Лошадь слегка отпрянула, глядя расширившимися глазами на ее усилия. Кейт свернула веревку и подбежала к лошади, похлопывая ее по шее и приговаривая что-то успокаивающее.

На плечо Кейт опустилась рука, а с другой стороны к горлу прикоснулось острие ножа. Хриплый голос прошептал что-то на непонятном языке. Это был не румынский и не английский. Кейт моргнула и, как только лезвие исчезло, повернулась.

Перед ней стояла цыганка. Она, скорее всего, была ровесницей Кейт, но выглядела лет на двадцать старше. Даже при тусклом свете можно было разглядеть морщины, ввалившиеся щеки и щербатый рот. Одета цыганка была примерно так же, – в черную юбку и темный свитер. Нож в ее руке имел довольно внушительные размеры и, судя по прикосновению к горлу, был очень острым.

– Ты…, американская женщина? – спросила цыганка. Ее голос показался Кейт слишком громким. Позади нее к мосту по шоссе двигались грузовики. – Ты приехать в Румыния с воевода Чоаба?

У Кейт подогнулись колени.

– Да, – прошептала она в ответ.

– Приехать с preot? Священник? Кейт кивнула.

Женщина сгребла сильной рукой ее свитер, толкнула ее назад, в траву, и поднесла нож к лицу.

– Ты мать стригой. – Последнее слово она произнесла с шипением.

Кейт медленно отвела голову назад, на дюйм от сверкающего перед глазами лезвия.

– Я ненавижу стригоев. Я пришла уничтожить их. Цыганка молча смотрела на нее.

– Они украли моего ребенка, – прошептала Кейт. Женщина моргнула. Нож не шелохнулся.

– Стригой забирать много цыганские дети. Много сотен ani…, лет. Они брать цыганские дети, чтобы пить. Теперь они брать цыганские дети продавать американцам.

Кейт нечего было ответить на это.

Женщина спрятала нож и опустилась на колени в траву. Лошадь, не обращая на них внимания, продолжала пастись поблизости.

– Я приехать, потому что сюда эта неделя привезти целые семьи Romany. Солдаты иметь…, в месте для солдат возле плотина. Мой муж и дочь там. Я и сестра в Венгрия. Солдаты не пускать люди по дороге здесь. Сегодня стригой использовать Romany. Так?

Кейт подумала о Церемонии. Они с О'Рурком должны были обеспечить своей кровью то, что Раду Фортуна называл Причастием. Их кровь предназначалась для Джошуа и почетных гостей стригоев. А чем потчевать сотни прочих гостей?

– Да, – сказала Кейт – Полагаю, стригой убьют их сегодня ночью.

Цыганка сжала кулаки.

– А ты делать что-нибудь? Кейт перевела дыхание.

– Да, – Ты убивать их как-нибудь? Умная американская бомба, как для Саддам Хуссейн?

– Да, – без улыбки ответила Кейт. Вид у цыганки был недоверчивый, но она встала и помогла ей подняться.

– Хорошо. Ты хотеть лошадь?

Кейт закусила губу и посмотрела на шоссе, по которому в обоих направлениях патрулировали военные грузовики и полицейские машины. Горный склон на этом берегу реки порос лесом, но его крутизна не позволяла ехать здесь на лошади. Противоположный берег реки упирался в сланцевые утесы.