Ларс Кеплер - Гипнотизер

Передняя часть автобуса опустилась еще глубже, теперь была видна только крыша. Фары исчезли под водой. Мотор замолчал, стало почти тихо. Хрустел и шуршал лед, негромко булькала вода. Внезапно Эрик увидел, что оба, и Беньямин, и Лидия, находятся в автобусе. Пол накренился, они покатились назад. Беньямин вцепился в поручень. Крыша над передними местами почти сровнялась со льдом. Эрик побежал к проруби и прыгнул на автобус. Железная туша загудела под ним. Далеко позади что-то кричала Симоне, она уже успела спуститься на берег. Эрик подполз к люку на крыше, поднялся и выбил его ногой. Осколки со звоном посыпались на сиденья и пол. Эрик думал только о том, как вытащить Беньямина из тонущего автобуса. Он сполз вниз, повисел на руках; ему удалось упереться ногами в спинку сиденья и опуститься. Беньямин выглядел напуганным до смерти. На нем была одна пижама, кровь лилась из носа и из ранки на щеке.

— Папа, — прошептал он.

Эрик следом за ним посмотрел на Лидию. Она стояла в конце прохода с отсутствующим лицом. Окровавленный рот, в руках — ружье. Все передние сиденья ушли под воду. Автобус продолжал тонуть, и пол накренился еще круче. Через резиновые прокладки средних дверей просачивалась вода.

— Надо выбираться из автобуса, — крикнул Эрик.

Лидия медленно покачала головой.

— Беньямин, — сказал Эрик, не спуская с нее глаз, — заберись на меня и вылезай в люк на крыше.

Беньямин молча сделал, как велел отец. Неверными ногами встал на сиденье, потом забрался Эрику на плечи. Когда он дотянулся руками до люка, Лидия подняла ружье и выстрелила. Боли Эрик не почувствовал — лишь удар в плечо, такой сильный, что он упал навзничь. Только поднявшись, он ощутил боль и почувствовал, как течет теплая кровь. Беньямин повис в люке. Эрик подошел и помог ему действующей рукой, хотя видел, что Лидия снова наводит на него ружье. Беньямин уже был на крыше, когда раздался второй выстрел. Лидия промахнулась. Пуля прошла возле бедра Эрика; большое стекло рядом с ним разбилось, и ледяная вода с брызгами хлынула внутрь. Теперь она прибывала очень быстро. Эрик попытался дотянуться до люка в крыше, но автобус перевернулся набок, и он оказался под водой.

Шок от ледяной воды был таков, что Эрик на несколько секунд потерял сознание. Он в панике забил ногами, вынырнул на поверхность и вдохнул полные легкие воздуха. Автобус продолжал медленно погружаться в черную воду, металлически потрескивая. В ушах шумело, тело окружал непостижимый холод. В окно Эрик увидел свет фар далеко между деревьями. Тяжело билось сердце. Лицо и голову сжало. Вода была ошеломляюще холодной, Эрик не мог пошевелиться. Под водой он увидел Лидию — она вцепилась в поручень, прижавшись спиной к заднему сиденью автобуса. Увидел открытый люк в крыше и разбитое выстрелом окно, осознал, что автобус тонет, что он должен выплыть, времени мало, он должен бороться, а руки не слушаются. Эрик был почти невесомым, но не чувствовал ног. Он хотел поплыть, но было трудно координировать движения.

Теперь Эрик увидел, что его окружает облачко крови из раны в плече.

Внезапно он встретил взгляд Лидии, она спокойно смотрела ему в глаза. Оба неподвижно висели в холодной воде, пристально глядя друг на друга.

Волосы Лидии колыхались от движения воды, маленькие пузырьки воды, словно нитка жемчуга, поднимались из ее ноздрей.

Хотелось сделать вдох, горло напряглось, но Эрик сопротивлялся борьбе легких за глоток кислорода. В висках стучало, в голове сверкнула белая вспышка.

Температура тела катастрофически понизилась, он терял сознание. Звон в ушах нарастал, громкий и раскачивающийся.

Эрик подумал о Симоне, о том, что Беньямин выживет. Это было как сон — свободно перемещаться в ледяной воде. С удивительной отчетливостью он понял, что умирает, и от страха заурчало в животе.

Эрик больше не ориентировался в пространстве, утратил чувство собственного тела, чувство света и тьмы. Вода казалась теплой, почти горячей. Он подумал, что скоро откроет рот, сдастся, позволит концу наступить, пусть легкие наполнятся водой. Новые, странные мысли проплывали у него в голове, и вдруг что-то изменилось. Эрик почувствовал, как натянулась веревка на талии. Он и забыл, что обвязался канатом от спасательного круга. Теперь веревка за что-то зацепилась, его тяжело тащило в сторону. Остановиться не получалось, у Эрика совсем не осталось сил. Веревка неумолимо волокла его вперед; Эрика ударило о столб и потащило наискось, через люк в крыше. Эрик ударился затылком, с ноги соскользнул ботинок, и Эрик оказался в черной воде. Он выплыл на поверхность и увидел, как автобус уходит все глубже, ощутил, как Лидия в светящейся клетке падает на дно лесного озерца.

Симоне, Эрик и Беньямин въехали в серый Стокгольм, под уже потемневшее небо. Воздух был тяжелым от дождя, почти пурпурная дымка окутывала город. На елках и на балконных перилах горели разноцветные гирлянды. В окнах висели рождественские звезды, в витринах среди сверкающих украшений стояли гномы.

На таксисте, который высадил их у отеля «Биргер Ярль», был красный колпак. Таксист мрачно помахал им рукой в зеркало заднего вида, и они увидели, как он ставит пластмассового гнома на «гребешок» такси.

Симоне бросила взгляд на вестибюль и темные окна гостиничного ресторана и сказала:

— Странно, наверное, жить в гостинице, если до дома двести метров. Но домой мне не хочется, — добавила она.

— Естественно, — подтвердил Эрик.

— Совсем не хочется.

— Мне тоже, — сказал Беньямин.

— Что будем делать? — спросил Эрик. — Пойдем в кино?

— Я хочу есть, — тихо сказал Беньямин.

Когда Эрика вертолетом доставили в госпиталь Умео, у него было сильное переохлаждение; рана от выстрела оказалась неопасной, полуоболочечная пуля прошла навылет через левое плечо и лишь слегка оцарапала кость. После операции его положили в одну палату с Беньямином, которому прописали лекарства, процедуры и компенсацию жидкости. Серьезных кровотечений у Беньямина не было, и он быстро пошел на поправку. Уже через день он заныл, что хочет домой. Сначала Эрик с Симоне не соглашались. Они хотели, чтобы из-за своей болезни он остался на обследование, хотели найти кого-то, кто помог бы мальчику справиться с пережитым.

У психолога Керстин Бенгтссон был подавленный вид; казалось, она не понимает, какой ужас пережил Беньямин. Поговорив с ним сорок минут, она встретилась с Эриком и Симоне и коротко объявила: мальчик после случившегося чувствует себя хорошо, надо подождать, дать ему время прийти в себя.

Эрик и Симоне решили, что психолог просто хочет успокоить их. Они понимали, что Беньямину необходима помощь, видели, что он роется в воспоминаниях так, словно решил не обращать внимания на некоторые из них. Если оставить его одного, он заключит произошедшее в себе, как скальный грунт заключает в себе ископаемые.

— Я знаю двух отличных психологов, — сказал Эрик. — Поговорю с ними, как только вернемся домой.

— Прекрасно.

— Ты сама как себя чувствуешь?

— Я слышала про одного гипнотизера, который…

— Берегись его.

— Знаю, — улыбнулась Симоне.

— А серьезно, — сказал Эрик, — мы поработаем над тем, что случилось, вместе.

Симоне кивнула, ее взгляд стал задумчивым.

— Малыш Беньямин, — ласково произнесла она.

Эрик подошел к койке, стоявшей рядом с койкой Беньямина, и снова лег; Симоне села на стул между ними. Оба смотрели на сына, бледного и исхудавшего. Не могли оторвать взгляд от его лица, словно он только что родился.

— Ну как ты? — осторожно спросил Эрик.

Беньямин отвернулся и посмотрел в окно. Темнота за окном превратила стекло в подрагивающее под порывами ветра зеркало.

…Выбравшись с помощью Эрика на крышу, Беньямин услышал второй выстрел. Мальчик поскользнулся и чуть не свалился в воду. В тот же миг он увидел в темноте, у края обширной полыньи, Симоне. Она кричала, что автобус сейчас утонет, что ему нужно выбраться на лед. Беньямин увидел в черной неспокойной воде за автобусом спасательный круг и прыгнул. Схватился за круг, надел его и поплыл к кромке льда. Симоне легла на лед и поползла к полынье. Она дотянулась до сына, вцепилась в круг и вытащила его. Сняла куртку и закутала Беньямина, обняла его и сказала, что вертолет уже летит к ним.

— Там остался папа, — заплакал Беньямин.

Автобус быстро затонул, с треском ушел под воду, и стало темно. Плескали потревоженные волны, с бульканьем поднимались большие пузырьки воздуха. Симоне встала и посмотрела туда, где пластины льда уже ложились спокойно в покачивающейся воде.

Она крепко прижала Беньямина к себе, и вдруг он дернулся всем телом. Мальчика выдернуло из ее рук, он хотел встать, но поскользнулся. Веревка спасательного круга, конец которой уходил в воду, натянулась на льду, как струна. Беньямина потащило к полынье. Он упирался, скользил босыми ногами и кричал. Симоне вцепилась в него, и они вместе поехали к воде.