Борис Володин - Кандидат в чемпионы породы

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Борис Володин - Кандидат в чемпионы породы, Борис Володин . Жанр: Детские приключения. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Борис Володин - Кандидат в чемпионы породы
Название: Кандидат в чемпионы породы
Издательство: -
ISBN: нет данных
Год: -
Дата добавления: 19 февраль 2019
Количество просмотров: 205
Читать онлайн

Помощь проекту

Кандидат в чемпионы породы читать книгу онлайн

Кандидат в чемпионы породы - читать бесплатно онлайн , автор Борис Володин
1 ... 8 9 10 11 12 ... 15 ВПЕРЕД

А там, уткнувшись в витрину первого этажа, пригретые закатным солнцем, дремали «Жигули» цвета «белая ночь» с огромными разноцветными задними фарами — хорошо видным издали отличием, по которому любой знающий о нем человек всегда может среди множества других машин опознать модель 2106. И Митька потом подтвердил, что белые машины действительно кажутся больше, чем они есть. Потому что в первую секунду у всех троих успела пронестись в голове одна и та же мысль, что это стоят не «Жигули», а санитарная «Волга», доставившая сюда врача по вызову. Но уже в следующую секунду их глаза сами собой уставились в четкие белые буквы «ММХ» на номерном знаке, черневшем в углублении между этими фонарями из разноцветных прямоугольников.

Они даже не произнесли друг другу ни слова, а осторожно — точно автомобиль мог испугаться и улететь, как бабочка, — подкрались к машине и увидели лежавший прямо за задним стеклом новенький плетеный собачий ошейник без номера. А в следующую секунду послышался скрип, и они поняли, что дверь редакции нового научно-популярного журнала плохо прикрыта и словно бы сама подсказывает, куда им надо идти. И они вошли в эту дверь и увидели в небольшом коридоре несколько других, запертых, и одну слегка приоткрытую. Причем из этой слегка приоткрытой двери доносились два очень громких и очень свирепых мужских голоса. И первая фраза, которую они различили, была такой:

— Ни одна собака этого не поймет!

И эта фраза неопровержимо свидетельствовала, что путь, который сюда их привел, был правилен.

А за этой фразой вдруг последовал тяжкий удар. И тотчас еще удар. И стон. И какой-то хруст, словно что-то разорвали. И еще слова, между нами говоря, изрядно оскорбительные. И, наконец, ужасный — можно сказать, убийственный вопрос, так хорошо всем запомнившийся по самому страшному эпизоду из фильма «Мертвый сезон»:

— Скажи, кто с тобой работает? Я спрашиваю: кто с тобой работает? — И еще удар, ибо схватка шла не на жизнь, а на смерть.

Все трое разом ринулись в эту дверь, и она, отлетев, стукнула ручкой об стенку, словно бы завершив следующую прозвучавшую в комнате фразу дополнительным восклицательным знаком:

— Никто с тобой не может работать!

И двое раскрасневшихся мужчин, сидевших каждый за отдельным письменным столом в трех метрах один от другого, воззрились на пришельцев с неожиданным весельем.

— Здрасте! — сказал тот из них, чей голос кричал: «Кто с тобой работает?» — Здрасте! Будем знакомы. Меня зовут Карл Григорьевич. А это — Роман Ефимыч. А вас как зовут?

И, не дожидаясь ответа, Карл Григорьевич наклонился и стал собирать рассыпанные на полу около его стула машинописные листки, причем закончил это так быстро и ловко, будто он с детства только и делал, что рассыпал у стола машинописные листки и потом их собирал. Когда он затем поднялся, выяснилось, что он очень высок и на голове у него торчком стоят вьющиеся, как пружинки, волосы. И лицо Карла Григорьевича, которое и так было достаточно длинным, из-за этих «пружинок» казалось еще более вытянувшимся.

— Ну вот видишь, Карл? — строго выглянул из-за груды толстых папок, громоздившихся на его столе, Роман Ефимович, который был, напротив, невысок и не тонок фигурой и без волос, какие могли бы стоять торчком. — Видишь, к чему приводит твоя манера решать творческие вопросы? Люди с улицы прибежали на твой крик!

— Не с улицы, — поджав губы, ответила Ольга. — Из коридора. С улицы мы не на крик прибежали. Мы из-за машины прибежали. Это чья? — И она показала на «Жигули» за витриной.

— Машина? — переспросил Карл Григорьевич. — Это моя машина.

— А где собака? — угрюмо спросил Данила.

— Собака? — переспросил Карл Григорьевич. — У меня дома.

— А где дом? — растерянно спросил Митька.

— Как где? — удивился Карл Григорьевич. — Улица Островитянова, семь…

— Поехали! — скомандовала Ольга. — Отдавайте собаку!

— Ее нельзя сейчас отдавать, — мягко ответил Карл Григорьевич. — У нее сейчас щенки.

Ужасный это был для них день — третье сентября.

Карл Григорьевич так и сказал:

— Ужасный это был у вас день! Появляется надежда и рушится, и опять появляется и опять рушится, и опять, и опять, и опять. А дед у вас очень любит Варяга! Да?

— Очень, — сказал Данила.

— А у меня жесткошерстный фокстерьер, — гордо сказал Карл Григорьевич и тут же спросил: — А это у вашего деда не первая собака?

— Первая, — вздохнул Митька. — В том-то и дело, что первая. А он о ней мечтал всю жизнь. И нам рассказывал, как он мечтал. Он до войны жил со своей бабушкой в Ленинграде, а в «Пионерской правде» много печатали про собак, и про пограничников, и про ребят, которые собак вырастили для пограничников. И он тоже мечтал, чтобы вырастить и чтобы про него напечатали. А у них с его бабушкой возможности не было держать собаку. И он играл сам с собой, будто собака уже есть. Он же ребенок был. Шел по Васильевскому острову — в школу или в булочную — и играл, будто рядом идет его овчарка. Чепрачная. Знаете — с черной спиной?

— Да, — сказал Роман Ефимович и погладил свою голую голову. — Я тоже когда-то играл вот так. И ему действительно будет тяжко.

— Вот что я сейчас сделаю, — отчеканивая каждое слово, сказал Карл Григорьевич. — Я вам сейчас скажу одну совсем неприятную вещь. Вы люди серьезные, и вам надо знать, насколько все на самом деле сложнее и безнадежней.

— Насколько? — строго спросила младшая Скородумова.

— Намного, — сказал Карл Григорьевич. — Этот ваш таксист Петя совсем молодой? Так? И вы все живете в этом районе недавно?.. Шестой год. А люди ездят на своих машинах не только как удобней ехать, но еще — как привычней. Вот я езжу уже двадцать лет. И ездил по Масловке, когда этого роскошного проезда на Ленинградский проспект недалеко от ваших домов еще не было. И когда мне надо было попасть с Масловки к друзьям на Красноармейскую, то я доезжал до трамвайного круга и — налево по Чеховской улице до самого дома! Понимаете? Так что тот человек, который увез вашу собаку, если он ездит по этим местам давно, спокойно мог покатить таким вот маршрутом дальше Масловки — на Красноармейскую и на Часовую…

— И на Ленинградский проспект, и на улицу Алабяна, и на Волоколамское шоссе, — назидательно прибавил Роман Ефимович.

— Ромка, ты всегда говоришь и пишешь лишние слова! — перебил его Карл Григорьевич. — Им уже хватает разочарований. Давайте, как говорит Олин папа, оставим хотя бы один-единственный шанс. Всего один. Остальные лопнули. И все же допустим, что владелец машины живет в районе Красноармейской и Часовой и машину можно найти. Но время, время! Сейчас пятнадцать минут восьмого. И даже если бы у нас была не одна, а три или четыре машины, мы все равно не смогли бы до ночи объездить и осмотреть весь этот район.

— А если завтра? — с надеждой спросил Митька. — У нас ведь есть еще целый завтрашний день.

— День есть. День есть у вас, — радостно сказал Карл Григорьевич. — Только завтра у вас не будет ни меня, ни моей машины. Потому что завтра в девять утра я сяду в поезд Москва — Берлин и вернусь уже через две недели. Слушайте! До сих пор это все делалось совсем не научно. А настоящая наука — мы с Романом Ефимовичем всегда об этом пишем в журнале — начинается с количественного подхода. С числа и меры. А для этого нам надо в ГАИ. Мы не будем просить, чтоб ГАИ стала искать собаку. Мы просто узнаем там для начала, каковы количественные исходные данные. Поняли? И тогда мы научным путем получим этот новый шанс — всем шансам шанс! Собирайтесь!

Карл Григорьевич встрепенулся и схватил собранные им с полу страницы. Он сложил их стопочкой и постучал ребром этой стопочки по столу, чтобы странички легли поровнее. Потом вскочил и положил эту стопочку перед Романом Ефимовичем.

— Ну, ирод! — сказал Карл Григорьевич свирепо. — Конец ты напишешь заново. Но если окажется, что ты меня не послушался, имей в виду, я больше тебе не редактор!

— Ладно, ладно, иди! — хмуро проворчал Роман Ефимович в ответ.

И после этого Карл Григорьевич с Романом Ефимовичем почему-то расцеловались, что было уже совсем неожиданно.

А проехать на Красноармейскую улицу, оказывается, можно не только по Чеховской, начинающейся у трамвайного круга. Карл Григорьевич свернул много раньше в переулок с очень красивым названием — Эльдорадовский, есть такой в нашем районе. И через три минуты белые «Жигули» последней модели резко остановились около отделения ГАИ.

Карл Григорьевич сказал, что пойдет в ГАИ один. Порылся в кармане замшевой куртки, висевшей в машине на крючке. Достал из него удостоверение сотрудника журнала и, прежде чем выйти из машины, с минуту пристально его рассматривал, словно бы видел в первый раз.

Воротился он минут через сорок, но очень мрачный. И, ничего не говоря, сразу круто развернулся и покатил назад — в тот же Эльдорадовский переулок.

1 ... 8 9 10 11 12 ... 15 ВПЕРЕД
Комментариев (0)
×