Льюис Кэрролл - Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье (Пер. Н.М. Демуровой)

– Ну, конечно, это он – и никто другой! – сказала она про себя – Мне это так же ясно, как если бы его имя было написано у него на лбу!

Лоб этот был такой огромный, что имя уместилось бы на нем раз сто, не меньше.

Шалтай-Болтай сидел, сложив по-турецки ноги, на стене, такой тонкой, что Алиса только диву далась, как это он не падает; и, так как глаза его были неподвижно устремлены в противоположном направлении и он не обращал на нее ни малейшего внимания, она решила, что это просто-напросто чучело.

– А как похож на яйцо! – произнесла она вслух и подставила руки, чтобы поймать его, если он свалится со стены.

– До чего мне это надоело! – сказал вдруг после долгого молчания Шалтай-Болтай, не глядя на Алису. – Все зовут меня яйцом – ну просто все до единого!

– Я только сказала, что вы похожи на яйцо, сэр, – мягко пояснила Алиса. – К тому же некоторые яйца очень хороши собой.

Ей хотелось сказать ему что-нибудь приятное, чтобы смягчить невольную обиду.

– А некоторые люди очень умны, – сказал Шалтай, все так же глядя в сторону, – совсем как грудные младенцы!

Алиса не знала, что отвечать; беседа не клеилась – к тому же какая это беседа, если он на нее ни разу и не взглянул? Последнюю фразу он произнес, обращаясь, по всей видимости, к дереву. Алиса стояла и тихонько повторяла про себя:

– Зачем повторять одно и то же столько раз! – чуть не сказала она вслух, совсем забыв, что Шалтай может ее услышать. – И так все ясно.

– Что это ты там бормочешь? – спросил Шалтай, впервые прямо взглянув на нее. – Скажи-ка мне лучше, как тебя зовут и зачем ты сюда явилась.

– Меня зовут Алиса, а…

– Какое глупое имя, – нетерпеливо прервал ее Шалтай-Болтай. – Что оно значит?

– Разве имя должно что-то значить? – проговорила Алиса с сомнением.

– Конечно, должно, – ответил Шалтай-Болтай и фыркнул. – Возьмем, к примеру, мое имя – оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! А с таким именем, как у тебя, ты можешь оказаться чем угодно 86… Ну, просто чем угодно!

– А почему вы здесь сидите совсем один? – спросила Алиса, не желая вступать с ним в спор.

– Потому, что со мной здесь никого нет! – крикнул в ответ Шалтай-Болтай. – Ты думала, я не знаю, как ответить? Загадай мне еще что-нибудь!

– А вам не кажется, что внизу вам будет спокойнее? – снова спросила Алиса. Она совсем не собиралась загадывать Шалтаю загадки, просто она волновалась за этого чудака. – Стена такая тонкая!

– Ужасно легкие загадки ты загадываешь! – проворчал Шалтай. – К чему мне падать? Но даже если б я упал – что совершенно исключается, – но даже если б это вдруг случилось…

Тут он поджал губы с таким величественным и важным видом, что Алиса с трудом удержалась от смеха.

– Если б я все-таки упал, – продолжал Шалтай, – Король обещал мне… Ты, я вижу, побледнела. Немудрено! Этого ты не ожидала, да? Король обещал мне … Да, он так мне прямо и сказал, что он…

– …Пошлет всю свою конницу, всю свою рать! – не выдержала Алиса.

Лучше бы она этого не говорила!

– Ну, уж это слишком! – закричал Шалтай-Болтай сердито. – Ты подслушивала под дверью… за деревом… в печной трубе… А не то откуда бы тебе об этом знать!

– Нет, я не подслушивала, – возразила Алиса. – Я узнала об этом из книжки.

– А-а, ну, в книжке про это могли написать, – смягчился Шалтай. – Это, можно сказать, «История Англии»! Так, кажется, вы ее называете? Смотри же на меня хорошенько! Это я разговаривал с Королем, я – и никто другой! Кто знает, увидишь ли ты другого такого! Можешь пожать мне руку – я не гордый!

И он ухмыльнулся во весь рот, подался вперед (так что чуть не упал со стены) и протянул Алисе руку. Алиса пожала ее, с тревогой глядя на Шалтая.

– Стоит ему улыбнуться пошире, – подумала она, – как уголки его рта сойдутся на затылке. Не знаю, что тогда будет с его головой… Она тогда просто отлетит!

– Да-да! – говорил меж тем Шалтай-Болтай, – вся королевская конница, вся королевская рать кинется ко мне на помощь. Они меня живо соберут, можешь не сомневаться! Впрочем, мы слишком далеко зашли в нашей беседе. Давай вернемся к предпоследнему замечанию…

– К сожалению, я не очень хорошо его помню, – сказала Алиса вежливо.

– В таком случае начнем все сначала, – отвечал Шалтай-Болтай. – Теперь моя очередь спрашивать! – («Можно подумать, что мы играем в такую игру!» – подумала Алиса). – Вот тебе вопрос! Как ты сказала, сколько тебе лет?

Алиса быстро посчитала в уме и ответила:

– Семь лет и шесть месяцев!

– А вот и ошиблась! – закричал торжествующе Шалтай. – Ты ведь мне об этом ни слова не сказала!

– Я думала, вы хотели спросить, сколько мне лет? – пояснила Алиса.

– Если б я хотел, я бы так и спросил, – сказал Шалтай.

Алиса решила не затевать новый спор и промолчала.

– Семь лет и шесть месяцев, – повторил задумчиво Шалтай. – Какой неудобный возраст! Если б ты со мной посоветовалась, я бы тебе сказал: «Остановись на семи!» Но сейчас уже поздно.

– Я никогда ни с кем не советуюсь, расти мне или нет, – возмущенно сказала Алиса.

– Что, гордость не позволяет? – поинтересовался Шалтай.

Алиса еще больше возмутилась.

– Ведь это от меня не зависит, – сказала она. – Все растут! Не могу же я одна не расти!

– Одна, возможно, и не можешь, – сказал Шалтай. – Но вдвоем уже гораздо проще. Позвала бы кого-нибудь на помощь – и прикончила б все это дело к семи годам! 87

– Какой у вас красивый пояс! – заметила вдруг Алиса. (Достаточно уже они поговорили о возрасте, и если они и вправду по очереди выбирали темы для беседы, то теперь был ее черед.)

– Нет, не пояс, а галстук! – тут же поправилась она. – Ведь это, конечно, галстук… Или нет… Я, кажется, опять ошиблась. Это пояс!

Шалтай-Болтай нахмурился.

– Пожалуйста, простите!

Вид у Шалтая был такой обиженный, что Алиса подумала: «Зачем только я заговорила про это!»

– Если б только я могла разобрать, где у него шея, а где талия, – сказала она про себя.

Судя по всему, Шалтай-Болтай очень рассердился. С минуту он молчал, а потом просипел глубоким басом:

– Как мне … надоели … все, кто не может отличить пояса от галстука!

– Я страшно необразованная, я знаю! – сказала Алиса с таким смирением, что Шалтай мгновенно смягчился.

– Это галстук, дитя мое! И очень красивый! Тут ты совершенно права! Подарок от Белого Короля и Королевы! Понятно?

– Неужели? – воскликнула Алиса, радуясь, что тема для разговора была все же выбрана удачно.

– Они подарили его мне, – продолжал задумчиво Шалтай-Болтай, закинув ногу за ногу и обхватывая колено руками, – они подарили его мне на день… на день нерожденья.

– Простите? – переспросила Алиса, растерявшись.

– Я не обиделся, – отвечал Шалтай-Болтай. – Можешь не извиняться!

– Простите, но я не поняла: подарок на день нерожденья? Что это такое?

– Подарок, который тебе дарят не на день рожденья, конечно.

Алиса задумалась.

– Мне больше нравятся подарки на день рожденья, – сказала она наконец.

– А вот и зря! – вскричал Шалтай-Болтай. – Сколько в году дней?

– Триста шестьдесят пять.

– А сколько у тебя дней рожденья?

– Один.

– Триста шестьдесят пять минус один – сколько это будет?

– Триста шестьдесят четыре, конечно.

Шалтай-Болтай поглядел на Алису с недоверием.

– Ну-ка, посчитай на бумажке, – сказал он 88.

Алиса улыбнулась, вынула из кармана записную книжку и написала:

365

–1

–

364

Шалтай-Болтай взял книжку и уставился в нее.

– Кажется, здесь нет ошиб… – начал он.

– Вы ее держите вверх ногами, – прервала его Алиса.

– Ну, конечно, – весело заметил Шалтай-Болтай и взял перевернутую Алисой книжку. – То-то я смотрю, как странно все это выглядит! Поэтому я и сказал: «Кажется, здесь нет ошибки!», – хоть я и не успел разобраться как следует… Значит так: триста шестьдесят четыре дня в году ты можешь получать подарки на день нерожденья…

– Совершенно верно, – сказала Алиса.

– И только один раз на день рожденья! Вот тебе и слава!

– Я не понимаю, при чем здесь «слава»? – спросила Алиса.

Шалтай-Болтай презрительно улыбнулся.

– И не поймешь, пока я тебе не объясню, – ответил он. – Я хотел сказать: «Разъяснил, как по полкам разложил!»