Эдуард Веркин - Черничная Чайка

Под конец я решил не мучиться, просто закрыл глаза и лежал, стараясь свести двигательную и мыслительную деятельность к минимуму. Через час это стало помогать, и я уже почти уснул, но тут вмешалась Аврора.

– Эй! – послышался ее голос.

Выследила. Я взвел курки.

– Не стреляй, Уткин! Тут такое…

– Что такое? Они все-таки прилетели? Наши воспитатели? Там есть чемпион по…

– Да замолчишь ты когда-нибудь или нет?! Выходи! Тут беда!

– Какая еще «Беда»? Которая в гонках всегда побеждает?

– Выходи! – заорала Аврора и принялась крушить будку чем-то тяжелым. Бум-бум-бум. Мне это надоело, и я решил открыть. Открыл, и тут же отступил в сторону, чтобы эта лысая меня по голове не треснула.

Аврора влетела внутрь. Выглядела дико. На лысине какая-то тина, и сама вся перемазана, и шорты и футболка. Я сказал:

– Раньше была такая забава – бои в грязи. Может, реконструируем? Устроим чемпионат…

– Идиот! – Аврора попыталась схватить меня за руку.

Я отскочил. Мне почему-то представилось, что сейчас она меня ударит током. Что у нее в руке контакт, а в шортах аккумулятор, я так раньше любил шутить, зову братика, он прибегает, а я его током.

Отскочил, наткнулся на койку, эта конструкция разложилась и обрушилась на меня, ушибла острыми углами. Аврора расшвыряла все эти металлоконструкции, схватила меня за руку (током не стукнула), рывком подняла с пола.

Мы оказались лицом к лицу.

– У тебя синяк под глазом, – сказал я. – Значит, наши педагоги уже прилетели?

Аврора молча потащила меня из будки. К скале, затем дальше, к лагерю.

Шторм закончился, но на улице царил разгром. Листья от пальм, мусор, водоросли. Пара дохлых чаек, мелкая рыбешка и хомяк неизвестной породы. Или суслик.

– Ты мне это хотела показать? – спросил я. – Это, конечно, прискорбное зрелище, но ты могла бы подождать до утра. Часов в восемь мы проснемся, выйдем с лопатами и торжественными гимнами и погребем всю эту фауну…

– За мной!

Аврора поволокла меня по улице им. Макаренко. Вдоль выгоревших бунгало, вдоль разрушенного спортзала, направо и по лестнице вниз.

Возле моря разрушений было больше. Шторм закидал берег прелыми водорослями, распространявшими йод, серыми медузами, которые кое-где еще копошились, шишками – откуда здесь взялись шишки? – (поклон Урбанайтесу), морскими звездами, обломками деревьев…

– И что? – спросил я. – Что тут?

Аврора молча шагнула во всю эту гущу, погрузилась сразу почти что по пояс. С чавканьем и бульканьем. Обернулась.

– Ну, что стоишь?! Иди сюда!!

Ясно, видимо, на самом деле случилось нечто экстраординарное, в противном случае никакая девчонка не прыгнула бы в такую жижу.

И я прыгнул за ней. Водоросли уже начали превращаться в желе, и я погрузился в них, как в студень, неприятное ощущение. Аврора пробиралась вперед и пробралась уже почти по грудь.

– Что случилось-то?! – уже с раздражением спросил я. – Меня кто-то в ногу кусает…

– Тихо! – Аврора подняла руку. – Он здесь…

– Кто здесь?! Дагон?

Аврора погрузилась в жижу почти по горло.

– Помоги же!

Я поспешил к ней и тоже погрузился. Еще чуть-чуть, и вся эта масса действительно начнет в желе превращаться, тут полно агар-агара. Застрянем и утонем. Попадем на обед к морским конькам.

– Поднимай его! – велела Аврора.

Я принялся двигать руками в желе и почти сразу наткнулся на что-то большое и гладкое.

– Акула! – удивился я. – Ты что, хочешь спасти акулу?! Или потом мокасины из нее планируешь…

– Это не акула, дурак, это дельфин! – всхлипнула Аврора.

Тут мне совсем смеяться перехотелось. Дельфины – это почти уже и не животные, после Грязнули – первого дельфина, обыгравшего в шахматы гроссмейстера, с ними целую программу развития интеллекта провели, и некоторые поумнели почти в три раза!

Дельфин – это почти как человек, только с парашютом не прыгает.

Видимо, штормом оглушило, он поплыл к берегу и завяз в этой дряни.

– Сейчас, – я обхватил дельфина под плавники, напрягся, потянул вверх…

И руки соскользнули, и ноги, я погрузился в вонючую жижу, вынырнул с трудом.

– Он задыхается! – крикнула Аврора. – Совсем задыхается…

– Я сам скоро задохнусь!

– Надо что-то делать!

Сбегать за ботом. За этим Тимошкой, то есть Заскоком. Он дельфина легко вытащит, сил у него, как у трактора. Только вот согласится ли… От этого капризяки что угодно можно ожидать. Поискать лебедку сбегать… Долго, совсем дельфин к этому времени испортится. Эх, говорил мне папа – иди в штангисты, сейчас бы этого дельфина одной рукой на берег выкинул…

Дельфин слабо пошевелил хвостом. Значит, еще жив.

– Ладно, – я глубоко вздохнул, – лови его…

И нырнул. Мерзко. Эта дрянь сразу же попыталась забраться мне в глаза, в уши, в рот. Но я терпел. Я нащупал дельфинье брюхо, подлез под него, уперся головой, шеей и плечами, нашел ногами дно и надавил.

Дельфин не двигался. Совсем. Я пихал и толкал – бесполезно, воздух заканчивался, слишком много его расходовалось на всю эту гимнастику. Когда осталось секунд на десять, я надавил уже изо всех сил.

Дело пошло. Дельфин сдвинулся вверх и выскочил на поверхность. Я за ним. Глотнул воздуха, стер с лица грязь, стряхнул коловраток.

– К берегу! – прохрипел я. – Тащим к берегу…

Жаль, что у него жабр нет, уцепился бы за жабры, потащил бы… А так даже ухватиться не за что, плавники какие-то хрупкие, страшно, сломаются.

– За хвост! – предложил я. – Надо тащить его за хвост!

Мы взялись – я справа, Аврора слева – и поволокли. По поверхности жижи дельфин скользил неплохо.

– В бассейн! – кивнул я. – Тащим его в бассейн! Ты в этом бассейне воду не развернула?

– Нет…

– Тащим!

Но на суше передвигаться оказалось гораздо сложнее. Дельфин был небольшим, но чрезвычайно тяжелым. Мы с Авророй с трудом поднимали его хвост, переднюю часть поднять вообще не получалось. Бассейн располагался на уровне моря, в тридцати метрах от берега.

– Волочь нельзя, – сказал я. – Сотрем всего…

– Что делать? – плаксиво спросила Аврора. – Его надо в воду… Он же…

– Не мешай! – рявкнул я. – Думать буду!

Я уселся на землю. Рядом с дельфином. Дельфин открыл глаза. Мутный, совсем мутный взгляд.

– Надо в воду! – Аврора опять схватила дельфина за хвост. – В бассейн!

– Хвост оторвешь! Отпусти!

Я думал. Пятьдесят метров. Дельфин весит не меньше двухсот килограммов. В лучшем случае я подниму семьдесят. Аврора сорок, или тридцать. Итого сто… Нет, не утащить ни за что. Если только…

Я реконструктор, я вспомнил. Однажды мы реконструировали строительство зиккуратов, ну, это в Месопотамии. Надо было таскать блоки. Большие, по полтонны. Долго думали, как сделать, потом Магистр открыл – в древности блоки таскали по илу, поставляемому Тигром и Евфратом. Ила у нас не было, однако имелась в изобилии эта дрянь. Морская капуста, перемешанная с грязью.

Огляделся. Нужно было ведро или какая другая посуда… Ничего нет.

– За ведром! – приказал я Авроре. – Беги наверх, принеси ведра, чем больше, тем лучше. И аптечку, если найдешь…

– За чем?

– За канделябром! Бегом! Марш! Шевели поршнями!

Заорал я так громко, как только мог. Вообще, хорошо было бы ее еще отхлестать по щекам, в книгах герои всегда хлещут истеричных спутниц по щекам…

Но я не могу ударить девушку. Ну, если она, конечно, сама не хочет меня искалечить.

Аврора побежала наверх по лестнице, а я взялся за реализацию своего плана. Дельфины могут дышать на суше, однако их кожу следует увлажнять. Сейчас проблемы с этим нет, Гоша…

Я вдруг понял, что придумал дельфину имя. Гоша. Что ж, тем хуже, теперь мне его будет особенно жалко.

Сейчас Гоша достаточно перемазан водорослями, чтобы не высохнуть в ближайшие полчаса. И солнце, хотя уже и светит, но в силу не вступило.

– Держись, Гоша, – сказал я и направился к морю.

Мой план был прост. Натаскать склизких водорослей от моря до бассейна и протащить дельфина по ним. Ну а пока не вернулась Аврора, я принялся носить водоросли руками. Набирал в подол майки и тащил, набирал – и тащил, неприятная процедура – из водорослей то и дело появлялись уродливые подводные ползучки, прыгалки и скрипелки, они пытались добраться до моего молодого геройского тела, это раздражало. Каждый раз, проходя мимо дельфина, я немного тыкал его в бок ботинком, он шевелился. Жив.

Я выложил метров пять, не больше. Показалась Аврора. Вся увешанная ведрами, хоть какой-то прок от нее. С ведрами дело пошло быстрее, мы добывали грязь и сооружали из нее дорожку.

Справились меньше чем за час. Дельфин держался. Я полил его как следует грязью, мы схватили его за хвост и поволокли.

Даже так получилось тяжело. Сдвигали на метр – отдыхали, сдвигали – отдыхали. Где-то на полпути появился Заскок с баяном. Снизошел по лестнице, остановился напротив нас и стал нудеть по поводу ведер.