Ю Несбё - Доктор Проктор и великое ограбление

Крилло уставился на парнишку.

— Я говорю… — сказал Крилло. — Олрайти!

— Классно! — крикнула девочка, имевшая более или менее нормальный вид.

— Классно! — крикнул футбольный агент не совсем нормального вида, он же только что назначенный завхоз.

— Классно! — крикнул рыжий истребитель сосисок с детским лицом.

— Праздновать рано, — заметил Крилло. — Надевай тренировочный костюм, сейчас будет очень напряженная тренировка, время поджимает. Суббота будет уже в ближайшую субботу.

БЫЛА ПРЕКРАСНАЯ МАЙСКАЯ СУББОТА, на часах шесть часов двадцать восемь минут утра. В соответствии со всеми официальными, одобренными государством календарями это был момент, когда солнце должно вставать и светить на Гринвичскую обсерваторию и на Лондон. Но солнце уже давно стояло в небе. Потому что оно, как и все жители Лондона, знало, что это великий день финальной игры на кубок, а в такой день надо вставать пораньше, чтобы гарантировать себе хорошее местечко.

Поэтому, когда позже люди устремились на гигантский стадион «Вомбли», солнце встало так, чтобы видеть и те и другие ворота, и не имело планов перемещаться до окончания игры. Обе длинные трибуны и почти все места на торцевых были заполнены болельщиками в синих куртках, синих вязаных шапках, синих шарфах и с синими баннерами. Болельщики ели сосиски, пили пиво, пели песни о замечательной команде «Челчестер Сити». И только в одном месте, в самом низу одной торцевой трибуны, сидела маленькая группка людей в белом. Эти люди пели песню о том, что и «Роттен Хэм» не уж плох, да и они тоже, во всяком случае если день удачный. Заводилу звали Тони, он стоял раздетый до пояса. Это был местный татуировщик с улицы Роттен-Хэм-роуд, на его груди был вытатуирован символ клуба — кусок гнилого окорока — и слова «Rotten Ham Forever»[46]. К сожалению, буквы были в зеркальном изображении, так как Тони рисовал их сам на себе, глядя в зеркало.

Тони и другие пели песню:

В переводе это звучит примерно так:

В раздевалке под трибунами Крилло сидел перед своими игроками. Они слушали песню. И невольно услышали, что довольно примитивный текст развеселил всех зрителей в синем. Игроки сидели с поникшей головой и смотрели в пол. Некоторые из них тряслись как осиновый лист, они никогда еще не играли перед таким количеством зрителей. К тому же матч должны были транслировать по телевидению на весь мир! Ой-ой!

— Олрайти, — сказал Крилло, поправил зюйдвестку и потер руки. — Приближается начало. Мы готовы, «Тоуз»?

Никакого ответа.

— Мы готовы, «Тоуз»? — повторил Крилло. — Смейл, отвечай!

— Э… — Смейл поправил капитанскую повязку, которая соскользнула вниз по его длинной тощей руке. — Вполне. Как мне кажется.

— Так и должно быть! — крикнул Крилло. — Я хочу видеть ваш настрой на игру! Есть кто-нибудь, кто не радуется и не хочет выходить на это поганое поле?

И все игроки — за исключением рыжего коротышки — кивнули.

— Мне кажется, вы не поняли мой вопрос, — сказал Крилло. — Ладно, я выражусь попроще. Кто-нибудь хотел бы, чтобы мы не добрались до финала?

— Да, — ответили все игроки.

За исключением… Ну, ты сам знаешь.

— Вот как? — раздраженно произнес Крилло. — Вы хотите отправиться по домам и забыть всю эту петрушку, вместо того чтобы выйти на поле и получить взбучку от самой лучшей команды Англии и самого дорогого игрока в мире?

— Да! — хором крикнули все игроки, включая рыжего коротышку, который поддался общему настроению.

Крилло в полном отчаянии закрыл лицо руками, да-да-да.

— Тупицы! — свирепо закричал он. — Правильный ответ «нет!» Вы три раза промахнулись! Олрайти, попробуем снова…

— Нет! — закричали все игроки.

Крилло закатил глаза.

— Я еще не спросил. Олрайти, давайте забудем о вопросах. Сейчас я произнесу пламенную речь, а вы слушайте меня внимательно и представляйте себе музыку, которая звучит все громче и громче, как обычно бывает в американских фильмах, олрайти?

Крилло встал, откашлялся и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.

— Что ж, попробуем. Итак: мы будем сражаться на море, мы будем сражаться в воздухе, мы будем сражаться на берегу, мы будем…

— Извините… — прозвучал голос Смейла Долгорукого.

— Да…

— В нашем графике написано, что матч происходит на стадионе «Вомбли». Мы что, не туда приехали?

— Тупица! — Крилло затопал ногами, но резиновые сапоги производили не очень много шума.

Открылась дверь, и вошел мужчина средних лет с остатками волос на голове и в коротких брюках, которые порхали вокруг его невероятно тощих ног.

— Вон! — прорычал Крилло. — Я произношу пламенную речь перед моими игроками!

— А я предупреждаю, что если вы не выйдете на поле через десять секунд, то я начну матч без вас, — сказал мужчина.

Крилло злобно посмотрел на него:

— Ты кто?

— Мы все стоим в ожидании вас, — сказал мужчина с остатками волос на голове и тощими ногами.

— Мне кажется, это судья, — сказала девочка с косичками.

Крилло подозрительно посмотрел на свои наручные часы. Постучал по ним. Приложил к уху.

— Похоже, они встали. Олрайти, пламенная речь будет после матча, мальчики. И… э-э… девочка. Выходим, «Тоуз»!

И все игроки выбежали из дверей, потрусили по проходу под трибунами и появились на поле среди страшного гвалта стадиона «Вомбли».

Доктор Проктор, он же Руне Мак-Карони, и Лисе, она же Холмс, сели на скамейку рядом с боковой линией.

— А где остальные запасные игроки? — спросил Проктор.

— Какие еще запасные? — удивился Крилло. — Вы думаете, у нас есть деньги, чтобы платить зарплату людям, которые не играют?

— А если у кого-нибудь… травма? — спросила Лисе.

— Я запретил травмы, — сказал Крилло. — Прекратите приставать, мне надо сосредоточиться.

В центре поля стоял Ибранальдовес, готовый нанести первый удар по мячу, и смотрел на Булле.

— Это серьезно? — ухмыльнулся он. — Ты будешь играть? А я-то думал, ты у них амулет на счастье. Я тебя потрогаю после матча.

И вот ровно в сорок три секунды пятого, на сорок три секунды позже назначенного времени, начался великий финал.

Часы на стадионе показывали уже сорок три минуты, и Крилло застонал от отчаяния. Потому что так не могло продолжаться. «Челчестер Сити» владел мячом почти все время, у них были два гола, забитые из офсайда, три попадания в штангу, пять стопроцентных шансов и восемнадцать угловых. Чудом было то, что счет по-прежнему оставался 0:0. Ибранальдовес нанес удар, у боковой линии Крилло подпрыгнул от напряжения, но мяч коснулся верха перекладины. Крилло опустился на скамейку на самом краю, другой конец скамейки подскочил, Лисе взлетела в воздух и приземлилась со звуком «И-ик!».

— До перерыва две минуты, — сказал Крилло скорее себе самому. — Лишь бы мы продержались с нулями! Пожалуйста, о, пожалуйста!

Вратарь «Роттен Хэм-н-Потейтоуза» бросил мяч Смейлу Долгорукому.

— Отдай мяч рыжему малышу! — крикнул Крилло.

— Уннару Гуннару Солу Шерлу, — поправил его Проктор.

— Какая разница. Отдай ему мяч!

Смейл попытался, но было очень нелегко сначала принять мяч под свой контроль, а потом послать туда, куда ты хочешь. Кроме того, футболисты в синем все время ужасно мешали ему, такие надоеды! Но сейчас он заметил рыжеволосого малыша, который на протяжении игры все время стоял в центральном круге и ждал мяча. А когда «Челчестер Сити» наседал больше всего, он попросту улегся на траву, сунул травинку между зубов, подложил руки под голову и стал смотреть в голубое небо.

Смейл прицелился, чтобы передать мяч Булле, и ударил, но попал не в мяч, а в землю, и мяч вдруг оказался у Ибранальдовеса.

— Атакуй! — крикнул Крилло.

И Смейл, закрыв глаза, бросился вперед, атакуя Ибранальдовеса.

То есть он подумал, что атакует Ибранальдовеса.

Но атаковал он только воздух, в котором Ибранальдовес находился секунду назад. Когда же он опять открыл глаза, то услышал вопли радости с трибун и увидел, как Ибранальдовес бежит, подняв руки. То, что он, пробегая, наступил на руку Смейла, было, вероятно, чистой случайностью.

— Нет! — закричал Крилло. — Нет! Нет!

— Спокойно, — сказал Проктор.