Эдвард Игер - Волшебство наполовину

В данный же момент они этого не заметили, потому что в данный момент происходили совсем другие вещи.

Им почудилось, будто в комнатке неожиданно возникло какое-то сияние и зазвучало отдаленное пение, и едва слышно зазвонили колокола. А в воздухе разлился аромат то ли корицы, то ли ванили, то ли дыхание всех садов на земле, а скорее — все это вместе, и кроме того — что-то еще. Это был дух чуда.

И их мама и мистер Смит стояли, глядя друг на друга, и не видели сияния, не слышали пения, не обоняли разлитых вокруг ароматов, потому что все, что они видели, было светом их глаз, и все, что они слышали, — было биением их сердец, и все, что они чувствовали, было их любовью.

И мало-помалу и сияние, и пение, и аромат исчезли.

— Думаю, что это и вправду было последнее желание, — сказал Марк. — Раньше колокола никогда не звонили и не пахло так, как в парфюмерном магазине.

— Что ты сказал? — спросила мама.

— Я сказал, что, по-моему, это было последнее желание, — сказал Марк. — Последнее желание, которое выполнил талисман.

— Какой талисман? — сказал мистер Смит.

Они все забыли. Теперь, когда осуществилось их самое сокровенное желание, они больше не нуждались ни в каких иных чудесах. Они повернулись и вышли из редакции, и дети последовали за ними.

Джейн все еще держала в руке талисман, однако впервые за всю свою коротенькую, но полную событий жизнь, дети были абсолютно убеждены в том, что, выполнив последнее желание, талисман утратил способность творить чудеса, а потому с увлекательными приключениями покончено навсегда.

— И тем не менее, — уже на улице сказал Марк, как будто выражая вслух то, о чем все они думали, — тем не менее мы можем его проверить и посмотреть, что будет. Пожелайте что-нибудь. Хотя бы какую-нибудь ерунду.

— Хорошо, я желаю, чтобы у меня было четыре носа, — сказала Джейн.

Остальные посмотрели на нее. Но то, что имелось у Джейн посреди лица, — маленькое и несколько вздернутое — так и осталось в единственном числе.

— Вот и ответ, — сказал Марк. — Прощай, талисман! — Однако голос его прозвучал вполне бодро.

— Я считаю, что он появился, чтобы сделать нас счастливыми, — сказала Катрин. — И теперь мы счастливы.

— А разве до того мы не были счастливы? — спросила Марта.

— Были, конечно, в каком-то смысле, — сказал Марк. — В том смысле, что одни люди счастливы, а другие несчастливы, потому что такими они родились. Но мы хотели, чтобы куча всего изменилась, и теперь все изменяется.

— Больше не будет никакой мисс Бик! — сказала Катрин.

— Лето за городом! — сказала Джейн. — И практически безупречный отчим! А знаете, что? — добавила она, вдруг почувствовав себя почти замечательно, — похоже, что и наше сокровенное желание исполнилось!

И все же она не выбросила никому не нужный стершийся талисман. И когда все поднажали, чтобы догнать маму и мистера Смита, она чуть задержалась, чтобы аккуратно положить талисман в свою сумочку.

Пусть еще полежит у нее, на всякий случай.

И получилось так, что под конец было исполнено еще одно желание.

Последнее желание было желанием одной Джейн, и она так и не узнала, что загадала его.

В ту ночь, раздеваясь, она обнаружила в кармане талисман и долго сидела на постели, глядя на него и размышляя о том, каким образом эта магическая вещь попала им в руки и почему.

Далее она стала думать о том, что их мама выходит замуж, и какие перемены это внесет в их жизнь.

Она была вполне удовлетворена всем. Но поскольку Джейн была единственной из всех детей, кто помнил отца, то она испытывала бы гораздо большее удовлетворение, если бы была уверена, что он знает о происходящем и одобряет его.

День был такой насыщенный, что она уже почти засыпала. Глаза ее сами собой закрывались. Но когда она, выключив свет, машинально сунула талисман под подушку, то последняя ее мысль перед сном была об отце — вот если бы он был сейчас с ней, тогда бы она узнала, как он относится ко всему этому.

При этом она не подумала ни о талисмане, ни о том, как бы поточнее выразить свое желание. Но поскольку в самом дальнем уголке ее души все же оставалось немного грусти, то талисман сжалился над ней, превозмог свое холодное безразличие и опустошенность и даровал Джейн то, что она пожелала — только, конечно, в своем обычном духе. И тут же наполовину явился ее отец.

Он явился как мысль в сознании Джейн и уверил дочь, что все очень хорошо, именно так, как он и хотел бы, и что он счастлив, поскольку они счастливы.

И прекрасное чувство покоя наполнило ее сердце, и она заснула с улыбкой на губах.

Утром она уже совершенно забыла про это свое желание. Она знала только, что солнце желтое и теплое, а небо голубое, и что ее ждет прекрасное будущее, и что окружающий мир в полном порядке.

Убирая постель, она нашла под подушкой талисман и положила его в верхний ящик шкафа, сказав себе, что надо будет посоветоваться с остальными о том, что же с ним делать дальше.

Но затем все были настолько заняты подготовкой к свадьбе, что Джейн так ни с кем и не посоветовалась.

Наконец день свадьбы настал, и счастлива была невеста, вся в солнечных лучах, и счастливы были дети. И после того, как мистер Смит и их мама были наречены мужем и женой, мистер Смит пожал всем руки, а мама со всеми поцеловалась, и они на неделю отправились в свадебное путешествие, и пришла мисс Бик, чтобы напоследок присмотреть за детьми, и командовала ими целых семь дней и гремела, и стучала, и начищала, и ворчала, пока их жизнь не превратилась в сущий ад, и утешало детей только то, что через семь дней их ждет желанная свобода.

И наконец эти семь дней кончились, и вернулась мама вместе с мистером Смитом, и дети, высунувшись из окон второго этажа, пропели «Прощайте навеки!», когда мисс Бик отбыла насовсем.

Тут-то мама и сказала им, что мистер Смит на остаток лета снял дом на берегу озера, и там вокруг настоящая природа, и главное — вовсе недалеко от его книжного магазина, так что он каждый день сможет ездить туда на машине.

С этого момента все, по словам Катрин, завертелось-закрутилось, и если детей не брали в центр, чтобы купить купальники и фотопленку, и воланы для бадминтона, и мячи для пляжа, то они отправлялись в библиотеку взять новые книги или же паковали свои старые, добрые, потертые чемоданы, а еще более добрые — те новые, что купил им мистер Смит.

И только утром за день до отъезда Джейн, вытряхивая содержимое из верхнего ящика своего шкафа, снова нашла талисман.

Тут же она собрала Совет.

— Может, нам его сохранить, вроде как на вечную память? — предположила она.

— Положи его в шкафчик с редкостями к прочим предметам искусства, — захихикала Катрин.

— Может, лучше его еще раз проверить? — сказала Марта. — Может, до этого он просто устал, а теперь уже хорошо отдохнул?

— Ха-ха! — мотнул головой Марк. — Последнее желание было его кончиной. Я бы так сказал.

И прочие согласились, что сказать так можно. Но Марта все еще не сдавалась.

— Ну и что? — сказала она. — Пусть для нас он истратился, но разве он не мог бы еще отлично послужить другим людям?

Это была потрясающая мысль.

— А что, — сказал Марк. — В этом есть смысл. Ему с его магией целые века были нипочем, так что вряд ли какие-то четверо детей смогли бы обратить его в пыль.

Джейн взволнованно кивнула:

— Ты хочешь сказать, что теперь мы должны его передать кому-то?

— Какому-нибудь нашему знакомому? — задумалась Катрин.

— Мы могли бы расхаживать повсюду вроде добрых фей и раздаривать желания, — сказала Марта.

Марк покачал головой:

— Так не пойдет. В этом случае нам бы захотелось объяснять каждому, что именно он должен пожелать. Это все равно что самим снова использовать талисман, по второму заходу. Думаю, что это было бы против правил. Талисман попал к нам неизвестно откуда и, думаю, что туда он и должен снова отправиться. Думаю, надо сделать так, чтобы его кто-нибудь нашел, и тогда мы навсегда выбросим его из головы.

И остальные вынуждены были признать, что это как раз очень похоже на благородный поступок, которого от них и ждет талисман.

Так что спустя пять минут дети вылезли из такси в незнакомом районе и встали, озираясь по сторонам. Чувствовали они себя, как крестоносцы, несущие истину.

Мимо них проходило много людей, но все они были взрослыми.

— А я думаю, что это должен быть ребенок, — сказал Марк. — Большинство взрослых ничего не поймут, если только они не такие же удивительные, как мистер Смит, а такие, как мистер Смит, попадаются далеко не на каждом углу.

Наконец они заприметили маленькую девочку, идущую им навстречу. Маленькая девочка вела карапуза. Карапуз был крошечный и толстый — он еще только учился ходить и едва передвигался. Когда девочка приблизилась, дети увидели, что личико у нее хоть и приятное, но бледное и уставшее.