Эдуард Скобелев - Приключения Арбузика и Бебешки. В Стране Голубых Туманов

Нащупав острый камень в стене, Арбузик поднял связанные ноги и стал перетирать верёвки. Несколько раз он терял сознание, но, приходя в себя, снова и снова тёр верёвки о камень, слыша, как рядом попискивают отвратительные крысы.

Рано или поздно мужественные и упорные берут верх. Долго не поддавалась верёвка, но в конце концов лопнула. Освободив ноги, Арбузик передохнул и принялся перетирать верёвки на руках…

Пожалуй, другой мальчишка мог бы поддаться отчаянию. Было ведь ясно, что Арбузика решили уморить до смерти: стражники ни разу не заглянули, чтобы узнать, жив ли узник. Впрочем, загляни они в темницу, они снова связали бы бедного Арбузика…

Вскоре лопнула и верёвка, стягивавшая онемевшие, затёкшие руки. Их и разогнуть поначалу было невозможно.

Теперь Арбузик знал: пока он не умрёт, к нему не притронутся тюремные крысы. Это была уже важная победа.

Чтобы не заснуть надолго, Арбузик делал зарядку. В полной темноте шагал по камере – четыре шага в одну сторону, четыре в другую. В эти минуты он думал о своих друзьях и желал им победы.

«Ах, какое это счастье – сражаться за справедливость под солнцем и небом!..»

И сам он продолжал сражаться в затхлом, сыром и тёмном погребе, думая о победе над Болдуином, Фабрео и теми, кто бездумно и подло прислуживал им в тщетной надежде спасти собственную шкуру…

Восстание ширилось. Из города оно перекинулось на окрестности, а потом, как пламя по сухой траве, побежало в горы.

Фабрео понял, что наступили решающие минуты: или он сокрушит восставших, или они сокрушат его. И поскольку из королевской армии началось повальное бегство, он решил воспользоваться бомбой.

– Погибать, так с музыкой! – объявил он и велел немедленно доставить на позицию бомбу и взрыватель.

Но люди не хотели погибать из-за гнусной натуры Фабрео. С музыкой или без музыки смерть всё равно была смертью. Люди знали, что от взрыва бомбы погибнет всё живое на острове и сам остров навсегда погрузится в океанскую пучину.

– Господин главнокомандующий, – сказал генерал, – давайте оставим бомбу в покое и атакуем противника ещё раз!

– Паршивый трус! – закричал Фабрео. – Ты не хочешь умирать за меня? Не хочешь умирать за королевство?

– Но ведь королевство погибнет, – отвечал генерал. – И победы всё равно не будет, потому что ни вы, ни я не будем победителями.

– Зато будет по-моему!

– Никто не узнает, господин главнокомандующий, что вышло по-вашему, если не станет острова!

– Ты тоже мятежник! – взвизгнул Фабрео. – На тебя тоже нельзя положиться!

Выхватив шестиствольный пистолет, он застрелил генерала.

Фабрео думал, что запугает людей крутой расправой. Но в предвидении общей погибели даже самые трусливые перестали бояться смерти. Фабрео заметил это по злым, вызывающим взглядам.

– Бомбу! Скорее!

Его приказ бросились выполнять тайные агенты, которых он осыпал золотом в надежде, что они будут верны ему до конца. Но приближение общей гибели превращало в бессмысленный хлам все накопленные богатства. «С какой стати я должен умирать вместе с этим Фабрео? – думал про себя каждый. – Кто он, в конце концов, такой? Он негодяй, как и все другие негодяи, только награбил самые большие богатства и присвоил себе разные звания… С какой стати должны умирать мои дети? Почему эта прекрасная жизнь под небом и солнцем не может продолжаться вечно?..»

Теперь уже не золото, а небо, солнце, возможность видеть людей стали самыми дорогими и желанными богатствами для каждого человека. Небо, которое не уставало дарить свежесть. Солнце, которое не жалело тепла и света. Люди, без которых лишалась смысла сама жизнь…

И всё же тайные агенты ещё очень боялись правды: трусость въелась в их души. Да и глупыми они были: надеялись, что Фабрео только пугает бомбой, а сам побоится взорвать её. Они о других судили по себе, и так как были невеждами, ничего не понимали в других.

Когда прикатили на колёсиках сундук с бомбой и взрывателем, Фабрео сам вставил взрыватель и запустил часовой механизм. Взяв в руки громкоговоритель, он закричал – так, чтобы его слышали бойцы из отряда Али:

– Эй вы, оборванцы! Немедленно арестуйте своих предводителей и сдавайтесь! Я обещаю каждому жизнь и полное прощение! Каждый получит по тридцать золотых из королевской сокровищницы, новый халат и сапоги! Если не сдадитесь, я взорву страшную бомбу! Она погубит всех нас! Остров опустится под воду, и тут, где стоят ваши дома и сады, будут плескаться океанские волны!.. На раздумье даётся пять минут! Повторяю, пять минут! Отсчёт времени уже начался!

Али, слышавший угрозы, обвел взглядом своих бойцов:

– Ну что, может, сдадимся? Может, и вправду каждый получит новый халат, сапоги и тридцать золотых?

Люди молчали.

– Подумайте, ведь через пять минут исчезнет всё, что составляет нашу жизнь и нашу судьбу!

Люди молчали. Прошла целая минута. Наконец кто-то сказал:

– Али, неужели мы допустим, чтоб негодяй из негодяев погубил всё живое? Если он не взорвёт бомбу сегодня, он непременно сделает это завтра, потому что он уже взорвал бомбу в своей бессовестной башке!.. Пусть мы погибнем, но останется этот прекрасный остров, эти поля и эти леса!.. Может быть, кто-либо уцелеет, и тогда снова пробудится жизнь, но уже без бомб и негодяев!

Все люди заволновались.

– Он прав, этот человек!

– Что ж, мы сами сделали выбор, – грустно, но твёрдо сказал Али. – Где мешок, вручённый мне Упавшим с неба?

Он достал из мешка бочонок, на котором были нарисованы череп и скрещённые кости. Секунду помедлил и ударил его мечом.

Люди вскрикнули, ожидая своей погибели.

– Эй вы, оборванцы! – вновь послышался истеричный голос Фабрео. Трус по натуре, он не мог не дрожать при мысли о собственной гибели. Но он был не только трусом, но и подлецом, которому безразлично было всё живое. – Эй вы! Прошло уже четыре минуты! Если не хотите сдаваться, то прощайтесь со своей жалкой жизнью и со своей обречённой землей!

Многие заплакали – и в отряде Али, и в королевских войсках. Солдаты и офицеры не скрывали слёз – они оплакивали свою несчастную судьбу, которую, как им казалось, они не могли уже изменить.

Между тем Али разбил бочонок и достал из него небольшую медную шкатулку. Не медля, он тотчас раскрыл и её…

– Уф! – послышалось над его ухом. – Долго же меня мучили в темнице!

Али показалось, что он умирает и ему мерещится голос Упавшего с неба, которого он так и не сумел спасти…

– Прошло четыре с половиной минуты! – как безумный вопил Фабрео. Да он и был уже безумным, вне всякого сомнения. – Четыре с половиной!..

И вдруг несколько молодых офицеров и солдат, подчиняясь самому благородному порыву и ничего уже не страшась, расшвыряли телохранителей и набросились на Фабрео. В одно мгновение они повалили и связали негодяя. Часовой механизм взрывателя был остановлен, взрыватель вытащен из бомбы – её зловещее чёрное тело было уже не страшно – дракон без зубов…

Никто из генералов и старших офицеров не шевельнул и пальцем, чтобы защитить презренного Фабрео. Все, как завороженные, смотрели на храбрецов, решившихся спасти людей от верной погибели.

И тут все услыхали:

– Вот он, мерзавец из мерзавцев, преступник из преступников, вот он, Фабрео! Теперь мы посчитаемся с тобой!

Все королевские солдаты и генералы, все тайные агенты упали на колени, полагая, что слышат голос с неба и голос принадлежит Правде, явившейся с мечом, чтобы покарать обманщиков и негодяев.

Фабрео, между тем, исказился в лице и надулся, как пузырь. Верёвки, которыми его скрутили, заскрипели. Фабрео позеленел, посинел, побелел и вдруг оглушительно лопнул, разорвавшись на мелкие части…

Все стояли поражённые – нигде не было видно даже и следа от негодяя, будто он вовсе никогда не существовал. Только валялась в пыли фуражка главнокомандующего, на которой королевские портные вышили серебряными нитями череп и скрещенные кости.

– Предупреждаю, – грозно сказал тот же голос, – пусть никто не трогается со своего места, пока я не увижу Арбузика или Бебешку!

Все замерли, и только храбрый Каруока-старший – это он первым бросился на Фабрео – вышел вперёд:

– Упавший с неба доверил мне своё имя – его действительно зовут Арбузик. Он брошен в подземелье. Что с ним сейчас, я не знаю.

– В таком случае ты, храбрый воин, покажешь мне дорогу к подземелью и откроешь его!

Каруока-старший бросился во дворец. Стражники пытались преградить ему путь, но тотчас попа́дали, корчась от приступов чихания. Вот наконец и страшная подземная тюрьма. Каруока распахнул дверь…

– Арбузик, ты жив?

– Неужели это ты, Чих? – тихо послышалось в ответ…

Каруока вынес Арбузика из темницы на руках.

– Пить, – слабо попросил Арбузик, – я умираю от жажды!