Кэтрин Ласки - Призрачный

Хип понимал, что Фаолан умен, даже, пожалуй, слишком. Если кто-то из волков и сможет найти дорогу в другие земли, то только этот смышленый волк с подвернутой лапой. Хотя, наверное, сейчас, после Великого Исправления, лапа его стала обычной и лишилась своей отметины. Но запах остался прежним, его не скроешь, и Хип обязательно выследит Фаолана.

У большой выпуклой стены в маленьком зале Хип остановился. Ему показалось, что происходит нечто странное. Запах Фаолана словно выветривался с каждым шагом. Под конец он почти полностью пропал и растворился в незнакомом аромате. Этот запах смешивался с запахами других волков и медвежат.

– Что это? – задумчиво спросил Хип.

В это мгновение подул ветерок, принесший с собой перо, медленно опустившееся на пол пещеры, и к Хипу подошла Алиак.

– Это перо, – ответила она.

– Конечно перо, что же еще, – огрызнулся он.

– Совиное перо, – вздохнула Алиак и закатила глаза. – Масковой сипухи, если я не ошибаюсь.

Хип навострил уши, обнажил зубы и поднял хвост.

– Ну и воткни его себе, куда хочешь, Алиак!

Волчица поджала хвост между ног в знак покорности. Хип немного расслабился.

– Ну ладно, идем дальше.

Он старался держаться как можно более уверенно, но было видно, что Хип волнуется. Его беспокоил непонятный новый запах.

Вскоре вся свора вышла в зал с большим проемом в потолке, через которое было видно небо. Волки задрали морды и смотрели на проплывающие по небу звезды.

– Смотрите! – сказал Аббан.

– Что еще? – огрызнулся его отец.

– След! Он в виде изогнутой звезды.

Хип посмотрел на отпечаток лапы и почувствовал, как у него холодеет кровь в жилах.

– Но запаха нет! – пробурчал он. – Нет запаха!

– О чем ты? – спросила Алиак. – Я чую запах по меньшей мере пяти волков, одного совсем маленького волчонка и пары медвежат.

Хип размахнулся и со всей силы ударил Алиак по лбу, едва не процарапав ей глаз.

Но на этот раз Алиак не стала принимать позу покорности.

– Лечь! Поджать хвост! – зарычал Хип.

– Ударь еще раз, болван, и у тебя уже не будет никакого хвоста! Я оторву его собственными зубами, даже огрызка не останется!

– Алиак! – изумленно воскликнул желтый волк Хип. – Ты не посмеешь!

– Вот и посмею. И руководить этой шайкой смогу не хуже тебя.

Она повернулась и пристально посмотрела на остальных. Рагс первым припал к земле в позе покорности. За ним последовали Файнофф и Биван.

– Я была лучшей передовой загоняющей в стае. Я могу долго следовать за бирргисом на самой быстрой охотничьей скорости и направлять на нужный курс лося или крупного оленя-самца.

– Алиак!

– И не называй меня так! Это не мое имя!

В глазах волчицы отобразилось какое-то потаенное воспоминание. В пещере воцарилась тишина – полная, густая, которая как будто каплями падала с потолка через расщелину вместе с лучами призрачного лунного света. Аббан заметил, как глубоко в глазах матери вспыхнул зеленоватый огонек, и подбежал к ней, чтобы покрепче прижаться.

– Меня зовут Кайла. Кайла, передовая загоняющая бирргиса каррег-гаэра клана МакДунканов. Мать Мхайри, Дэрли и Аббана. «А всех остальных щенков я потеряла в голодные луны. Клянусь Люпусом, Аббана я не потеряю», – добавила она мысленно.

Следующее, что помнил Аббан, – это как его подхватывают за загривок зубы матери, как он взлетает в воздух и как они устремляются в морозную звездную ночь.

Снаружи Алиак перехватила его поудобнее и побежала по снежной равнине, оставляя позади злобную шайку и разбойничью жизнь.

КРАЕМ ГЛАЗА ГВИННЕТ ЗАМЕТИЛА КАКОЕ-ТО движение на востоке, у самого горизонта, и это отвлекло ее от созвездия. Сначала ей показалось, что так падает низкая звезда, но потом сова поняла, что это животное, которое быстро мчится по снегу, вытянувшись и выбрасывая ноги словно…

К счастью, крылья совы не застыли, в отличие от мыслей. «Словно передовая загоняющая! Кайла!» – вспыхнуло имя в сознании Гвиннет. Она круто развернулась и устремилась вниз.

«Великий Глаукс, она несет в зубах щенка!»

– Кайла! – громко крикнула Гвиннет.

Волчица продолжала стремительно мчаться, будто ничего и не слышала.

– Кайла! – еще раз позвала ее Гвиннет, испустила пронзительный клич и камнем упала прямо на волчицу. Кайле пришлось повернуть в сторону, чтобы уклониться от совы, а потом она замедлила бег и остановилась.

– Гвиннет! – воскликнула она, бережно опустив волчонка на снег. – Что ты тут делаешь?

– То же самое я хотела спросить тебя! Все думают, что ты умерла. И Мхайри с Дэрли тоже.

– Мхайри, Дэрли, – произнесла волчица с невыразимой нежностью. – Мои дочери.

Гвиннет посмотрела на нее строго.

– Ты отреклась от них!

– Что я сделала?

Воспоминания хлынули бурным потоком. Воспоминания о той ужасной ночи, когда, словно ниоткуда, появились Мхайри и Дэрли, ее приемные дочери, для которых она стала Второй Кормилицей, когда они были еще совсем маленькими и несмышлеными. Сами они об этом не знали, и обычно о таком среди волков не упоминали. Но той ночью ее разум помутнел, и она не только призналась в этом, но и отреклась от них. В ее ушах прозвенели грубые слова, которые она тогда выпалила: «Я не была вашей матерью. Я отрекаюсь от вас! Отрекаюсь от вас! Отрекаюсь от вас!»

Обычно так трижды отрекались супруги, если их вторую половинку уличали в неверности. Но от детей так не отрекалась ни одна волчица! А она отреклась, совершив немыслимое. Потом на нее напали чужаки, а под конец ее нашел Хип, всю в крови и почти без сознания.

Для Хипа она стала своего рода любопытным испытанием – сможет ли он привлечь на свою сторону клановую волчицу и превратить ее в полезного члена шайки? Ему казалось, что он блестяще справился с задачей, вплоть до того мгновения в загадочной Пещере Древних Времен, когда ее разум вдруг прояснился.

Кайла потрясла головой. Воспоминания эти были отвратительны, и ей не хотелось верить в то, что все так и произошло на самом деле.

«Как я могла отречься от своих дочерей?» Простят ли они ее? Вдруг уже слишком поздно просить прощения?

Она посмотрела на Гвиннет и спросила дрожащим голосом:

– Мхайри и Дэрли живы? Они не погибли от голода?

– Нет-нет, вовсе нет. Они не погибли и к тому же находятся не так далеко отсюда. Но как ты сюда попала? Прибежала по Хрустальной равнине?

– Да. Я не просто бежала, а мчалась, как никогда в жизни.

– Днем?

– Нет! Днем я спала в снежных пещерах!

– Это мы их построили, – похвасталась сова.

Кайла вздохнула.

– То-то мне казалось, что там знакомый запах. Запах Дэрли и Мхайри. Кормилица никогда не забывает своих детенышей. Ну, разве что кроме меня. Я забыла. Надолго забыла.

В глазах ее заблестели слезы.

– Не плачь. Они совсем рядом. Я могу проводить тебя к ним.

– Кто такие Мхайри и Дэрли? – спросил Аббан.

Кайла наклонилась и лизнула его в мордочку.

– Твои сестры! И мы их скоро увидим!

– Я понесу щенка, Кайли, – сказала Гвиннет. – Так ты сможешь бежать быстрее. Просто следуй за мной. Мы доберемся до них до рассвета.

ПОСЛЕДНИЙ ПРИВАЛ СПУТНИКИ УСТРОИЛИ не в снежной пещере, а в своеобразном убежище, которое назвали Последним логовом, потому что оно походило на те логова, какие встречались в стране Далеко-Далеко. На самом деле это было, скорее, просто углубление в земле под нависающим выступом скалы у берега западного моря. Позади них над Хрустальной равниной занимался новый день, но здесь сияние солнца не могло им навредить. Впереди в полутьме мерцал ледяной мост – огромный массив, протянувшийся чуть ли не до Синей Дали.

Гвиннет опустилась на песчаный выступ берега.

– Наконец-то, – сказала Эдме. – А то мы уже начали волноваться.

– Что случилось? – спросил Фаолан, делая шаг вперед и оставляя на песке отпечаток со спиральной отметкой. Но тут же в удивлении подался назад, увидев рядом с совой щенка.

– Я кое-кого нашла.

Из-за прибрежного валуна, опустив голову, прижав уши и зажав хвост между ногами, вышла Кайла. Мхайри с Дэрли переглянулись, ноги их задрожали. Маленький щенок подбежал к ним.

– Мамочка сказала, что вы мои сестры. У меня никогда не было сестер.

Кайла подняла голову.

– Он хочет стать вашим братом, а я хочу стать вашей мамой. То есть снова стать вашей мамой. Мне так стыдно.

Она опустилась на колени перед Мхайри и Дэрли. Обе волчицы уткнулись ей в морду, а потом принялись лизать уши и нос. По очереди они слегка сжали зубами морду Кайлы в знак прощения.

– Ты кормила нас молоком, – сказала Дэрли.

– Ты любила нас так же, как любила настоящая мать, – добавила Мхайри.

– Ты научила нас бегать в бирргисе. Мхайри стала загоняющей.

– А Дэрли скрилином.

– Они никогда тебя не забывали, – сказал Фаолан, снова делая шаг вперед.