Евгений Велтистов - Электроник – мальчик из чемодана

По проходу бежал какой-то мальчишка. Это кричал он, отчаянно махая руками. Кто вскочил, кто повернул голову. Председатель встал. А профессор Громов выронил трубку, которую вертел в руках, и полез в карман за очками.

Первой, кого увидел Сыроежкин, вбежав в большой зал, была девочка в голубом платье. Она стояла у самой двери, прислонившись к колонне, и широко открытыми глазами смотрела на Сережку. Потом обернулась к сцене, и глаза ее стали еще больше, еще удивленнее.

Сережка тоже взглянул на сцену и побледнел: на трибуне перед всем залом выступал Электроник! Тут Сергей сорвался с места и, сам не понимая, что делает, побежал к длинному столу, за которым сидели какие-то люди. Он не слышал своего громкого крика, он только хотел быстрее добежать до стола.

В полной тишине встал Сережка перед седым человеком, внимательно смотревшим на него, опустил голову и чуть слышно сказал:

– Сыроежкин – это я…

Сыроежкин сказал почти шепотом. Но его услышали. И все вдруг заметили, как похож он на мальчика, стоявшего на трибуне.

Академик Немнонов глядел то на одного, то на другого Сыроежкина и почему-то молчал.

– Близнецы! – громко сказал один из зрителей. – Это нечестно!

– Нет, не близнецы! – прозвучал голос профессора. Громов встал, подошел к краю сцены. – Не спешите делать выводы, друзья. Сейчас вы всё поймете.

Глаза Громова сияли. Всего несколько шагов отделяли его от мальчишки, который несколько минут назад выступал под именем Сергея Сыроежкина. Профессор обратился к нему:

– Мальчик, скажи, пожалуйста, каким днем недели было первое января сто восьмидесятого года?

– Пятница, – не задумываясь сказал мальчик в синей куртке.

– Сумма трех чисел – сорок три, – продолжал профессор, – а сумма их кубов – семнадцать тысяч двести девяносто девять. Что это за числа?

– Двадцать пять. Одиннадцать. Семь, – моментально ответил мальчик.

Потом Громов попросил извлечь корень двадцатой степени из числа в сорок две цифры, и опять ответ последовал немедленно.

– Человек-счетчик? – предположил один старшеклассник.

Профессор покачал головой.

Как вдруг кто-то нерешительно сказал:

– Электроник?

И все разом загалдели:

– Да! Да! Электроник!.. Электроник!.. Это он!.. Точно!.. Смотрите! Это же Электроник!..

Словно обвал загремел в горах или пополз вниз ледник – такой поднялся шум.

Председатель взял микрофон и крикнул:

– Объявляется перерыв!

А Сергей все стоял с опущенной головой.

Любопытные мигом окружили профессора и Электроника. Как снежный ком, этот сплошной круг спин все рос и рос, медленно подвигался к дверям и наконец, с трудом протиснувшись в них, выкатился в фойе. Академик Немнонов и его коллеги удалились в маленькую комнату за сценой, оживленно обсуждая происшествие. Ушли все. А Сережка все стоял.

Кто-то взял его под руку, спросил:

– Пойдем?

Это был Таратар. Сыроежкин растерянно взглянул на учителя, отвернулся. По его щекам пробежали две крупные слезы.

– Ну что ж теперь делать, – мягко говорил Таратар. – Ты хотел скрыть от всех свой секрет, и это некоторое время удавалось благодаря искусству профессора. А потом Электроника увидели сотни глаз и разгадали, кто он такой. Ты молодец, Сыроежкин! – неожиданно заключил Таратар.

– Я? – Сережка от удивления вспыхнул. – Почему?

– Мы, учителя, и, я думаю, твои родители рады за тебя, – продолжал Таратар, – что ты нашел в себе мужество всем сказать правду.

– Значит, вы знали?

– Догадывались. Причем только в самые последние дни. Но мы не представляли, кому принадлежит Электроник и откуда он взялся… Я слышу, он в холле. А ну за мной! Тебе надо увидеться со своим Электроником.

– Ничего он и не мой, – пробормотал Сыроежкин, плетясь за учителем.

– Ты первый с ним подружился, – сказал Таратар. – Все это знают.

– Мало ли с кем я подружился, – ворчливо отозвался Сережка, не отставая от учителя.

– Но ты же решил, что теперь Электроник будет самим собой. По-моему, тебе надо с ним поговорить.

– Ага! – сказал Сережка и бросился к дверям.

Сначала Сыроежкин увидел одни спины. Он нагнулся, нырнул под чей-то локоть, наступил кому-то на ногу, постучал по чьей-то спине, опять нырнул и вышел в круг. Посреди круга стояли Громов и Электроник, а перед ними – кролик, черепаха, фламинго, мышь и другие звери. Точнее, это были не настоящие звери, а мальчишки и девчонки в картонных масках и костюмах – артисты пионерского театра, которые давали представление малышам. Они, видимо, не сидели в зале и только сейчас услышали, кто такой Электроник, а потому не верили своим глазам.

– Ну скажи, – настаивал кролик, – скажи, кто я такой?

– Ты человек в маске трусливого кролика, – хрипло ответил Электроник.

– Но я совсем не труслив! – возмутился артист.

– А я и не говорю, что ты трус, – заметил Электроник. – Ты сейчас кролик, а кролик всегда труслив.

Ребята расхохотались.

– Электроник, а я? – спросила черепаха.

– Ты – мудрая черепаха. Ты или прячешь на дне пруда золотой ключик, или, взобравшись на камень, вспоминаешь свою жизнь.

– А я?

– Ты – мышь. И больше всего на свете боишься кошки.

Артисты удивились:

– Верно! Он все угадал, хотя не видел пьесу. Сразу видно, как он хорошо соображает.

– А где же Майя? – спросил кролик и крикнул: – Майка-а!

– Я здесь, – прозвучало за спинами.

Ребята расступились, пропуская вперед девочку в голубом платье.

– Это наша главная артистка, – представил кролик девочку в голубом платье. – А это Электроник.

– Мы знакомы, – улыбнулась голубая девочка и, вынув из кармана прозрачный платок со смешной мордочкой и монограммой «Электроник», спросила фокусника: – Узнаешь?

– Ого! – удивился Громов. – Оказывается, у Электроника уже много приятелей. Не вижу только самого лучшего друга – Сергея Сыроежкина.

Какая-то сила сдавила горло Сережки. Он шагнул вперед и, судорожно глотнув, пробормотал:

– Я здесь.

– Так, так, так… – весело сказал профессор. – Вот он, живой двойник Электроника, из-за которого произошло столько путаницы!

Сыроежкин моргал и изо всех сил старался казаться спокойным.

– Не будем вспоминать прошлое, – миролюбиво предложил профессор и похлопал Сыроежкина по плечу. – Ты должен знать, в чем силен Электроник. Скажи ребятам.

Сыроежкин улыбнулся:

– Он лучший в мире математик. Лучший фокусник. И лучше всех понимает язык зверей.

– Вот как! – вскричал артист в маске кролика. – Это мы сейчас проверим! А ну, Электроник, угадай, что я сейчас скажу. – И кролик зарычал грозно и страшно, словно он был тигром: – Р-р-р-р!..

– Ква-ква-ква-ква! – подхватила черепаха.

– Мяу-мяу… – требовательно мяукнула мышь и зашипела: – Ш-ш-ш, с-с-с…

Зрители засмеялись. А Электроник стоял совсем спокойный. Он даже не улыбнулся.

– Почему он не смеется? – закричали артисты. – Мы стараемся, играем, а он не смеется!

– Видите ли, – смущенно развел руками профессор. – Это моя оплошность. Я не предусмотрел в Электронике чувства и эмоции. Я думал, что от них он может перегореть. Как видно, я ошибался.

– Но он совсем как живой! – зашумели мальчишки и девчонки. – В нем должен быть смех, и улыбки, и веселье. Они где-то есть в нем! Только он этого не знает!

– Ребята! – крикнул Сыроежкин. – Давайте развеселим Электроника!

И он заскакал на одной ножке вокруг Электроника и запел что-то веселое, что пришло сразу в голову:

Что тут началось! И будущие биологи, и кибернетики, и инженеры, и врачи сразу забыли о своей великой роли в науке. Они поскакали, как козлы, замахали крыльями, как петухи, стали бороться, как медведи. Кудахтали, аукали, ревели, мяукали, пели, показывали друг другу носы и кривлялись. Кто-то боксировал с невидимым противником, кто-то ходил на руках, кто-то балансировал линейкой на носу. Словом, поднялась веселая суматоха.

А Громов заразительно хохотал. И академик Немнонов, явившийся на шум, смеялся. И Таратар забавно шевелил усами. И все остальные, кто видел эту кутерьму, не могли сдержать улыбок и смеха.

Смех струился вокруг безмолвного, неподвижного Электроника. Он пронизывал всех и каждого, заражал азартом, радостью, силой. Вон он! Ха-ха! Он существует! Его почти можно пощупать. Протяни только руку, и сразу поймаешь это «ха-ха»!

Вырвался из клубка тел взъерошенный Макар Гусев и заревел басом, указывая на Электроника:

– Смотрите! Он смеется!!!

Электроник улыбался…

– Ура! – крикнули ребята. – Он смеется! Ура, ура, ура!..

И разом смолкли. Потому что Электроник вдруг подпрыгнул и сказал четко и раздельно:

– Ха. Ха. Ха.

Потом Электроник опять подпрыгнул и теперь уже засмеялся по-настоящему: