Александр Прозоров - Лесные духи

— Прогнать медведя! — громко посоветовала Яркая Гвоздика. — Пусть храбрый охотник дом сторожит и медведя гонит!

— Сторожить кто-то дом должен! — согласился шаман. — Ты! — указал он билом на Черного Стрижа. — Ты будешь дом сторожить!

— Куда ему! — весело отозвался еще кто-то из женщин. — У него свой дом есть, пусть его сторожит.

— Некому дом сторожить, некому в доме жить… — снова застучал в бубен шаман, приплясывая вокруг костра, закружился, замер перед Упрямым Лосем, указал билом на него: — Ты сторожить будешь!

— Не могу, — с улыбкой развел руками охотник. — У меня свой дом есть. В нем живу, его сторожу.

— У-у-у-у! — разочарованно взвыл Беседующий-с-Небом. — Некому в доме жить, некому дом сторожить! Некому в доме жить, некому дом сторожить! Ты сторожить станешь!

— Не может дядя Могучий Саблезуб сторожить, — восторженно засмеялся кто-то из детей. — Свой дом у него есть!

— В нем живу, его сторожу, — согласно кивнул мастер.

— У-у-у-у! Некому дом сторожить, некому в доме жить, — пошел дальше шаман, уже почти миновал Камыша, как вдруг повернулся и чуть не ударил его в лоб своей палкой: — Ты сторожить станешь!

— Я?! — в первый миг даже растерялся юный охотник.

— Могучий Саблезуб пусть караулит! У него дома нет! Он пусть сторожит! — дружно закричали дети Хозяина Реки и со всех сторон кинулись на юного охотника. Множество рук подняли Камыша, пронесли по селению, опустили у входа в новый дом.

— Внутри будешь — крикни, что холодно, — шепнул в самое ухо отец и подтолкнул в спину: — Иди…

Могучий Саблезуб спустился по ступенькам, откинул единственный полог. Внутри пахло сыростью, под ногами качнулись округлые слеги. Как ни высушивай дом, на самом полу всегда проступает сырость, и потому в племени всегда кидали вниз осиновые жердины, которые потом чем-нибудь накрывали. В темноте он нащупал справа и слева высокие, по пояс, полки, одна из которых была покрыта камышовым матом. Если он собирался спать в тепле и мягкости, то свежие шкуры для подстилки и одеяла должен добыть уже сам.

Вытянув руку вперед, он добрел до стены, присел на корточки — очаг в домах всегда выкапывался в самом низком месте. Зимой все, что оказывалось ниже огня — вымерзало. Поэтому огонь люди племени разводили пониже, а спать старались повыше.

В большой выемке пальцы Камыша нащупали изрядную охапку дров. Об этом охотники позаботились. А вот об огне — нет.

— Здесь холодно! — крикнул Могучий Саблезуб. Подождал ответа, пошарил по полу. Трутница здесь тоже уже была — но все еще сырая и, разумеется, пустая. — Ну и ладно. Мат теплый, как-нибудь переночую. Утром все сделаю.

Тем временем у большого котла Грозный Вепрь окликнул шамана:

— Могучий Саблезуб жалуется, дом холодный. Трудно в холоде сторожить. Как бы не убежал.

— Коли холодно, кто-то огнем поделиться должен, — пожал плечами шаман. — Дети Хозяина Реки, кто из вас огня своего не пожалеет для охотника в новом доме?

Люди притихли, переглядываясь.

— Кто отдаст свой огонь охотнику в новый дом?

— Я принесу! — спохватилась Золотая Тень, вскочила, кинулась к себе, сбежала вниз. Парящий Коршун и Полная Луна ждали ее здесь. — Мама, мама…

— Да, доченька, — погладила ее по голове женщина, взяла приготовленную глиняную миску, из очага выгребла в нее горсть раскаленных угольков, протянула: — Вот, бери. Всю жизнь этот огонь грел наш дом. Пусть и твой дом так же согреет. Пусть никогда не уходят из него тепло, сытость и радость… — Она всхлипнула, махнула рукой: — Идите же!

Парящий Коршун обнял дочь за плечи, повел перед собой. Они поднялись по ступеням, прошли к новому дому, спустились, шагнули за полог. Золотая Тень тихонько подула на угли и только тогда смогла различить в темноте лицо юного охотника.

— От своего дома отрываю я для тебя, Могучий Саблезуб, огонь очага, — хрипло сказал Коршун. — Пусть греет он этот дом, пусть всегда будут здесь тепло, согласие и радость… Да не оставит вас Великая Праматерь своей милостью. Трудно мне сие делать. Но тебе доверяю. Ты достоин.

Он последний раз крепко сжал плечи дочери и вышел наружу.

— Вот видишь, — прошептала Золотая Тень. — Тепло в доме не только от огня выходит, но и от меня тоже.

— Тогда поджигай, — предложил Могучий Саблезуб. — Не видно же ничего. Дрова в очаге.

Девочка завозилась, приподнимая куски валежника, высыпая под них угли, раздувая. Вскоре по сухим смолистым ветвям запрыгали языки пламени, дом начал наполняться теплом и светом. Золотая Тень с интересом осматривалась:

— Мат какой маленький! У нас летом и то больше был. Новый завтра сделаем, а этот вниз бросим. Полог второй повесить нужно, с двумя теплее.

— Все сделаем. Завтра же силки поставлю, шкуры для постели и одеяла добуду.

— Как у нас тут хорошо, — закрутилась, разведя руки, девочка. — О чем еще мечтать человеку? Теперь у нас есть все, что только можно! Как хорошо…

Она резко остановилась, кинулась к Камышу, крепко его обняла:

— Мы теперь вместе! Навсегда вместе. Здорово, правда? Я теперь твоя жена. Самая настоящая жена. Теперь Великая Праматерь пошлет нам детей. Как думаешь, это скоро случится?

— Не знаю, — пожал плечами юный охотник. — Когда охотник и девушка становятся мужем и женой, Праматерь никогда не дарит им детей сразу. Много времени проходит, пока дети начинают появляться.

И он произнес слово, которое минувшей зимой стало для него ненавистным:

— Нужно подождать.

Спустя несколько дней после того, как Могучий Саблезуб и Золотая Тень поселились в новом доме, Летящий Зимородок заметил возле селения следы крупной матерой волчицы, умной, хитрой и злобной, пришедшей к людям за местью.

Летом духи-покровители и сама Великая Праматерь говорили с шаманом и открыли ему, что девочки, подрастая, должны тоже проходить посвящение в женщины. Только после этого им разрешается не брить волосы в праздник Праматери и становиться женами собравших ожерелье охотников.

Тем же летом племя Хозяина Реки впервые увидело на Большой Реке незнакомых людей.

Но это уже совсем другая история.

Я — Беседующий-с-Небом, шаман племени Хозяина Вод. И ведомо мне многое, о чем мог бы рассказать и потомкам.

Духи дали мне способность проникать взглядом через время. Я не знаю, когда появятся те странные люди, которые будут жить здесь. Но о том, что они будут записывать свои слова, мне ведомо. Хотя кое в чем они странные. К примеру, не все знают, что значат их имена. Ну как так может быть?!

Вот у нас в племени Хозяина Реки все знают, откуда берутся имена. Но с ними не так просто.

Девочки получают имена от матерей, и никогда их не меняют. Никто не придумает имени лучше, чем мать, а ей подскажет сама Прародительница Рода.

С мальчишками не так просто. Первое имя — детское. Можно считать, что оно дается на время. Иногда может и поменяться, но никто к нему не относится, как к настоящему.

А потом наступает испытание, когда мальчик превращается во взрослого мужчину и охотника. И вот уж тут — кто как сможет. Если ты зоркий и замечаешь все — будешь Зорким Глазом. Но тогда на охоте станешь подмечать любые следы и любые тропки.

Если ты силен, можешь стать даже Мощным Медведем. Однако тогда все племя будет знать: ты сумеешь завалить медведя, повадившегося заходить в селение. Могучий Саблезуб может не быть сильнее пещерного льва, но зато он умнее и хитрее. Оттого и Могучий, дело-то не только в силе.

А если кого-то именуют Тихим Ужом — что ж, у него и жизнь будет спокойнее. Правда, и племя такой охотник вряд ли прославит.

С именами есть и иная хитрость.

Имена девочек или женщин нельзя сокращать — ну, разве что это жена или дочка. Да и то даже мне приходится порой быть осторожнее: женское колдовство — самое сильное, против него бессилен самый могучий воин-охотник.

А вот имена мужчин сократить можно, даже самых отважных и славных. Оно и понятно — мы ходим на охоту, а там самое главное — быстрота. Стал называть по полным именам сотоварищей — и зверя упустил, а то и с жизнью расстался.

Многое мне ведомо, да не все — так прямо об этом и скажу. И какие обряды проводят женщины в святилище Великой Прародительницы, когда ни один охотник не должен туда приходить, я не знаю.

Да и знать не хочу. Особое у них колдовство.

И ничего никому они о том не рассказывают.

По имени мы зовем нашего Предка Рода, Хозяина Вод, только в том случае, когда обращаемся к нему. А так просто тревожить его нельзя — может и разгневаться на людей племени, и не будет тогда хорошей охоты или удачи в делах.

Но вот если называть его просто Хозяином Реки — он не проснется. Если спит и отдыхает от своих трудов, не отвлечется на нас, если подгоняет ленивых духов.