Всадники со станции Роса(Повести) - Крапивин Владислав Петрович

— Слушай, дед, что он все время здесь отирается? Сам знаешь, посторонним на судне делать нечего.

— Какой же он посторонний? — сказал Мартыныч.

— А кто он? Родственник твой, что ли?

— Может быть, родственник. Скажем, внук.

— Ты же говорил, что у тебя никого нет.

— С внуками, Рудольф Петрович, всегда так: сначала нет, а потом есть, — усмехнулся Мартыныч.

Рудик махнул рукой и ушел. На причале его опять ждала девушка.

Мальчик осторожно спросил:

— Мартыныч… А у вас правда никого?

— Да. Так вот вышло. На берегу жизнь не получилась. Только и знал я корабли. Это не очень хорошо. Надо, чтобы кто-то ждал на берегу.

«Теперь я буду ждать вас», — хотел сказать Мальчик, но постеснялся. И спросил:

— А когда баркентина… когда ее не будет, вы на какой парусник пойдете, Мартыныч?

— Ни на какой, — просто сказал старик. — Мы с ней кончаем вместе. Пора на пенсию.

— Совсем?

— Совсем. Когда-то надо кончать совсем. Поеду в деревню, где родился. Буду рыбу ловить и сети чинить рыбакам.

— Но ведь там, в деревне… У вас же там нет никого.

— Все равно. Берег там мой.

— Какой ты к-рра-сивый, — сказал Чип, когда Мальчик появился на дамбе. И даже слегка приквакнул от удивления.

Мальчик был в бело-голубом костюмчике, который делал его похожим не то на юнгу со сказочного брига «Семь ветров», не то на маленького воздушного гимнаста из цирка.

— Ты просто пр-ре-красно выглядишь, — продолжал Чип, и в голосе его проскальзывала легкая зависть.

Но Мальчик с досадой сказал:

— Что тут прекрасного… У взрослых смешная привычка: если у человека день рождения, значит, надо его наряжать, будто куклу. Разве это правильно? В день рождения должно быть весело, а тут ходишь и только смотришь, чтоб не запачкаться, не зацепиться, не порвать… Ну, я не спорил, конечно, чтоб настроение не портить родителям. Все же они для меня старались. И все равно взрослых не перевоспитаешь…

Но тут Мальчик подумал, что долго ведет разговор о себе, а для Чипа не сказал еще хорошего слова. Осторожно, чтобы не коснуться мокрых свай, он сел на корточки перед лягушонком.

— А как твои дела, Чип? Хорошо?

— Хор-рошо. А что такое день рождения?

— Ну… Это такой праздник. У каждого. Ну, кто родился, тогда и праздник у него… Вот ты, Чип, когда вылупился из икринки?

— Я не помню, — рассеянно сказал Чип.

Мальчику стало неловко. Ведь он знал, что Чип давно живет один, а родители у него неизвестно куда подевались. Кто же скажет Чипу, когда он появился на свет? А документов у лягушек не бывает.

— Это ведь неважно, — бодро сказал Мальчик, чтобы исправить ошибку. — Каждый имеет право выбрать себе день рождения, какой хочет… Вот ты выбери себе день, и тебя будут поздравлять и дарить подарки…

— Кто? — удивился Чип.

— Ну… я буду.

— А если день рождения, обязательно дарят по-дар-рки?

— Кажется, обязательно… Папа мне подарил толстый «Морской словарь», а мама электрическую железную дорогу. Вот с такими вагончиками. Хочешь, покатаю?

Чип немного помолчал, хитро блестя глазками. И спросил:

— У тебя есть удочка?

— Нет. Зачем? Я не люблю ловить рыбу.

— Ну тогда просто нитка. Или веревочка. И кр-рючок.

— А зачем?

— Ну, надо, — сказал Чип настойчиво и даже чуть капризно.

Мальчик выбрался на берег, отыскал кусочек медной проволоки и согнул крючок. Потом подобрал на причале обрывок пенькового троса. Трос он расплел, а прядки связал между собой. С такой вот «удочкой» Мальчик и вернулся к Чипу.

Чип лапками ухватил крючок и скакнул в воду.

Его не было минут пять. Мальчик так забеспокоился, что почти забыл про свой «именинный» костюм и хотел уже лечь животом на сваи, заглянуть в глубину: «Чип, где ты?»

Но смеющийся Чип ловко вылетел из воды и крикнул:

— Тащи!

Мальчик потянул «удочку».

Что-то серебристое моталось на крючке. Но не рыбка. Мальчик взял добычу на ладонь. Это было зеркальце.

Квадратное зеркальце, чуть поменьше карманного, аккуратненькое такое и довольно тяжелое. Оно было в металлической рамке с двумя винтами. У винтов были большие медные головки. За одну из них Чип и прицепил крючок.

И теперь он важно объяснил:

— Это от меня по-дар-рок.

Мальчик опять сел на корточки.

— Спасибо, Чип, — сказал он, стараясь догадаться, что же это за штука.

Чип ловко и привычно прыгнул ему на колено.

— Ты не думай, что это зеркальце пр-ростое…

И рассказал вот что.

В начале этого лета к дамбе, прямо вот здесь, пришвартовался рыбацкий траулер «Сан-риоль». Однажды вечером на палубу поднялся человек, который назывался «штур-рман». Он подошел к борту и стал вертеть в руках сложную штуку. Он то заглядывал в черную трубку, то поворачивал какие-то винты. Чип тогда еще только учился говорить и поэтому запоминал все незнакомые слова особенно старательно. Он запомнил, что сложная штука называется «секстан». Через него моряки зачем-то смотрят на звезды.

Штурман был недоволен. Он громко разговаривал сам с собой и утверждал, что эта капризная штука называется не «секстан», а «утиль». Но Чипу казалось почему-то, что это неправда.

Потом штурман стал вертеть секстан, уже не заглядывая в трубку. И вдруг с борта полетело и ушло под воду зеркальце. Штурман громко охнул. Поднялся переполох, сбежались моряки. Шум был большой, а слова такие, что Чип не мог ни понять, ни запомнить. Два человека сняли штаны и рубахи и стали нырять, но зеркальца не нашли. Оно попало в щель между сваями.

Чип не решился сказать людям, где зеркальце. Он разговаривал тогда неважно и очень стеснялся.

Через день траулер ушел, а Чип остался владельцем сокровища.

Конечно, это было для Чипа сокровище. Ведь он уже тогда мечтал о путешествиях. Он знал, что рыбацкие суда плавают по всем океанам и, значит, в зеркальце секстана отражалась масса приключений, дальних берегов и незнакомых звезд. В том числе и знаменитый Южный Крест.

Иногда Чип садился перед щелью, где застряло зеркальце, и шепотом просил: «Расскажи». И казалось, что оно рассказывает. О пронзительно-синих глубинах дальних морей, где спят жемчужные раковины и затонувшие корабли, об удивительных рыбах, похожих на птиц, и громадных морских черепахах, о берегах, где шелестят пальмы и греются на солнце львы. Наверно, это просто казалось. Но было Чипу хорошо.

А сейчас он подарил зеркальце Мальчику. Надо же что-то подарить! А кроме зеркальца, у Чипа ничего не было.

— Милый мой, дорогой, хороший Чип, — шепотом сказал Мальчик. — Это самый-самый чудесный подарок…

…Сами понимаете, Мальчик тут же заглянул в зеркальце. Оно и вправду было непростым. Будто свет далеких звезд покрыл его невидимой волшебной пленкой. Небо отражалось в нем удивительно чистой и звонкой синевой, желтые кувшинки сверкали, как брызги салюта, а солнце светило в два раза сильнее, хотя, казалось бы, ярче было некуда.

А когда Мальчик увидел в зеркальце баркентину, ему почудилось на секунду, что с реев фок-мачты падают, распускаясь, и наливаются ветром легкие снежные паруса.

Только на секунду. Но секунда мелькнула, а радость не прошла. И Мальчик весело сказал:

— Чип, бежим к Мартынычу! Что нам здесь сидеть. Прыгай сюда! — И он оттянул нагрудный кармашек.

— Я же мок-р-рый! — засомневался Чип. — А карман новый!

— Ну что за чепуха! Прыгай.

Чип катапультировал с колена вверх, перевернулся и головой вперед нырнул в карман — голубой, с белыми полосками и серебристым вышитым якорем. В другой такой же карман Мальчик положил зеркальце. Потом он спросил у Чипа:

— Ну, как?

— Здесь уд-дивительно пр-риятно, — сказал из кармашка Чип.

— У него сегодня день рождения! — сообщил Чип Мартынычу, едва Мальчик поднялся на палубу.

— Ну? — удивился Мартыныч. — Вот я и смотрю, что Мальчик похож на именинника. Прямо капитан. Столько якорей и полосок, что хоть сейчас на вахту.