Виктор Аланов - Петька Дёров

Назарова вывели из комендатуры.

Светило яркое солнце, было тепло. Голубело безоблачное небо, спокойно было озеро. Над головой, пронзительно крича, летали стрижи. Около берега Назаров увидел трех белоснежных чаек. Они пролетели недалеко, покачав крыльями и прокричав что-то, словно прощаясь.

«Души погибших моряков», — вспомнил Назаров старое моряцкое поверье.

Что ж, осталось недолго. Скоро и он станет одной из таких чаек. Ведь и он — моряк, — грустно улыбнулся Назаров.

На озере, где-то внизу, у берега, послышался рев моторного катера. Потом мотор заглох.

Четыре солдата, держа винтовки наперевес, окружали Назарова. Руки его были крепко связаны. О побеге нечего и думать…

Столпившийся у церкви народ с жалостью смотрел на бледное, но решительное лицо осужденного на смерть.

«Теперь конец! Эх, Петя, Петя! Как прав ты был, когда сказал: «А оружие, дядя Коля?..» Где-то теперь он, славный Петька?»

Всё это пронеслось в голове у Назарова в какие-то доли секунды.

И вот уже его поставили около свежевырытой ямы. Выброшенный из нее желтый песок еще был влажен. Назаров ощутил даже его запах, глубоко вдохнув воздух.

Назаров посмотрел вокруг. С одной стороны стояли три гитлеровца, курили с безразличным видом. Дальше — комендант, что-то искавший в полевой сумке.

«Наверно, приговор», — подумал Назаров.

По другую сторону, у забора, столпились жители острова. Женщины украдкой вытирали слезы, мужчины хмуро смотрели в землю. Вдали, по улице, приближаясь к месту казни, шли солдаты. По-видимому, они только что прибыли на остров, на катере, вызванные комендантом.

Посмотрев кругом, Назаров увидел старые и новые белые кресты кладбища. Дальше, за спиной у Назарова, крутой обрыв, отвесно спускавшийся к берегу озера.

— Ахтунг! Внимание! — раздалась резкая команда.

Комендант развернул длинную бумагу, приготовившись прочесть приговор. Стоявшие в стороне трое продолжали курить с прежним безразличием.

Назаров в последний раз взглянул на родных русских людей, поднял голову. Вверху тихо шумели березы. В голубом небе медленно проплыла чайка.

И в этот момент стоявшую на кладбище жуткую напряженную тишину разорвал сухой треск автоматов.

Назаров пошатнулся и сделал два шага в сторону, прочь от ямы. «Но почему нет боли?»— подумал он.

И, взглянув туда, где только что стояли гитлеровцы, увидел, как в предсмертных судорогах они корчились на земле. И еще заметил, как комендант, шмыгнув в толпу жителей, спрятался за каменную ограду.

Выскочив из-под обрыва, к Назарову бежали партизаны. Веревки на его руках разрезал Васька Иванов. Увидев за оградой пять вооруженных гитлеровцев, Иванов успел крикнуть: «Ложись!»— и упал между могил, пряча голову за камни.

Назаров свалился рядом, прижимаясь к Иванову. Автоматные очереди затрещали из-за ограды, осыпая пулями кресты, от которых летели щепки. Жители в страхе метнулись в стороны, кто куда…

Услышав частую ружейную и автоматную стрельбу, два гитлеровца, оставшиеся у катера, схватив оружие, тоже побежали к церкви, где, по их мнению, шел уже настоящий бой.

Уцелевший комендант, увидев солдат с катера, подозвал одного из них и приказал — срочно мчаться в Псков за подмогой, от страха наврав, что партизан на острове — уйма.

— Ну, Вася, на баркас нельзя, — быстро бросил Иванову Назаров. — На воде перестреляют нас, как уток.

— Нет. Будем драться на острове, — ответил Иванов. — Заходи в тыл, — крикнул он одному из своих партизан. — Туда, за развалины!

Но в это время как раз оттуда, куда указывал Иванов, раздалась автоматная очередь.

Немцы не наступали, но и не отступали. Ограничиваясь тем, что обстреливали партизан из-за укрытия, они, очевидно, выжидали подкрепления. Партизаны постепенно отходили к церкви, стоявшей неподалеку от кладбища. Отступать дальше было некуда. Спереди и с боков стреляли. На берег — верная смерть.

— В церковь! — крикнул Назаров.

Но большая железная дверь оказалась закрытой.

— Сюда, — крикнул один из партизан. — Здесь окошко.

Поочередно, отстреливаясь от наступавших, партизаны пролезли в маленькое окошко и скрылись в церкви.

— Наверх, на колокольню, — скомандовал Назаров, оставив одного на страже около окошка. — Пусть теперь попробуют сюда нос сунуть. Крепость неплохая.

Старинная каменная церковка с ее стенами трехметровой толщины действительно представляла маленькую крепость.

Заняв обе площадки колокольни, партизаны начали обстрел гитлеровцев. Бросали гранаты, били из автоматов. В горячке боя никто не обратил внимания, что среди засевшей на колокольне группы не было Петьки с Зозулей.

А мальчики, во время отступления отставшие от своих, укрылись в развалинах каменного дома и издали наблюдали за боем.

— Слышь, Петя, — сказал Зозуля. — А если еще подъедут? Тогда партизанам крышка.

— Откуда подъедут? — спросил Петька.

— С Пскова. Оттуда каждый день катер ходит.

Солнце освещало багряным блеском позолоченный купол церкви, из которой раздавались автоматные очереди партизан.

— Зозуля, знаешь что, — вдруг встрепенулся Петька, — бежим в церковь.

— Как? — спросил Зозуля. — Ведь церковь фрицы окружили. Убьют нас.

— Забыл, что ли! А подземный ход от берега?

— И правда, забыл. Бежим!

Но когда до отверстия, ведущего в подземный ход с берега, оставалось каких-нибудь пятьдесят метров, ребята увидели здоровенного эсэсовца, ходившего по берегу озера.

— Берег охраняет, — прошептал Петька, прячась за камень.

— Что делать? — спросил Зозуля.

— Эх, винтовку бы, — вздохнул Петька, — или ружье какое-нибудь! Трахнул бы его — и конец.

Зозуля потянул Петьку за рукав.

— Петь, у дяди Никиты есть старая берданка двенадцатого калибра. И три патрона заряжены на уток.

— Тащи сюда, только скорей. Я тебя подожду.

Петька спрятался в камнях между деревьев, росших у берега. Зозуля, пригибаясь, помчался за берданкой.

Укрывшись между камней, Петька настороженно наблюдал за гитлеровцем. Тот ходил повыше тайного лаза в подземный ход, посматривая в сторону церкви.

Скоро Петька услышал чье-то тяжелое дыхание. К нему подползал совершенно запыхавшийся Зозуля, тащивший тяжелую старинную берданку.

— На, смотри, — передал он другу оружие и, сунув руку в карман, вынул три заряженных патрона. — Картечь.

Петька недоверчиво оглядывал старое ружье. Эх, если бы с ним сейчас его автомат! А что сделаешь из этой старой пушки?

— Кто стрелять будет? — спросил Зозуля. — Умеешь? Если не можешь, — давай я. Я уже по уткам стрелял без промаха.

Петька усмехнулся.

— У тебя руки сейчас трясутся, — ответил он. — Промажешь.

— Подползем поближе, — позвал он Зозулю.

Извиваясь между камней ужами, ребята поползли ближе к гитлеровцу. Приблизившись к нему шагов на тридцать, Петька стал поудобнее устраиваться в камнях. Положив ствол берданки на камень, он тщательно, целился в немца, ходившего по берегу.

— Бей в живот или по ногам, — зашептал Зозуля. — Тогда не убежит.

— Не шипи, а то услышит, — толкнул Петька Зозулю в бок.

Но фашист, очевидно, уловил шорох позади себя. Обернувшись, он увидел двух мальчуганов, наводивших на него какое-то странное оружие. Однако не успел он схватиться за автомат, как грохнул выстрел. От отдачи в плечо Петька свалился на спину.

Когда дым рассеялся, ребята увидели, что гитлеровец лежит на спине. Лицо его было окровавлено, руки широко раскинуты.

Сильно ныло плечо. Но Петька, заложив второй патрон, начал осторожно подходить к лежавшему фашисту.

Зозуля, видя, что Петька невольно морщится от боли в плече, виновато сказал:

— Заряды старые. Верно, еще дед заряжал. Новые-то дядя Никита прячет, я не нашел…

Гитлеровец был мертв. Весь заряд дедовской картечи попал ему в голову.

Отдав берданку Зозуле, Петька снял с убитого автомат и свою самую давнишнюю мечту — парабеллум с кобурой. Нацепив на себя парабеллум и сумку с дисками для автомата, Петька кивнул Зозуле. Мальчики нырнули в подземный ход.

— Эх, Вася, — говорил Назаров Иванову. — Меня ты выручил, а сам попал. Уж лучше бы я один погиб, чем теперь вшестером пропадать будем.

В это время вверху, где-то в куполе церкви раздался сильный взрыв.

— Что это? — разом спросили все.

— Пушка? Нет.

Через минуту — второй взрыв.

Назаров подполз к окну и выглянул. Он увидел, как за невысокой каменной стеной три гитлеровца целились в колокольню из ротного миномета, стараясь попасть в окно.

Назаров, прицелившись, дал длинную очередь по минометчикам. В другое окно Иванов бросил противотанковую гранату.