Тамара Крюкова - Триптих в чёрно-белых тонах

— Согласен. Но президентский номер — это невозможно.

— Ошибаешься. Невозможно трахнуть меня на квартире друга. Впрочем, выбор за тобой. Может, это не стоит твоих усилий. Что, если ты разочаруешься?

Разум подсказывал, что у всякого каприза должен быть предел, но в присутствии Клары голос здравого смысла был едва слышен. Вадим терял голову. Он заранее знал, что готов заплатить любую цену за ночь с ней.

— Сколько ты пробудешь в Москве?

— Может, день, а может, вечность. До тех пор, пока ты владеешь моими мыслями.

— Я хочу, чтобы это было вечностью.

— Я тоже. Кстати, о времени, — спохватилась девушка. — Мне надо позвонить матери. Они даже не в курсе, что я приехала.

Она достала мобильник и, взглянув на чёрный экран, вздохнула:

— Разрядился. Как всегда в самый неподходящий момент. Не дашь свой?

— Конечно, — Вадим протянул ей телефон.

Клавдия встала.

— Не возражаешь? У нас семейный разговор.

Она отошла на безопасное расстояние и открыла в его мобильнике записную книжку. Пробежавшись по списку, она нашла телефон Юли. Именно так звали его жену. Клавдия несколько раз мысленно повторила номер, чтобы запомнить его наверняка.

Даже не видя номера, Клавдия знала, что звонит Вадим. Она не наступала на одни и те же грабли дважды. Для общения с Вадимом она приобрела новую симку. Клавдия и Клара всё больше отдалялись друг от друга. Как сиамские близнецы, они жили в едином теле, но каждая своей жизнью.

— Я боялся, что ты уехала, — его голос звучал взволнованно.

— Вечность ещё не истекла.

— Насчёт «Ритц Карлтона» не получилось. Я снял гранд-люкс в отеле «Савой».

— Серьёзно? Я ведь пошутила.

— Ты что, издеваешься? Ты хоть представляешь, какого труда мне это стоило?

— Забудь. Я тут позировала одному художнику и попросила у него ключи от мастерской.

— Зачем ты меня злишь?

— Потому что ты злишься. Знаешь, если постучать по аквариуму, то рыбки начинают нервничать. Так и ты. Мне интересно стучать по твоему аквариуму.

— Ты думаешь, я рыбка в аквариуме?

— А ты считаешь себя акулой из океанских просторов?

— Может быть, ты считаешь себя акулой?

— Что ты! Я всего лишь рыбка, но золотая. Могу исполнить любое твоё желание. Так что там насчёт люкса?

У него было желание швырнуть трубку и забыть это наваждение, как кошмарный сон. Она будто почувствовала его настроение и ласково, точно баюкая, зашептала:

— Это всего лишь игра, забыл? Ты ещё можешь повернуться и уйти. Телефон — слишком ненадёжная связь. Скажи одно слово, и я навсегда исчезну из твоей жизни.

Он молчал. У этой задачи не имелось простого решения. Самым разумным было бы расстаться и перестать ходить по лезвию бритвы. Но всё, что было связано с Кларой, находилось за пределами рационального. Стоило ей однажды появиться в его жизни, как она стала навязчивой идеей. Она беззастенчиво дразнила его и сводила с ума. Вадим удивлялся, почему терпит её выходки. Роман с ней был безумием чистой воды. Но он был бессилен отказаться от встреч с ней. Они виделись всего два раза, а у Вадима было такое чувство, что без Клары жизнь опустеет.

— Итак выбор за тобой, — сказала она.

— Прежде нужно доиграть.

Казалось, за высокой белой дверью номера гранд-люкс время остановилось ещё в прошлом веке. Он больше походил на декорацию исторического фильма или музей, чем на жилые комнаты. Здесь всё выглядело помпезным и дышало роскошью: мебель, обитая красным бархатом, зеркала в золочёных рамах, лепнина, люстры и картина, написанная маслом. Акварель смотрелась бы здесь так же неуместно, как ситцевое платье на дипломатическом приёме. На мраморном журнальном столике поджидало шампанское в ведёрке со льдом и ваза с фруктами. А в углу, словно стыдясь своей нелепости, стоял плазменный телевизор — сиротливый пришелец из другого времени.

Как только за ними закрылась дверь, Вадим обнял её сзади и зарылся лицом в волосы, вдыхая терпкий запах французских духов.

Клавдия оробела. Свидание приобретало опасный оттенок. Она затеяла недетскую игру и уже жалела, что в неё ввязалась. Несколько глотков шампанского придали бы ей храбрости.

Она поймала своё отражение в зеркале. Испуганная девочка в чёрном. Что она здесь делает? Клавдия должна уйти и уступить место уверенной и отчаянной Кларе.

— Я хочу, чтобы ты принадлежала мне, — прошептал Вадим.

Клавдия прикрыла веки и сделала глубокий вдох. Я хозяйка положения. Я уверенная и красивая. Весь мир у моих ног. Я диктую правила. Я!!!

Она снова встретилась взглядом со своим отражением. Девушка в зеркале расправила плечи. В серых глазах появился холодный, стальной блеск. Клавдия тихонько удалилась, оставив наедине с Вадимом Клару. Она высвободилась из настойчивых объятий и игриво помотала головой:

— Тебе могут принадлежать тапочки и зубная щётка, а я предмет одушевлённый.

— Представь себе, я это заметил. Может, перестанешь меня дразнить? — улыбнулся Вадим.

Она взяла кубик льда из ведёрка и медленно провела им от своих губ по подбородку и шее и ниже до глубокого выреза блузки, а потом без всякого предупреждения закинула лёд Вадиму за ворот рубашки.

— Ай! Что ты делаешь? — рассмеялся он, пытаясь достать скользкий кубик.

— Чтобы тебя немного охладить. Спешка убивает удовольствие. У нас впереди вся ночь.

— Ты сводишь меня с ума.

— В этом ты не одинок. Ты даже не представляешь, до какой степени безумства довёл меня ты. Ради тебя я оставила лучшего парня во вселенной.

— Если он лучший, почему же ты его бросила?

— Потому что я сошла с ума. Сразу же. Как только увидела тебя.

Вадим разлил шампанское и подал бокал Кларе.

— За безумство!

Она едва пригубила пенящийся напиток. Это Клавдия искала смелости в алкоголе, а Кларе нужна была трезвая голова и холодный рассудок.

— Если бы ты знала, как нужна мне. Ты, как наркотик. Я не могу без тебя.

«Повторяешься, милый. Эту песню я уже слышала в том же исполнении. Тогда я была наивной дурочкой и верила каждому твоему слову», — Клавдия мысленно усмехнулась.

— Я постоянно думаю о тебе. Ты — моя навязчивая идея.

— А ты — яд. Медленный яд, который проник во все мои поры. И заставил забыть, как я была счастлива без тебя, — сказала она.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной.

— Если бы я не знала, что это игра, я бы поверила тебе.

— Забудь про игру. Ночь коротка.

Он подхватил её на руки и понёс в спальню.

Декорация была расставлена. Широкая кровать в стиле французских королей. Мягкие светильники. Ненавязчивая, чуть слышная музыка. Клара глянула в зеркало, чтобы убедиться, что Клавдия не вернулась. Здесь было не место для робкой девушки в белом.

Вадим опустил её на шёлковое покрывало. Прежде чем он успел её поцеловать, она приложила палец к его губам.

— Нет. Теперь ты мой.

Клара с грациозностью кошки выскользнула из его рук.

— Ничего не делай. Просто доверься мне, — велела она, расстёгивая ему рубашку.

— Опять играешь?

— В порядке исключения нет.

Она начала медленно раздевать его. Сейчас ей пригодились уроки по стрип-пластике. Вадим потянулся к пуговице на её блузке, но Клавдия остановила его.

— Рано. Расслабься.

«И доверься ведению», — додумала она.

Клавдия действовала отстранённо. Она как будто со стороны наблюдала за собой. Словно это не она, а другая девушка сняла с Вадима рубашку и провела чуткими пальцами по его плечам и груди. Она чувствовала его нарастающее желание. Рискованная игра завораживала.

Она вытащила из кармана юбки атласную ленту и стала привязывать его запястья к спинке кровати.

— Мне не нравятся пассивные игры, — запротестовал Вадим, но Клавдия приложила палец к его губам, заставляя молчать.

— Это не то, что ты думаешь. Я хочу сделать тебе сюрприз.

Она опустилась над ним и распущенными волосами повела по груди и животу, заставив трепетать каждую клеточку.

— Сколько ещё я должен терпеть? Ты доводишь меня до исступления, — сказал он.

— Ещё чуть-чуть.

Теперь, когда он был обнажён, а она полностью одета, Клавдия ощущала его уязвимость. Абсолютная власть над ним пьянила больше, чем шампанское. Словно препарированная бабочка, Вадим лежал на кровати привязанный, с раскинутыми руками.

— До чего же ты красив, — с ноткой грусти произнесла она.

Вадим был так разгорячён, что даже не уловил странной интонации.

Клавдия достала шёлковый платок и завязала Вадиму глаза.

— Прекрати. Я хочу видеть тебя.

— Будь терпелив. Ещё пять минут, и обещаю, ты проведёшь самую незабываемую ночь своей жизни.

Она коснулась губами его губ. Бесплотная тень поцелуя. Обещание, скрашивающее ожидание.