Мирча Сынтимбряну - Большие каникулы

— Что еще будет жратеньки Змей?

Но девочка уже исчезает за углом, и Тудораке искренне удивляется:

«Почему вывелись Змеи? Наверное, по недоразумению, ведь житье им неплохое».

— Верно, толстушка? А у тебя в портфельчике что припасено для дяди?

Детишки глупы. Стоит лишь раз сказать «Но-но!» — и к тебе рекой потекут бутерброды, пирожные… А один даже отдал ему чулок, набитый карамелью и жевательной резинкой.

Так в квартале появляется Змей. Тело его не покрыто чешуей, не снабжено крыльями, пламя из пасти он не изрыгает, а о нескольких головах и помину нет. Голова у Тудораке всего лишь одна, да и та… чего уж там говорить!

Тудораке-Змей счастлив: он обрёл смысл жизни. Для Змея время летит быстро — в сражениях и победах. И во встречах с непредвиденным. Да, именно — с непредвиденным.

Потому что в один прекрасный день, когда ветер срывал с кленов последние листья и солнце старалось напомнить о себе хотя бы несколькими бледными лучиками, а Тудораке, как всегда, подстерегал у ворот школы Елен Прекрасных, размышляя о том, как здорово быть единственным Змеем в квартале, его вдруг обступили ребята. Змей почувствовал, что здесь что-то неладно, и счел разумным отступить или попросту, смыться. Но круг мальчиков сжимался все теснее, так что он жалостно моргнул и нерешительно улыбнулся.

— Привет, ребята! Как дела?

Мальчики молчали.

— Ну пока. Я спешу.

Но выбраться из круга угрожающе молчавших ребят оказалось не так-то просто.

— Ну, чего вам? — жалобно пискнул Тудораке.

— Ничего. Хотим накормить тебя. Вот и все.

Только и сказали ребята — и тут из их ранцев начали появляться не белый свет пирожки и булки, сушеная айва и печеная тыква, печенье и колбаса, шоколад и соленые помидоры. Плюс два батона и кусок сала с красным перцем.

— Съешь все это. Сейчас же, на наших глазах.

— Вот тебе еще две бутылки минералки, — добавил самый маленький. — Приятного аппетита!

— Ешь, ешь все, завтра еще принесем.

— А послезавтра…

Но в этот момент, в этот самый момент у Змея вдруг исчез аппетит. Говорят, последнее, что он произнес в качестве Змея, были слова: «Ребята, отпустите меня, пожалуйста, мне надо…» Так ли оно было или не так, сказать не берусь. Знаю лишь, что с того самого дня Змея на нашей улице не стало.

Так как же вывелись Змеи? Для меня вопрос ясен: совсем как в сказках. Не ужиться им с прекрасными царевичами. Как бы малы те ни были.

ВОРВАВШИСЬ В КАБИНЕТ, мальчик, дрожа от возмущения, останавливается прямо перед моим письменным столом. И, не передохнув, бросается в атаку. Это Аурел Кэмуй. Центральный защитник. Капитан футбольной команды.

— Честно говорю, у меня просто нет слов…

Предоставив мальчику несколько минут для того, чтобы он мог отыскать слова в берете, который он крутит в руках со страшной скоростью, как шофер руль на извилистой горной дороге, — я внимательно разглядываю своего возмущенного посетителя. Он весь — гроза! Лицо — туча. Взгляд — молния. Голос — гром.

— Это невероятно! Это превосходит все… Честно говорю, у меня просто нет слов… Я прошу вас взять их на заметку…

— Кого? — спрашиваю я.

— Всех. Всю команду! Вот они!

И он протягивает мне листок бумаги в клеточку, на котором, — как и положено, в форме веера — вписаны 11 членов команды и трое запасных.

— Это противники? — спрашиваю я.

— Нет! — мрачно заявляет посетитель и продолжает, чуть не плача: — Это мои! Мои! Я — их капитан.

— Но как же — тяну я в недоумении, — ты отдаешь на растерзание свой экипаж, свою собственную команду…

— Да! — восклицает он гневно.

— Странно.

— Да? Так слушайте. Честно говорю, у меня нет слов… Мы еще в январе решили вызвать на матч соседнюю школу. Я, Аурел Кэмуй, собственноручно написал вызов. «Вызываем вас на дружеский матч, но с кубком, на поле Котрочанка, в полукедах и без офсайда или как вам угодно, в любой подходящий для вас день. В случае неявки счет 6:0 в нашу пользу! Мы приносим одни ворота, остальное — дело ваше.» Видите? Вот моя подпись. Я сбежал с урока математики и отнес им вызов. Они не хотели на Котрочанке. Тогда мы внесли другое предложение. И опять я, Аурел Кэмуй, отнес его им. Написано конторским пером: «Приходите с номерами на спине, мы тоже. Одного судью даем мы, другого — вы, а главного назначим по жеребьевке…» Они не хотели жеребьевки. Мы написали другой вызов… Да, вот этот… тоже на листке из тетрадки по математике… Что же делать? Целую тетрадку извел, смотрите… шесть вызовов!.. Установили все, до мельчайшей… Вот, прочитайте последний. На трех страницах! Я продумал буквально все… Я сам… Если будет плохая погода, если спустит мяч, если будут делать уколы, словом, все… целыми часами только об этом и думал…

— На уроках математики?

— Откуда вы знаете? — с удивлением спрашивает мальчик.

— По бумаге угадал.

— Да, верно. Потом — составляй, парень, команду. Посмотрите вот эти бумаги… Первый вариант: Ионеску, Крихан — старший, Якобеску, я — центральный защитник, Крихан-младший… Второй вариант: Рэдулеску — вратарь… Нет, это пятый! Да что там говорить? У меня просто нет слов… В конце концов команды вышли отличные. Но тут — берись, Кэмуй, за экипировку… Я, сам, вот этой вот рукой, нашивал на майки цифры, я, Аурел Кэмуй…

— И тоже на уроке математики…

— Откуда вы знаете?

— Раз речь идет о цифрах…

— Конечно! Ну, а потом тренировки… волнения… мяч, свисток, цветы, кубок… И наконец наступают каникулы! Подходит день матча. И вот — я иду прямо с поля, в спортивном костюме… И прямо к вам.

— Зачем же?

— Чтобы вы взяли их всех на заметку. Я же говорю, у меня нет слов…

Я снова взглянул на мальчика. Он по-прежнему кипел негодованием. Лицо — туча. Глаза — молния. Голос — гром. Наверняка произошло что-то ужасное. Я спросил:

— Но что же случилось с ребятами? Неужели не явились на матч?

— Явились…

— Грубо играли?

— Да нет!..

— Протестовали против решений судьи?

— Нет, такого у нас не бывает.

— Тогда что же?

— Честно говорю… У меня просто нет слов… Знаете, что они умудрились сделать?.. Нет, вы никогда не угадаете!.. ОНИ МЕНЯ НЕ ПРИНЯЛИ! Меня, Аурела Кэмуй! Центрального защитника! Капитана команды! И знаете почему?

— Знаю. Из-за математики.

— Да, потому что я провалился по математике… Это просто невероятно. Честно говорю, у меня нет слов…

Мальчик с трудом сдерживает слезы и продолжает, разыскивая носовой платок:

— Не принять меня, меня, Аурела Кэмуй, стопера, капитана команды, который пожертвовал ради этого матча всеми уроками математики во втором триместре!..

Мальчик уже по-настоящему хлюпает носом, хотя все еще не нашел носового платка.

Признаюсь, он меня растрогал. Я обещал ему откликнуться на его просьбу. И вот я выполняю свое обещание: настоящим я беру на заметку всех товарищей несчастного капитана и — честно говорю, как Кэмуй, — у меня просто нет слов, чтобы выразить им… свое восхищение! Молодцы, ребята!

ПИСЬМО ПРОГУЛЬЩИКУ

НАКОНЕЦ-ТО Я РЕШИЛАСЬ НАПИСАТЬ ТЕБЕ,

мой жестокий хозяин. Я, твоя несчастная школьная сумка. Должна тебе сказать, что я не всегда была несчастной. Напротив. Было время — с месяц тому назад, когда я была счастлива., горда… Да и как же могло быть иначе, когда, едва сойдя с полки магазина, я попала прямо в седьмой класс, да еще под руку с тобой! Мне казалось, что и ты гордишься мной, и это радовало меня еще больше, потому что — должна тебе признаться — ты понравился мне с первого взгляда. Ты был — да и сейчас остался, хотя больше и не нравишься мне ни капельки — высокий, сильный, веселый, настоящий спортсмен. Впрочем, если это тебя интересует, могу сказать, что я тоже спортсменка. Не смотри на то, что сейчас я — простая сумка. Некогда, в цехе кожевенных изделий, из меня чуть не сделали боксерские перчатки!

Итак, я сказала себе месяц тому назад: «Вот как мне повезло! Я буду ходить в школу, учиться разным вещам, все женя будут, уважать — и ты, мой хозяин, к остальные». Мы ведь так подходили друг другу.

Поэтому, когда в один прекрасный день в начале сентября я прочла расписание, приклеенное изнутри к моей крышке, я чуть не задохнулась от счастья. Здесь было все: и физика, и химия, и алгебра, и еще столько другого, о чем я и не слыхивала. Я не могла дождаться следующего дня и начала уроков. Лучась от счастья, я читала в расписании: «Первый урок — физика, второй — химия, третий — математика». Ты помнишь, как я сияла, когда мы выходили из дому? Теперь я могу тебе признаться: я сияла от счастья. Наконец, мы куда-то пришли и остановились. Вокруг не было никакой школы. Я удивилась. Но решила: «Мой хозяин лучше меня знает, что к чему и где преподают физику». Было 8 часов утра. Ты поставил меня на землю, в двух шагах бросил свой пиджак и начал, вместе с другими мальчиками, гонять мяч. За несколько минут я — вся внимание! — выучила множество вещей по физике. Это был, вероятно, первый урок. Я и сейчас помню его наизусть. К моему удивлению, в нем оказалось множество совершенно незнакомых мне понятий, таких, как «Удар! Штанга! Корнер! Рука! Штрафной! Офсайт!»