Георгий Свиридов - Вовка - сын командира, или необыкновенные приключения в тылу врага

В сарае быстро стемнело. Свет, проникавший в узкие окошки, становился все слабее. Люди, намаявшись за день, располагались на ночлег. Тетя Мария села на пол, упершись спиной о косяк. Прижимая к себе сына, она тихо, беззвучно плакала.

— Береги себя, Мария, не убивайся, — шептала бабка Егориха. — Муки только начинаются. Попомни мое слово, не то еще будет.

— Куда уж хуже, — всхлипывала Мария. — Мужа лишилась… Сын старшой не знаю где… Горюшко мое, горе!

А в другом конце сарая шептались мужики. Разговор шел о войне, прикидывали — далеко ли германцы прошли в глубь страны и как скоро наша Красная Армия погонит их назад. Говорили о том, что зря остались, не ушли партизанить.

Вовка прижался к плечу Илларионыча и закрыл глаза. Рука старика была теплая, ласковая. Вовке даже показалось, что он дома и рядом с ним отец. Не заметил, как уснул.

Среди ночи Вовка почувствовал, что кто–то тормошит его.

— Проснись, парень. Только тихо…

Вовка узнал голос Илларионыча.

— Чего?

— Тсс! — Вовка почувствовал, как Илларионыч зажал ладонью рот. — Тихо…

Голос счетовода звучал строго и озабоченно. Вовка окончательно проснулся. Илларионыч потянул его за руки.

— Идем сюда… Тише… Осторожней переступай, тут спят люди, разбудишь.

Вовка, перешагивая через спящих, на цыпочках шел за Илларионычем.

— Слушай внимательно, — старик зашептал Вовке в самое ухо. — Мы сейчас будем удирать отсюда. Тебя берем с собой. Ты парень смелый, отец твой командир, тебе нельзя оставаться тут.

«Удирать!..» — от этих слов Вовке стало жарко. Сон сразу пропал. Бежать! Но как они выберутся отсюда?

— Все в сборе? — спросил властным шепотом высокий мужчина, стоявший у стены.

— Все, — тихо ответил Илларионыч.

— Тогда слушайте меня. Ты, Петро, спускаешься по правую сторону и бежишь к амбарам. С тобой Василь и Митрич.

— Понятно.

— Ты, Андрей, с Илларионычем и пацаном спускаешься по левую сторону. Тут через пару шагов сад деда Воронка.

Вовка хорошо знал сад деда Воронка. Какие у него вишни и яблоки! В прошлое лето он, Санька и Петрусь не один раз лазили туда. Вовка улыбнулся, вспомнив, что справа в заборе есть отбитая доска, мальчишечья лазейка.

— Ползи сюда, — приказали ему.

Вовка полз, стараясь не шуршать старой сухой соломой. Вскоре рядом с ним появился Илларионыч. Они подползли к самому краю.

— Тут невысоко, — пояснил он. — Прыгать будем вместе, внизу куча навоза.

Вовка посмотрел вниз. Темно, ничего не видно. Где–то в стороне, топая коваными каблуками, расхаживал часовой. Вдруг по ту сторону крыши, где должны были прыгать Петро и еще двое, вспыхнул свет карманного фонаря и тут же раздалась автоматная очередь.

— Обнаружили! — Илларионыч почти толкнул Вовку. — Прыгай!

Вовка кубарем скатился вниз. Илларионыч тяжело упал рядом.

— Беги! — старик махнул в сторону сада. — Встретимся у Теплого ключа!..

Вовка, не помня себя, бросился к забору и вмиг очутился по ту сторону. Сзади грохотали выстрелы. Но он бежал не оглядываясь. Из сада деда Воронка Вовка выбрался через знакомую дыру в заборе. Дальше хорошо знакомыми лазейками, садами, двориками, огородами, обжигаясь крапивой, он добрался до околицы и нырнул в высокую рожь. До леса было рукой подать.

Небольшой родник, который местные жители называли Теплым ключом, находился в глухом лесу, в узкой лощине, километрах в пяти от деревни. Вовка хотя и знал тропинку к нему, но идти в темноте не решился — боялся заблудиться. Он забрался в кусты и стал ждать.

Как только немного рассвело, Вовка двинулся в путь. Добраться до кривой березы, от которой начиналась едва приметная тропинка, было делом нетрудным. Надо только не забывать об опасности. Вовка остановился передохнуть и, слегка прислонясь к березе, прислушался. Осмотрелся вокруг. В полутемном лесу стояла тишина. Ночные птицы и звери уже устроились в своих гнездах и норах на отдых, а дневные еще не проснулись. Тишина и успокаивала и настораживала. Казалось, что за каждым кустом притаились враги.

Бесшумно, крадучись, шел он по влажной от росы тропинке, которая петляла и вела все глубже в чащу леса. Хрустнет ли под ногами сухая ветка, раздастся ли короткий вздох и одинокий всхлип спросонья какой–нибудь птицы, Вовка невольно вздрагивает, остановившись, подолгу прислушивается.

Когда он добрался до Теплого ключа, солнце уже поднялось над лесом. Вовка, стараясь не шуметь, спустился в лощину. На небольшой полянке лежали рядом два камня, поросших зеленым мхом. Из–под камней чуть заметно бил родник.

Вовка опустился на колени и припал губами к воде. Утолив жажду, он перевел дух и, вытерев рукавом губы, сел на камень. У Теплого ключа по уговору должны были встретиться беглецы.

Пока никого нет. Придется ждать. Вовка устроился поудобней. Хотя утро уже в разгаре, здесь все еще сумрачно. Над головой сплелись могучие хвойные ветви. Ни одной живой твари. Даже птиц не слышно. Только лес шумит монотонно. Вовка вспомнил, как Илларионыч шепнул ему: «Беги к Теплому ключу!» Потом шарящие лучи электрических фонарей, выстрелы, крики…

Шли минуты, часы. Одиночество томило и тревожило. Вовка весь превратился в слух. То чудилось, что где–то скрипнула ветка, то раздались чьи–то шаги. Он вздрагивал, оборачивался. Но по–прежнему лес хранил молчание. Приближался полдень, становилось жарко. К Теплому ключу никто не приходил.

Недалеко от родника Вовка разыскал куст малины. Ягоды были зеленые и кисло–горькие. От них рот сводило оскоминой. Потом он набрел на полянку, где рос щавель, и с жадностью набросился на него.

Щавель немного утолил голод. Тут же, на траве, Вовка прилег отдохнуть. Перед глазами едва заметно раскачивались длинные стебли ромашки, поднимая к солнцу оранжево–белые цветы. Желтые лютики, те самые, которые он изучал в школе на уроках ботаники, робко выглядывали из травы.

Лежать было приятно, клонило ко сну. Веки закрывались сами. Чтобы не уснуть, Вовка мысленно вел разговор с Илларионычем и с командиром партизанского отряда.

Вовка почему–то был уверен, что где–то в лесу должны быть партизаны.

Проснулся Вовка так же неожиданно, как и уснул. Открыв глаза, с удивлением осмотрелся и вскочил на ноги. «Неужели ушли без меня?» — с тревогой подумал он и побежал к роднику. В лощине по–прежнему было тихо и спокойно, только стало еще сумрачней. На земле отчетливо виднелись большие следы, особенно вмятина от мужского каблука. А что, если это следы партизан или приходил Илларионыч с односельчанами и, не найдя его, они отправились в отряд?

Но как же дать о себе знать? Возможно, сейчас решается его судьба, все зависит от находчивости и сообразительности. Может быть, они еще не успели уйти далеко. Нельзя терять ни минуты.

Недолго думая, Вовка заложил пальцы в рот, загнул язык и дунул что было духу. Он трижды пытался свистеть, и трижды ничего не получалось. Только в отчаянии сунул пальцы глубже, сильнее прижал язык, дунул и неожиданно засвистел переливисто, призывно. Не вынимая пальцев изо рта, перевел дух и засвистел снова.

Вовка долго вслушивался. Никто не откликался. Рушилась последняя надежда. Где же искать партизан? Лес огромный, на сотни километров. Ночью, когда он бежал сюда, лес был спасением. А сейчас… Вовка смерил глазами высокие сосны да березы и понял, что у него есть только два выхода: возвращаться назад в село, в лапы гитлеровцев, или погибать с голоду в лесу…

Вовка заложил пальцы в рот и снова засвистел, засвистел длинно и тоскливо. И вдруг издалека донесся ответный свист. Нет, это было не эхо. У Вовки бешено заколотилось сердце. Он дважды свистнул, и каждый раз в ответ доносился прерывистый свист. Сомнения не было: его услышали!

Вовка не стал дожидаться, пока партизаны — а он не сомневался, что они его услышали, — придут сюда. Он сам поспешил к ним.

Так, пересвистываясь, они шли навстречу друг другу. Расстояние быстро сокращалось. И тут совсем неожиданно те, кого он так долго ждал, перестали отвечать на его позывные.

Вовка опешил. Как же так? В голову полезли всякие рассказы про лешего, который заводит в дебри людей. Он со страхом стал оглядываться вокруг. Место было незнакомое. Приближался вечер, в чаще становилось еще сумрачнее.

Вдруг Вовка явственно услышал, как хрустнула ветка и за его спиной раздался отчетливый голос:

— Ни с места! Руки вверх!

Вовка от неожиданности поднял руки, повернулся и чуть не вскрикнул от удивления: перед ним стоял Санька. В руке он держал настоящий боевой пистолет.

— Вовка! — удивленно воскликнул Санька. — Ты? Как ты сюда попал? Вы же уехали на станцию.

— А ты? Что ты тут делаешь?

— Партизаню. — В голосе Саньки звучала гордость. — Вот пистолет нашел. Настоящий, командирский!