Ирина Мазаева - Большая книга ужасов – 66 (сборник)

Тут вдруг кто-то – какой-то адский монстр! – сверху и со спины кинулся на Лешку. И сразу вцепился в горло. «Ма-ма!» – попытался было крикнуть он, но вместо слов из горла вырвался только жалкий хрип. Мальчишка хлопнулся на землю, и в глазах у него потемнело.

Лешка очнулся.

Не открывая глаз, потянулся. Почувствовал под собой каждый камешек. Опять он, наверное, сполз во сне с туристского коврика, вылез из спальника… Блаженная утренняя тишина окутывала его. Глаза открывать по-прежнему не хотелось. Там, в другом конце лагеря, наверное, Люська уже строит всех на зарядку. А значит, можно еще поваляться – вдруг про него забудут? – до завтрака и… Завтрак! В животе тут же что-то заныло и запричитало. Рисовая каша со сгущенкой и изюмом, белый хлеб! Лешка радостно заулыбался своим мыслям…

И тут же ватная тишина взорвалась несколькими громкими голосами. Резко заболели голова и шея. Откуда-то поползли влага и прохлада. Ничего не понимая, Лешка открыл глаза.

Он был не в лагере, а в лесу!

– Не трогайте меня! С меня хватит! – продолжал кричать кто-то голосом, похожим на Сашкин.

– Да это же мы, мы!!! Это Аня и Женя! – убеждали кого-то девчонки, по голосам похожие на Женьку и Аньку, и допытывались: – Что с тобой случилось? Где ты был? Почему ты нас боишься?!

Лешка сел на земле, отчаянно пытаясь вспомнить, где он и что случилось. Вспоминалось обрывками: они пугали гопников, потом снова пошли на гору, потом заблудились… Они говорили о гномах? Или они видели гномов? Что-то плохое случилось с собачкой Гайкой…

На небольшой полянке перед ним бесновался Сашка, обращаясь к Женьке с Аней:

– Я вижу, что это вы! Не подходите ко мне! Вы больные! Вы сошли с ума! Я не знаю, что с вами! Вы бегаете туда-сюда, вы слышите голоса, какую-то музыку, ищете гномов! У вас галлюцинации! У вас какие-то совершенно бредовые идеи! Вы сами себя слышите? Вы все уверены, что что-то происходит. ЧТО ПРОИСХОДИТ? Объясните мне, что? НИ‑ЧЕ-ГО!

– Саша, пожалуйста, успокойся, ты только успокойся… – убеждала Сашку Женька, осторожно приближаясь к нему. – Давай разожжем костер, устроим привал, выпьем чаю. Я несколько маслят нашла, их можно сварить. У нас будет еда! Нам всем нужно просто отдохнуть и успокоиться.

Лешка потрогал себя за шею (она болела), ощупал голову, которой, судя по всему, неловко приложился о камень. Вспомнил: на него кто-то напал! И тут же озадачился: кто?! Лешка встал, сделал несколько шагов. Голова немного закружилась, пришлось остановиться и опереться о сосну. Он внимательно посмотрел под ноги. На земле ясно были видны следы борьбы. С кем он боролся?! Или все это ему приснилось? А что было перед тем, как на него кто-то напал?

Лешка еще раз ощупал шею, голову – ничего он не выдумывал! Пусть он не помнил, что было до этого, но само нападение сзади он помнил отлично. Может быть, девчонки были рядом – тогда они должны были все видеть. «А чего-то они на меня внимания не обращают?» – подумал Лешка и тут же громко спросил:

– Э! Слышьте… Женька, а что было-то? Анька? На меня кто-то того-этого… кинулся?

На него все уставились как на привидение.

– Че? – На всякий случай он решил исправиться: – ЧТО? Что вы так смотрите?

– У него руки в крови! – вдруг закричал Сашка.

Лешка посмотрел на свои руки. Они действительно были в крови.

– Вы мне пытаетесь доказать, что тут есть какие-то жрецы, какие-то потусторонние силы, а все совершенно не так! А я сейчас вам все-все расскажу. Я теперь все знаю! Знаете, кто убил собачку? – Сашка сделал эффектную паузу. – Ее убил Лешка. Наплел нам про звонок, что якобы ему какой-то гном сказал, «скоро первая смерть», и убил! Еще вчера, когда мы якобы все ушли в пещеру к гномам, а он нас спасал! У него до сих пор руки в крови!

Лешка тут же вспомнил обагренный кровью сейд, мертвое тельце на нем…

– Ты что, обалдел?! Я не убивал Гайку! – испугался он. – Ты что гонишь-то?!

– А что, не ты ее пнуть хотел? – напомнила Женька.

– А кого ты убил?! – мрачно спросил Сашка.

Девчонки молчали и в упор смотрели на Лешку. Тот еще раз непроизвольно глянул на свои руки и быстро спрятал их за спину. «Со мной все чики-поки, моя кукушечка на месте», – мысленно сказал себе Лешка, чтобы не придумать лишнего. За последние сутки, конечно, он во многом уже сомневался, но ведь не мог же он и правда убить собачку или тем паче кого-нибудь еще! Лешка решил, что лучшая защита – нападение.

– Я никого не убивал! И ваще!.. Это… Сами вы убийцы! Анька вон всегда в черном. Мультик еще этот смотрит, как его, «Ленор – маленькая мертвая девочка». А эта Ленор там направо и налево всех мочит! Короче, это все она!

Женька вдруг отступила на шаг от подруги.

– Ага. Конечно, это я убила эту дебильную шавку, – спокойно заявила Аня.

– Призналась! – подскочил на месте Сашка. – Сколько животных ты убила, говори! Говори!

– Две тонны.

– Ага! Сатанистка! Убийца! Тебе вообще нельзя доверять! Потому что ты отказываешься нам рассказать, что произошло в марте на комбинате! Откуда ты знала, куда идти и как сражаться с драконом? Что ты от нас скрываешь?! И сейчас: что тебе говорят голоса?! Ты, ты… Ты ведьма!

Лешка смотрел на Журбу во все глаза. Но ведь он и раньше знал, что Анька читает про всякие похоронные культы или как там это называется. Одевается в черное. Музыку слушает какую-то… траурную. Мультик этот, и правда. Да и на комбинате она вела себя как-то… подозрительно уверенно. И как он сразу все про нее не понял?! Это ведь она их убедила воевать со жрецами на комбинате! А теперь – заманила на эту гору! Это она все придумала!

– Вы что – полоумные? – все еще достаточно спокойно поинтересовалась Анька. – Что вы так серьезно? Я просто по-шу-ти-ла. Это всего лишь…

– Ни фига себе шуточки! – ахнула, перебив ее, Женька. – Убить животное для прикола! Знаешь, Аня…

– Да не убивала я эту шавку! – наконец, вышла из себя «убийца». – Как вы вообще могли до такого додуматься – что я кого-то убила?! При чем тут мультик?! А если я вам чего-то не говорю, так это просто время не пришло! И вообще, знаешь, Женя, если ты так легко поверила, что кто-то может ни за что ни про что убить животное, то ты сама – первая кандидатка в убийцы. ТЫ всегда кричишь, что терпеть не можешь всяких хомячков, домашних крысок, канареек, кошек, мелких собачек. ТЫ кричишь, что ненавидишь всех мелких животных! Ты САМА говорила, что тебе все время, как ты их видишь, тебе хочется их пнуть! А эту Гайку ты персонально ненавидела за то, что она нагадила около нашей палатки!

«Точно!» – у Лешки в очередной раз все похолодело внутри: его сестра именно так всегда и говорила. Она ненавидела мелких животных. Несчастная собачка Гайка увязалась за ними из лагеря, а Женьке это не понравилось, и она ее…

– А ты ведь так хотела узнать, как «работают» сейды! Вот ты и принесла жертву! – напомнил Женьке Сашка. – Что ты попросила у духов? Планшет? Какой обряд провела?

– Какую жертву? Вы что, спятили? Мало ли что я говорю? У меня просто переходный возраст, эмоции! Я никого не убивала! Да, это была мерзкая собачка, но не убивать же ее за это! И не надо на меня так смотреть, Сашка! Кто, как не ты недавно с дерева кинулся на Лешку. Что, забыл? А ведь ты его чуть не убил! За что?! Так что и собачку ты… того!

– На меня кинулся Санек? – ахнул Лешка.

– Да я просто случайно свалился на него сверху!

Но Женька уже ничего не слышала:

– И вообще, Сашечка, я про тебя такое могу рассказать!..

Что было потом, Лешка предпочел забыть навсегда. Они не просто поверили в то, что каждый из них мог запросто убить животное – они вспомнили друг другу все-все, каждую малейшую ошибку, каждый промах. Говорят «вылить ушат грязи»: это было не ушат – это были цистерны грязи. А потом кто-то не сдержался и… В общем, минут через сорок они наконец успокоились в разных углах полянки. Только теперь не знали, как смотреть друг другу в глаза.

Белая влажно-туманная призрачная ночь наступала со всех сторон. Серые камни с серебристыми лишайниками замыкали круг, внутри его в белом молоке тумана торчали острыми иглами сухие сучья искореженных деревьев, угрожая и предупреждая на неизвестном языке горы. Лешка давно уже отмыл собственную – а это была именно его собственная, из ранки на голове, которую он потрогал! – кровь, но ему по-прежнему казалось, что руки у него в крови.

Лешка старался не смотреть ни на руки, ни по сторонам. Он не отрывал глаз от котелка, в котором над костром шумно кипели Женькины маслята, приправленные какими-то съедобными травками. Только с каждой минутой варево все больше походило на какое-то ведьминское, шаманское зелье, а сама Женька с палкой-поварешкой в руках, с рыжими, спутавшимися без расчески волосами выглядела злой колдуньей: того и гляди или отравит, или заколдует, или сам окажешься в котле как последний важный ингредиент…