Эдуард Веркин - Черничная Чайка

– Ты же говорила, что все про меня знаешь.

– Я имею в виду прозвище. Как там по-старинному – кликуха?

Это она мне за то, что я назвал ее Авророй Кошмар. Девчонки мстительны, как каракатицы.

– Меня зовут Антон, – сказал я.

– Антон Уткин… – Аврора отряхнула ладони. – Антон Уткин… Кряк? Как тебе это прозвище?

Я пожал плечами.

– Кряк… Нет. Как-то по-детски… Хотя, с другой стороны, Кряк очень похоже на Хряк…

Аврора достала из сумки устройство, похожее на термос, только с кнопками и огоньками, а еще прозрачное сверху. И сквозь прозрачное виднелась какая-то зеленая пакость, скорее всего та самая чудесная плесень.

– Нет, Хряк тебе не пойдет, – продолжала она рассуждать. – Хотя ты, конечно, моральная свинья. Аут! Вот как я буду тебя называть! Антон Уткин – сокращенно Аут! И подходит тебе!

Аврора нажала на самую главную кнопку, термос зажужжал и выдавил из себя дымящийся батончик зеленоватого цвета. Омерзительнейшее зрелище.

– А тебе…

Я перебирал в голове прозвища, которые бы подходили Авроре Кошмар, и ничего, кроме Кошмара, не придумывалось.

– Приятно подавиться, – пожелал я и отбыл.

Аврора гадко хохотала мне в спину.

После скудного завтрака ничего другого не оставалось – я отправился исследовать пространство. Обошел в двадцатый раз лагерь – ничего интересного. Сходил на вокзал. Вагон уныло ржавел на перроне, внутри свистел ветер. Какой-то кошмар…

Кошмар, тьфу ты!

Спустился вниз, к морю, к бассейну. Бассейн наполнен, вода есть, чистая, какие-то утки местные плавают, фламинго или еще что-то там, мусор. Одним словом, запустение полное и повсеместное. Даже ботов не видно. Грусть-тоска…

Кстати, Заскок остался в столовой. Видимо, он не только мой бот, видимо, он и за Авророй приглядывает. А может, хотел с баяном уединиться, зафугачить фугу, засимфонить симфонию.

Да уж… Забросили черт-те куда, приставили одного ржавого бота на двоих, никакого уважения к заслугам… Перевоспитывайся, называется! Нет, конечно, скверная каша, чистый воздух и робот-хам быстро превратят меня в человека. И никаких тебе педагогов! Где вы, чемпионы мира по педагогике? Нету…

И какое-то предчувствие нехорошее…

Может, тут у них спутник? Висит над этим островом, посылает вниз гипноизлучение?

Нет, все равно страшно. Сегодня же схожу в тир, еще оружия наберу, страшно…

Я вспомнил, как кормил дрянной кашей потягинскую банду, и подумал. О том, что жизнь подобна бумерангу. Надо побеседовать с Авророй. Серьезно побеседовать, она какой-никакой, а все-таки человек, гомо, практически, сапиенс.

Плюнул в бассейн и отправился вверх по лестнице.

Обнаружить авроринское бунгало труда никакого не составило – вокруг чистота и вроде как цветочки даже заколосились. Девчонки любят красоту, тут уж ничего не поделаешь, им бы лишь портить все.

Стучать не стал, не в Версале, чай, заглянул так.

Аврора висела на балке под потолком, подтягивалась. Тренируется, значит. Футболка задралась, на животе татуировка, какой-то древний знак или руна, то ли «ярость», то ли «смерть врагам».

– Приветствую еще раз, – кивнул я, – все совершенствуешься?

Улегся на пустую койку. Аврора не ответила, продолжала упражняться.

– Молодец, – я зевнул. – Будешь, как…

Аврора хмыкнула и подтягиваться прекратила, спрыгнула.

– Я вот что хотел тебя спросить, Аврора…

– Спрашивай, не тяни время.

– Ну, вот что хотел… Как ты думаешь, почему тут никого нет?

Аврора пожала плечами.

– Странно все это… – я повертел в воздухе пальцем. – Должны вроде перевоспитывать. Может, мир погиб, а?

– Скорее всего, просто… Эпидемия. Какой-нибудь насморк с периферии занесли, вот и это… Карантин объявили.

– Не, мир погиб, – возразил я. – Ты ничего про какие-нибудь эксперименты новые не слышала?

Аврора помотала лысой головой.

– Может, опять машину времени запускали? – предположил я.

– Машину дураков запускали, – поправила Аврора. – Но уже давно, лет тринадцать назад. Или четырнадцать. Тебе сейчас, кстати, сколько?

– Нет, я серьезно. Или простой одинокий гений изобрел опять какую-нибудь колбасятину, и мир рухнул…

– Ничего не рухнуло, – Аврора подула на ладони, чем напомнила мне Октябрину. – Просто… временные трудности, вот и все. Прилетят через пару дней.

Но я ее не услышал.

– Да, – сказал я, – прилетят. Вся королевская конница, вся королевская рать… Никто не прилетит, мир погиб. Остались только мы с тобой. Ты, да я – вот и все человечество. Знаешь, на нас теперь лежит большая ответственность.

– Какая еще ответственность? – нахмурилась Аврора.

– Ну как какая, ты разве не понимаешь? Планетарная. Именно мы с тобой должны возродить род людской…

– Пошел вон! – рявкнула Аврора, как недавно убитый мною тираннозавр. – Пусть лучше человечество вымрет!

Она схватила ножку от кровати и кинулась за мной вдогонку.

Немного побегали, километра два, потом Аврора устала, выкинула дубину и крикнула:

– Стой, Уткин!

– Человечество выживет?! – усмехнулся я.

Но на всякий случай остановился в пятнадцати метрах от Авроры – а вдруг кинется?

– Да брось ты… – Аврора тяжело дышала. – Чушь разную порешь… Но нам ведь тут как-то надо выживать…

– Согласен.

– Тогда перемирие?

– Ну, давай. Я предлагаю для начала опросить твоего бота…

– С чего ты взял, что это мой?

Я указал пальцем. К нам ковылял бот Заскок. На плече баян. Я поморщился. Баян походил на квадратный горб, только не сзади, а спереди. Впрочем, я думаю, Заскок мог играть и с баяном на спине, руки у него на шарнирах.

Но сейчас Заскок не играл.

– Этот баянист за тобой приглядывает, – сказал я. – Ну, чтобы ты чего не натворила…

Аврора принялась мрачнеть.

– Все-все, – сказал я примиряюще, – больше не буду. Я просто к тому, что ты в ботах лучше меня разбираешься, ты же все время за их независимость боролась…

– И что?

– И то. Спроси у этого гармониста, что тут происходит. Он тебе наверняка расскажет.

Аврора подозвала пальцем Заскока. Тот нехотя приблизился.

– Послушай, мы хотим тебя спросить: что тут происходит?

Заскок поморщился. Боты не могут морщиться, у них для этого нет лиц. Но этот поморщился. По железу будто коррозия пробежала. Наверное, это был какой-то специализированный бот – педагогический. Железный Коменский. Не исключено, что он перевоспитал уже целый сонм правонарушителей. Одним своим кислым видом.

– Что тут происходит? – повторила Аврора.

– А что вас, собственно, не устраивает? – с вызовом произнес Заскок.

– Где люди? – спросил уже я.

– Это конфиденциальная информация.

– А что это за остров? – это уже Аврора. – Координаты?

– Это конфиденциальная информация.

– Сколько ты тут находишься? – это уже я.

– Сорок пять лет.

Понятно. Этот бот сорок пять лет занимался перевоспитыванием всякого хулиганья… Даже если не занимался, а попросту присутствовал при этом, даже если просто играл на баяне – срок немалый. Вообще всех ботов через пятнадцать лет отключают и утилизируют – это закон. Потому что через пятнадцать лет количество ошибок становится критическим, возникает «синдром всезнайки», и бот становится слишком похож на человека. А это уже опасно. А это не просто древний бот, он просто супердревний, этакий Мафусаил педагогической кибернетики. А любой педагог – как и бот, изнашивается чрезвычайно быстро. Поэтому все учителя после пяти лет занятий должны два года отдыхать на Бирюзе и еще один год переучиваться. А тут все в одну кучу…

Я вспомнил, как мы летели с ним через море, и поежился даже – робот-псих-баянист запросто мог завалить вертолет в воду. Сорок пять лет! Ветеран. Ясно, почему овсянку плохо варит, все мозги уже разболтались…

– На острове есть кто-нибудь, кроме нас? – пыталась пробраться через ботовы старческие хитрости Аврора.

– Не имею информации. Раньше да, но это давно.

– Разве не ты заведуешь лагерем?

– Лагерь занимает лишь южную половину острова, – ответил Заскок.

– А на северной что? – тут же прищурилась Аврора.

– Там комплекс Института Моря, – ответил бот. – Во всяком случае, раньше был…

– Что за Институт Моря? Я ничего про такой институт не знаю.

Заскок не ответил, в своей манере отвернулся.

– Наверное, море изучают, – предположил я. – Креветок разных, каракатиц…

– Ты на редкость прозорлив! – Аврора поглядела на меня иронически. – Ах, ну да, ты же у нас чемпион по мозговому штурму, обладатель Лунной Карты!..

Я предпочел не вступать в пререкания, решил попробовать сам расспросить бота.

– Когда все-таки прибудут перевоспитатели? Что-то их не видно…

– Это конфиденциальная информация, – привычно буркнул бот, не оборачиваясь.

– Я так хочу перевоспитаться, что каждый день промедления мне просто невыносим, – сказал я. – Не могу просто ожидать, когда прибудут светила… Как к этому институту пройти?