Александр Сытин - Контрабандисты Тянь-Шаня

— Вы меня знаете десять лет. Я про вас знаю все. За десять лет я ни разу не купил денег вашей кровью. Я никогда не предавал вас.

Потом он жалобно проговорил:

— Но теперь вы хотите меня убить, — и, лицемерно улыбнувшись, он ласково спросил Шавдаха:

— Как зовут мою будущую жену?

Калыча, — беспомощно отвечал Шавдах.

Золотой Рот присвистнул и обратился к Ибраю:

— Расскажи мне про это письмо, и я верну его тебе.

— Три дня, как я приехал из Фрунзе, — сказал Ибрай.

— Клянусь аллахом, ты лжешь, — возразил Золотой Рот. — Я сам видел тебя здесь.

Ибрай настойчиво продолжал:

— У тебя уши глухие, как у осла. Слушай. Три дня назад я приехал из Фрунзе. Скоро большой отряд поедет в горы. Не понимаешь? Отряд поедет ловить Шавдахя чтобы поймать опий. Я поеду с отрядом, как проводник.

— Но ведь ты плохо знаешь дороги, — стараясь казаться наивным, возразил Золотой Рот.

— Я хорошо знаю те дороги, какие мне надо, — мрачно ответил Ибрай.

— Кто вез это письмо из Фрунзе? — прямо спросил Золотой Рог.

Ибрай молчал.

— Ты хочешь, чтоб я сейчас пошел к начальнику границы? Смотри, Ибрай, здесь не горы, вы меня не убьете. Тут чайхана.

— Он убит, — тихо ответил Ибрай.

— Ты поедешь вместо него?

— Да, — ответил Ибрай.

Золотой Рот протяжно засвистел, потом сказал:

— Я сейчас же отдам тебе письмо, но что мне от тебя будет хорошего?

Приятели, припертые к стене, вздохнули с облегчением, но увидели, что торговаться бесполезно.

— Золотой Рот, — сказал Ибрай. — Около Карабеля пограничники захватили двести контрабандистов. Сюда приехал один хороший человек и говорил мне, что они отстают. Они хорошо отстают от пограничников. Он обогнал их. Они бросили сорок лошадей.

Золотой Рот, по-видимому, удовольствовался этим выкупом.

— Обо! — сказал он. — Сорок лошадей. — И, достав пакет с сургучной печатью из-за пазухи, Золотой Рот протянул его Ибраю.

Шавдах сразу повеселел и сказал:

— Золотой Рот, ты — хороший человек. Когда я поеду с опием, Ибрай поведет моих врагов совсем в другую сторону. Пусть ему поможет аллах. Скажи, ты поедешь со мной?

Золотой Рот молчал.

— Шавдах, — с раздражением сказал Ибрай, — наш господин сейчас играет в кости с начальником границы. Золотой Рот боится. Он всегда боится и только поэтому он хороший человек. Ты знаешь, что говорит мудрость: «Оставь труса. Он погубит тебя скорее, чем лгун».

Золотой Рот медленно и задумчиво заговорил, как будто думая вслух:

— Я возьму Калычу, но у Джанмурчи длинные руки и верный взгляд, Джанмурчи хорошо стреляет. Я поеду с опием, но начальник границы будет мой враг. На всю жизнь я буду как будто прикован цепью к Байзаку, и всю жизнь, как архар[7], буду бегать по горам. Зачем? Я возьму сорок лошадей и продам их. У меня будет столько денег, что я буду иметь восемнадцать плохих друзей вместо двух хороших врагов. Йэ?

Ибрай и Шавдах захохотали.

— Когда ты поедешь за лошадьми? — опросил Ибрай.

— Завтра, — сказал Золотой Рот.

— Хорошо! — весело закричал Шавдах. — Выпьем бузы, а потом пойдем в одно место. Я куплю русской водки.

Он закричал чайханщику, и все трое начали пьянствовать.

Маленький кавалерист ползал на животе по разостланной на всю комнату карте. Тишина глухой ночи разлилась по всему дому. Изредка звенели его шпоры, когда он двигался, перенося с собою свечу. Он тщательно читал названия и делал пометки цветным карандашом. Перед утром раздался стук в дверь и вошел Будай. Он был бледен и похудел. Резкие морщины легли на его лицо. Волосы совсем почти стали седыми. Глаза поблекли, а голос был усталым и безразличным.

— Кондратий, что ты делаешь?.

— Я собираюсь в поход.

Будай молчал.

Они смотрели друг на друга.

— Видишь ли, — заговорил Кондратий, поднявшись на колени, — пространство огромно. Я изучал карту и вижу, что завтра могу выступить.

— Я ничего не понимаю, — сказал Будай. — Куда ты собираешься?

— Вот послушай. Ты устраивал засады на перевалах. Засады зевали, контрабандисты проходили. Теперь я решил действовать иначе. Я поеду вдоль границы по всем перевалам.

Кондратий показал на коричневую полосу, обозначающую горы. Она проходила из угла в угол через всю карту.

— Чем силен Байзак? Он посылает банды разными дорогами в разное время. Я пересеку все пути и встречу половину из них. Для начала с меня будет довольно.

— Да, но ведь они-то не пожелают с тобой встретиться, — возразил Будай.

— Люди в очках дали мне все сведения. Я составил расписание их движения по числам. Посмотри, на карте цветные цифры. Это — дни, когда приблизительно каждая группа достигнет своего перевала.

— Но ты должен невероятно быстро двигаться. Это невозможно, — твердо сказал Будай.

— Вот в этом вся и штука. Это будут скачки, которые будут тянуться несколько недель, но нам дорог будет каждый час. Это будут скачки шагом. Дело в том, что я много работал, подготовляя эту экспедицию. Каждый день я буду выигрывать три часа во времени.

— Каким образом?

— Ты знаешь, что наши лошади требуют именно столько времени выстойки, прежде чем их можно пустить на траву.

— Да, — отвечал Будай, — но казенных брать невозможно, так как для них надо запасать овес. Кто его повезет? А киргизским надо давать даже четыре часа. Иначе они подохнут. Этим и объясняется медленное движение контрабанды.

Кондратий вскочил на ноги, и глаза его сверкнули.

— Правильно, но я приучил пятьдесят лошадей к корму без всякой выстойки. Даже овсом. Ты знаешь, так кормят своих лошадей русские грузчики.

— Кондратий, ты — настоящий полководец, — восторженно сказал Будай, и оба засмеялись.

Кондратий продолжал:

— Я сделал все расчеты, как мог. Во времени, в силах, во встречах. Дорог нет. По всему пути нет даже кочевий. Но клянусь, что я обороню границу! Я рассчитал каждый фунт груза и подобрал людей. Смотри!

Он взял свечу и пополз по карте. Он вел линию и рассказывал. Будай изумлялся.

— Откуда ты знаешь все это?

— Я делал сводки разъездов.

Глаза Кондратия были красны от бессонной ночи, но он выглядел бодро. Седой и сутулый, Будай перед ним казался бессильным и старчески беспомощным. Кондратий рассказывал ему о дорогах и перевалах, о пастбищах и возможных встречах. Он учитывал не только свое движение, но и дороги врагов, а Будай все стоял и слушал своего друга. Маленький кавалерист говорил не менее двух часов, и его поразительная память ошеломила Будая. Наконец он умолк, встал и расправил затекшие ноги.

— Дороги идут только по рекам. Летом после четырех часов дня вода с ледников прибывает, и в ущельях опасно. Ты это знаешь, — сказал он. — Не всегда можно подняться наверх и спастись от половодья. Все зависит от грунта. Но я беру с собой Джанмурчи. По цвету воды он определяет почти безошибочно почву перевалов. Поэтому мы всегда вовремя можем свернуть в другое ущелье и всегда будем знать, можно проехать или нельзя.

Он задумался и замолк. Потом с ясной улыбкой закончил:

— Конечно, мы сильно рискуем. Ведь все это очень гадательно, но, как ты видишь, у нас есть надежда проехать. И на каждой контрабандной тропе, которую мы пересечем, нас будут ждать менее, чем во Франции. Соревноваться мы будем каждый день, каждый час. Ты ведь знаешь, как быстро в горах распространяются слухи, но двигаться мы будем только шагом.

Он с сожалением вздохнул и добавил:

— Ты ведь сам знаешь, что по этим горам не очень-то расскачешься.

В дверь постучали, и Джанмурчи шагнул через порог.

— Чего тебе? — спросил Кондратий.

— Командир, я пришел говорить с тобой.

— Послушай, сейчас ночь. Мы поговорим завтра.

— Не гони его, Кондратий, он зря не придет, — сказал Будай.

— Тюра, я пришел с тобой говорить о крови.

— Сядь и говори скорей, в чем дело, — устало перебил командир полка.

Джанмурчи важно сел и, не спеша, спросил:

— Какая кровь у твоих лошадей?

— Я езжу, на породистых лошадях, ты ведь это знаешь, — не теряя терпения, отвечал Кондратий, но в голосе его был легкий упрек, потому что он устал до последней степени.

— Хорошая лошадь, у которой хорошая кровь, — упрямо сказал Джанмурчи, хотя никто с ним не спорил. — Командир, — продолжал он, — сейчас в тюрьме сидит Алы, сын Джантая.

— Я знаю, — со скукой сказал Кондратий. — Из-за этой новости ты вламываешься ночью ко мне и не даешь спать?

— А в чем дело? — спросил Будай.

— А это все та старая разбойничья история, которую ты знаешь.

Кондратий не стал продолжать, потому что Джанмурчи страстно его перебил.

— Старый Джантай — хороший человек. Русский пристав его жену взял. Самого крепко бил. Зачем? Джантай пристава убил, в горы ушел. Тридцать пять лет в горах живет. Теперь говорят: Джантай — плохой человек!