Поль-Жак Бонзон - Тайна старинного рояля

Я умираю от голода. В обед почти ничего не ел. Давай купим по булочке!

Магазин был новенький и нарядный. У прилавка стояли две покупательницы. Одна, скромного вида* расплачивалась за две большие буханки хлеба. Вторая, очень элегантная, надушенная, в черной каракулевой шубке, заказывала торт:

— Баварский с вишневым ликером, на пять персон… Разумеется, с вашим лучшим ликером!

Судя по любезной улыбке продавщицы, это была важная птица.

— Я вам гарантирую, мадам Марнье, все будет в лучшее виде. Когда вам его доставить?

Мадам Марнье! Хозяйка красивой виллы с башенками! Мы с Сапожником переглянулись.

— Завтра утром, — ответила дама. — Я весь день буду дома, у мужа много работы.

Даже первого января?

У деловых людей не бывает выходных!

В этот миг в магазин вошел мальчик с бассетхаундом на поводке.

Кстати, — спросила продавщица, — нет ли новостей о вашей собачке? Еще не нашлась?

Нет… Да я почти и не жалею. Это была прихоть мужа. Вдруг пришла фантазия приобрести овчарку, хотя собак он никогда не любил.

А как она убежала?

На Рождество я вернулась из гостей, куда брала пса с собой. Не успела я въехать во двор, как он перескочил через стену сада, и больше я его не видела… Ничего, одной обузой меньше!

Женщина подняла воротник шубки и вышла. Мы с Сапожником застыли от изумления, даже забыв, зачем вошли в булочную. Продавщице пришлось Дважды спрашивать, что нам нужно.

С булочками в руках мы вышли на улицу. Значит, эта элегантная дама — жена таинственного «хозяина», от которого сбежал Кафи!.. И, по ее словам, они приобрели пса фактически против ее воли! Да и ее муж, как она сказала, тоже не любит собак:..

Это открытие окончательно сбило нас с толку. Куски булки застревали у меня в горле, я проглатывал их с большим трудом. Все в этой истории было так таинственно, что, казалось, мы никогда в ней не разберемся.

— В любом случае, — заметил Сапожник, — этот «хозяин» наверняка не человек в сером пальто.

А почему?

Курчавый отвез бы Кафи прямо к нему, а не стал бы продавать собачнику.

Я предложил Сапожнику подождать несколько минут, пока мадам Марнье вернется домой; затем мы отправились обратно на улицу Драгонн. Не успели мы подойти к перекрестку, где оставили велосипеды, как перед домом с башенками остановилась машина. Сообщник Курчавого?.. Нет, автомобиль был слишком хорош для него. И действительно, из машины вышли две элегантные дамы в меховых шубках. Не дожидаясь, пока они позвонят, мадам Марнье открыла калитку. Подруги или родственницы? Они втроем вошли внутрь «замка», и в окнах, выходящих в сад, зажегся свет.

Прошло полчаса. Сообщник Курчавого все не появлялся. В ожидании его мы, чтобы согреться, прошлись по переулку и свернули на тропинку, которая шла параллельно улице Драгонн, вдоль заднего фасада виллы. Тропинка была примерно в метр шириной, с другой ее стороны тянулась старая стена, за которой простирался пустырь. Несколько окон «замка» выходило на эту тропинку. Одно из них было освещено; Сапожник предположил, что это кухня.

Но тут с улицы Драгонн послышался шум мотора. Скорее на наблюдательный пост! В сумраке наступавшего вечера мы разглядели, что перед виллой только что затормозила машина — уже не такая роскошная, как предыдущая, старой модели. Из нее вышел человек.

— Это он! — прошептал Сапожник. — Тот самый тип!

Не успел мужчина нажать на кнопку звонка, как из виллы вышел небольшого роста человек и быстро впустил его во двор.

— л В гостиной дамы, — торопливо зашептал Сапожник, — он поведет его в другое место, наверное в кабинет. Хорошо бы окна там выходили на тропинку…

Мы побежали к задней стороне виллы. Сапожник оказался прав: свет появился еще в одном окне на первом этаже. Спрятавшись в тени под стеной, мы пытались разглядеть комнату. Неожиданно сердце у меня екнуло.

— Сапожник, смотри!.. На вешалке у двери… серое пальто с меховым воротником!

Да, это был он, человек в сером пальто! Я видел его так близко, что у меня закружилась голова. Неожиданно окно раскрылось, мы едва успели спрятаться в тени. Неужели он нас заметил? Затаив дыхание, мы застыли в ожидании. Из окна показались Две руки — они закрывали металлические ставни.

Вот и все! — прошептал Сапожник. — Теперь мы не узнаем, что там будет происходить.

Наоборот, теперь мы можем подойти вплотную и прижаться ухом к ставням!

Сапожник помог мне подтащить к окну несколько валунов, выпавших из стены. Встав на них, мы прижались к щелям в ставнях. Изнутри доносились голоса двух людей — один из них глухой, неразборчивый, другой пронзительный, гнусавый, голос человека в сером пальто. Почти не дыша, мы силились разобрать слова.

— Я повторяю, — твердил «хозяин», — дело плевое. Ты ничем не рискуешь. Роль у тебя легкая: перевести слепого через улицу.

Наступило молчание. «Хозяин» встал, походил по комнате. Потом снова уселся.

Вот карта Лиона. Видишь Сону? Это должно случиться тут, напротив моста Сен-Венсан. Ты пройдешь шагов сто по тротуару, по этой стороне. Слепой придет сюда; Курчавый сказал, что обычно он ходит в город этим путем. Когда он дойдет до моста и захочет перейти дорогу, ты подойдешь к нему и предложишь свою помощь. Нужно, чтобы это был ты: голос Курчавого он узнает.

А он точно пойдет утром в город?

Курчавый все устроит. Месяц назад у слепого потерялась собака; в девять утра Курчавый пошлет к нему племянника, малыша Тонена. Мальчишка скажет, что видел, как собака бегает по набережной на том берегу Соны. Он наврет, что хотел привести собаку сам, но пес не дался в руки. Слепой тут же отправится за своей собачонкой!

А если он будет не один?

Не волнуйся. Старуха, которая за ним ухаживает, слегла, у нее приступ ревматизма. Она даже в магазин не выходит, мальчишки с Круа-Русс носят ей продукты.

А если эти мальчишки…

Будь спокоен. Курчавый все разузнал. Он слышал, что они говорили, когда возился во дворе с металлоломом. Завтра утром никто из них к слепому не пойдет.

Хорошо. Что делать дальше?

Вместе со слепым ждать, пока я тебе просигналю. Я буду метрах в двухстах от вас, за рулем автомобиля, и тут же тронусь с места. Как только услышишь сигнал, скажешь слепому, что дорога свободна. Возьмешь его под руку и медленно поведешь через улицу, а как увидишь, что машина близко, оставишь слепого и отскочишь назад. Все остальное я беру на себя. Ясно?

Ясно-то ясно, а потом что?

А что потом?

Свидетели, полиция!

Разумеется, набегут зеваки, полицейские, начнется суматоха. Ты объяснишь, что помогал слепому перейти улицу, но, услышав гудок, он испугался и вместо того чтобы попятиться, вырвался и бросился под колеса. Разумеется, меня ты не знаешь. Видишь, нет никакой опасности: просто несчастный случай, таких в Лионе каждый день десятки.

Ну а дальше?

А что дальше? Я застрахован от аварии, у слепого родственников нет. Дело быстро закроют… Ну все, договорились — завтра утром, в девять часов, на тротуаре напротив моста Сен-Венсан… Если дело выгорит, неплохо заработаешь.

Я приду, хозяин!

На этом беседа закончилась, послышались шаги по паркету. Сквозь щели в ставнях были видны тени уходящих людей. Свет погас, дверь захлопнулась.

Я чувствовал, что дрожу с головы до пят; по лбу струился холодный пот. Я схватил руку Сапожника — она была ледяная. В ужасе от услышанного мы опрометью бросились к велосипедам.

Колокол прозвонил шесть часов, когда мы, бешено крутя педалями, проезжали мимо церкви Сен-Жан. Миновав Сону, мы с трудом въехали на холм и из последних сил добрались до Пещеры, где нас ждали Мади, Стриженый и Корже. Бифштекс и Гиль все еще колесили по Лиону вслед за желтым пикапом.

По нашему безумному виду друзья поняли, что случилось нечто чрезвычайное. Сапожник буквально рухнул на один из ящиков, которые служили нам стульями, и зарыдал, совсем забыв, что хочет казаться «настоящим мужчиной».

— Это ужасно! Они хотят… они хотят его…

Он не мог выговорить страшное слово, но ребята и так все понимали. Мади повернулась ко мне и схватила за руку.

— Тиду, рассказывай! Умоляю, рассказывай скорей!..

Прерывающимся от волнения голосом я рассказал о чудовищном заговоре, о котором мы узнали под окнами дома с башенками; о замыслах и планах человека в сером пальто.

— Да, Мади, завтра утром, в девять часов. Это настоящий кошмар!

Ребята были потрясены. Мади не смогла сдержать слез.

— Надо скорее предупредить мсье Воклена, сказать ему, ч/о завтра утром мы придем к нему с подарками, и попросить ни в коем случае не выходить из дома!

Увы! Это не было окончательным решением проблемы. Разумеется, завтра мы не дадим случиться преступлению, спасем нашего старого друга. Ну а потом? На какие еще выдумки способны эти негодяи?.. Теперь, когда мы знали так много, мы не имели права молчать.