Екатерина Вильмонт - Дурацкая история

– Ну, как нога?

– Да ничего, нормально, я только быстро идти не могу.

– И не надо, нам спешить некуда, времени еще вагон.

– Аська, а тебе на дачу хочется?

– На дачу? Хочется вообще-то, но еще не сейчас! Сейчас еще купаться нельзя, Олег говорит, вода в реке пока холодная.

– Да, купаться хочется… Аська, а я вот что хотела спросить… Тебе не кажется, что с прошлого лета столько всего случилось, как будто не год прошел, а лет пять?

– Кажется! Кажется, будто жизнь совсем переменилась… И все было так давно…

– Это, наверное, потому, что ты полгода за границей прожила, а?

– Нет, думаю, не в этом дело… Просто мы здорово повзрослели за это время…

Когда Алла Сергеевна открыла нам дверь, мы сразу учуяли запах чего-то очень вкусного, домашнего.

– Заходите, заходите, девочки!

– Алла Сергеевна, это вам! – преподнесла я ей букет ромашек.

– Ой, спасибо, прелесть какая! Давненько мне никто цветов не дарил. Спасибо, девочки! Проходите, проходите.

Мотя, я гляжу, ты уже почти не хромаешь. Вот и хорошо.

Садитесь-ка за стол, я пирог с ревенем испекла.

– С ревенем? – ахнула Мотька. – Обожаю! Только где вы его взяли, ревень-то? Мы с Аськой пироги с ревенем только в Таллине ели! А в Москве я его сроду не видала! – восторженно тараторила Матильда.

– Я его сама на даче выращиваю, – сказала Алла Сергеенна расставляя на столе красивые чашки. – Чем бы, думаю, девочек побаловать!

Матильда достала из сумочки деньги и выложила на стол.

– Вот, Алла Сергеевна, спасибо!

Алла Сергеевна помрачнела.

– Знаете, девочки, я вот подумала и решила: не возьму я у вас этих денег!

– Почему? – одновременно воскликнули мы с Мотькой.

– Да потому, что… Не хотел Илья, чтоб я знала про это… Ну и не нужно мне знать!

– Почему вы думаете, что он не хотел бы? – закричала Мотька.

– Потому что знает, я бы это не одобрила!

Мы с Мотькой смущенно переглянулись.

– Нет, вы не подумайте, что я жадина какая-нибудь, нет, просто я всю жизнь очень трудно жила, вот только в последнее время полегче стало, я и сама хорошо зарабатываю, и Илюша зарплату приносит… А вот теперь мысли у меня нехорошие закрадываются… Откуда у него столько денег, чтобы оплачивать такси незнакомым девушкам, а?

Боюсь я этого… А спрошу, он только замкнется, и все…

Как говорит тетя Липа, материнское сердце – вещун.

Чует беду… Значит, с этим Илюшей и вправду что-то нечисто… И тут у меня родилась идея:

– Алла Сергеевна, мы все равно хотим вернуть эти деньги, нам неудобно... быть в долгу, но давайте сделаем так… Договоримся с вами – вы ничегошеньки про эти деньги не знаете! Мы просто приехали к вам поблагодарить за внимание, и все такое… Вот, цветы привезли, и все.

А вы скажете сыну, что мы хотели бы с ним поговорить и вот оставили свой телефон, пусть, мол, позвонит. А зачем – вы не знаете!

– Правильно! – просияла Мотька. – Думаю, ему эти денежки тоже лишними не покажутся… Он просто хотел шикануть, и все…

– Ну, это уж ваше дело… Я, конечно, передам ему…

Только не знаю, позвонит ли. Он у меня застенчивый!

Что-то я особой застенчивости не заметила, но… Лучше так, чем никак.

– Ну, это уж его дело. Захочет – позвонит, а на нет и суда нет, – поспешила заявить Матильда и спрятала деньги в сумочку.

Больше мы об этом не говорили. Алла Сергеевна заварила чай, принесла еще теплый пирог, вазочку с клубничным вареньем. Все было очень вкусно. И мы чувствовали себя в этом доме легко и уютно.

– Ох, хорошо у вас! – воскликнула Матильда, напившись чаю. – Вот все говорят: первый этаж – это ужас как плохо! А чем плохо? Вон у вас тут – как на даче! Окна в зелень выходят, в жаркий день прохладно, кайф!

– Ну, в жаркий день тут и впрямь неплохо, да без решеток на окнах не обойдешься, такой сейчас народ лихой стал… Ну да ничего, мне уж тут недолго осталось, к Новому году перееду!

– Переедете? Меняетесь? – воскликнула Мотька.

– Да нет, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло!

– Как это?

– Брат у меня был, умер, бедняга, а квартиру мне завещал! Я-то думала сперва эту продать, а в ту въехать, а меня люди добрые надоумили, сын у тебя, говорят, взрослый, скоро женится, ему квартира понадобится… Правда, на наследство налог громадный, но ничего, как-нибудь сдюжу.. Плохие у нас с братом отношения были, я и думать не думала, что он мне что-то оставит… А вот поди ж ты! А с другой стороны, дико как-то наследство от младшего брата получить…

– А отчего брат ваш умер? – сочувственно спросила Мотька.

– На машине разбился. Пьяный.

И вдруг меня словно что-то стукнуло!

– Алла Сергеевна, – начала я, замирая от предчувствия, – а где квартира-то ваша будет? В каком районе?

– В центре, на проспекте Мира. Орлово-Давыдовский переулок знаете?

Так и есть! У Мотьки глаза полезли на лоб, она еще не скумекала!

– О! Значит, мы соседями будем, мы там неподалеку живем! – воскликнула я и толкнула Мотьку.

Та поперхнулась, закашлялась. А я? Как же я раньше не сообразила? Вот почему парень там толчется! Интересно, а его мать в курсе, что квартира сгорела?

– Вообще-то вам повезло! – вымолвила наконец Мотька. – Райончик что надо!

– Ну, я уж тут привыкла! Но квартира там куда лучше, потолки высокие, шестой этаж, кухня просторная…

У меня тут в кухне не повернуться, а там… Правда, как говорят, беда не приходит одна… Нет, вы скажите, девочки, кому надо было поджечь пустую квартиру?

– Как поджечь? – всплеснула руками Мотька. Вот уж точно – актриса.

– Да не знаю, только подожгли ее. Дверь начисто сгорела, передняя выгорела, а комнаты так закоптило, глянуть страшно! Мне как позвонили…

– А мебель? Тоже сгорела? – полюбопытствовала Мотька.

– Мебель? Не было там мебели. Вообще ничего не было! Мне-то брат только стены завещал, а мебель да книги один паренек получил… И сразу вывез. А я и не возражала…

– Но почему ж вы туда сразу не переехали? – спросила я.

– По закону нельзя! Полгода должно пройти… Конечно, теперь, после пожара, ремонт влетит в копеечку. Я-то думала своими силами обойтись, там вроде бы не грязно было, а теперь… Ох, да что это я все о себе да о себе, ну-ка, расскажите что-нибудь про себя. Вот ты, Матильда, с кем живешь? С мамой, с папой?

– Нет, Алла Сергеевна, я одна живу!

– Как одна? – ахнула она. – Нешто ты круглая сирота?

– Нет, что вы! У меня мама есть, только она замуж вышла, ребеночка ждет! А я с ней не поехала на другую квартиру, у нас школа хорошая, да и вообще… Мне нравится одной жить! Здорово!

– Ох, что ты говоришь! С таких-то лет… Что ж тут хорошего! И давно ты одна?

– Скоро год!

– А кто ж тебя кормит?

– Сама! Что я, маленькая? Я, знаете, какие супы варю? Вот Аську спросите! И грибной, и борщ, и щи, и протертые, и всякие! И пироги тоже умею, и вообще…

– Что ж, молодчина, одно слово, – грустно улыбнулась Алла Сергеевна. – Ну а ты, Ася, тоже супы варишь?

– Нет, что вы! – закричала Мотька. – Аська только на днях из Парижа вернулась! Она в Париже учится!

– Правда?

– Правда, – нехотя созналась я. И зачем Мотьке понадобилось говорить об этом?

– И вы что, давно дружите?

– С детского сада!

– А как же это ты в Париж попала?

– У ее деда там квартира есть! У нее дед знаете кто?

– Матильда!

– Что Матильда? Что Матильда? У нее дед – самый лучший человек на свете! Игорь Васильевич Потоцкий!

– Певец?

– Певец! Ужасно знаменитый! И самый добрый, самый…

– Ты что, и впрямь внучка Игоря Васильевича? – ахнула Алла Сергеевна.

– Да, а что?

– А бабушка твоя тоже в Париже?

– Бабушка? Нет, моя бабушка умерла… Несколько лет назад, уже давно… – растерялась я.

– Мария Дмитриевна? Умерла? – всплеснула руками Алла Сергеевна. – Ох, а я не знала!

– Вы знали бабушку?

– Ну конечно! Она ведь пианисткой была?

– Да, она дедушке аккомпанировала…

– Моя мама, покойница, была первоклассная портниха, и твоя бабушка у нее заказывала платья! Тогда ведь не то что сейчас – пошел да купил, тогда дамы шили платья… И она очень была красивая, с дочкой иногда приходила, а ты, значит, той дочки дочка?

– Вы маму маленькой помните?

– Да уж ей лет десять было, а мне лет пятнадцать…

Ой, ну надо же! Как интересно! А мама твоя, она чем занимается?

– Ее мама артистка! Наталья Монахова, знаете такую?

– Да я сейчас как-то не очень... это я в юности артистками интересовалась… – смущенно проговорила Алла Сергеевна. – А отчего ж Мария-то Дмитриевна так рано умерла?

– У нее сердце больное было…

– Сердце… Кто бы мог подумать?.. А Таточка артисткой стала. Красивая, да?

– Ой, какая красивая! – закричала Мотька. – Вы рекламу чая вон на том углу видели? Так это она, Наталья Игоревна!

– Господи помилуй! А я гляжу, лицо вроде знакомое!

Но так никогда бы не догадалась… Наталья Монахова, говоришь? Это она по мужу?