Геннадий Филимонов - Средство от привидений

— Толян! — закричал Сашка, прыгая на яхту.

Толян обернулся и раскрыл руки для объятий.

— Сашок, дружище!

К ним уже спускались Тоник и Профи, подходила Алиса.

— А я думала, что у вас огромная яхта, — сказала она, — а здесь не очень-то и разгуляешься.

— Это даже не яхта, а шлюп, — сказал Толян. — Но человек десять здесь спокойно могут жить.

— И где же они спят?

— Я вам сейчас все покажу, как только ребята закончат с парусами.

Остальные члены экипажа — сухощавый улыбчивый человек в шортах и огромный плотный бородач, как раз сворачивали паруса. Первый, самый большой, красного цвета, быстренько втянули в специальное отделение, два других, синий и зеленый, намотали на поперечные мачты.

— Толюнь, ты побудешь здесь, пока мы перекусим? — спросил бородач, выбираясь на причал. — К тебе все равно гости пришли.

— Идите, конечно, о чем разговор. Эй, гости, забирайтесь на корабль.

— Подайте же мне кто-нибудь руку, — попросила Алиса.

Тоник и Профи, увлеченно разглядывая яхту, совсем позабыли про нее. Сашка подбежал первым, чтобы помочь ей, но Алиса, обиженно надув губы, уже перебиралась на палубу.

— Тоже мне корабль, — сказала она. — Как же на такой скорлупке приплыли из самой Москвы и не потонули?

— Значит, не такая уж это и скорлупка, — засмеялся Толян. — Ты знаешь, что в ней невозможно перевернуться?

— Почему?

— Конструкция такая. По принципу неваляшки или Ваньки-встаньки. Кстати, у меня есть песня с таким названием. Хотите, спою вам сегодня?

— Теперь ваши песни, наверное, дорого стоят?

— А почему на «вы»? Я для вас Толян и только Толян. Ничего не изменилось. Пусть они меня раскручивают для толпы, а для друзей я всегда прежний. И хватит об этом, пошли лучше в каюту, чайком побалуемся.

— А мы вчера в Коринф ездили, думали, что там встретимся, — говорил Сашка, спускаясь по лестнице вниз.

— Нет, мы на берег даже не выходили.

— По сценарию в кадре должна быть гора, на которой стоял храм Афродиты. Песня ведь моя называется «В поисках Афродиты».

— Я же говорил, что это та самая гора, — обрадовался Профи. Он с восторгом разглядывал внутреннее устройство яхты. — А этот стол на ночь раскладывается?

Посреди каюты был вмонтирован деревянный стол, а по бокам стояли лавки в виде диванчиков, обтянутых дерматином. На каждой лавке могло уместиться не меньше пяти человек, а если стол разложить, то он вместе с лавками превращался в довольно вместительное ложе.

Тоник прошел в следующее отделение. Направо, в шкафчике, можно было повесить свою одежду, а налево, в кабинке, располагался вполне цивилизованный туалет с умывальником. Все было чистенько, аккуратно, как будто здесь жила не толпа бородатых мужчин, а невесомые феи.

Пройдя дальше, он увидел последнее отделение, где можно было спать и днем, если только поджать ноги. Для детей оно было бы как раз. Сверху падал свет из небольшого иллюминатора. Такой же иллюминатор был еще в основной каюте над столом. В случае опасности через них можно было выбраться наверх.

— Это парусная яхта? — спросил Профи, не обнаружив нигде ничего похожего на двигатель.

— Не только. У нас и мотор есть. Толян откинул ступеньки, по которым они спускались в каюту, а под ними оказался пульт управления двигателем. Стрелки приборов, маленькие лампочки, переключатели — во всем этом можно было разобраться только специалисту.

— А двигатель на чем работает, на бензине или на солярке? — спросил Профи, разглядывая металлические трубочки и шланги, уходящие вниз.

— Я сам здесь всего неделю плаваю и в основном за гитару держусь, — смутился Толян. — Ты лучше у нашего Федорыча спроси, он у нас за капитана.

— У бородатого?

— Нет, это Сержик, он за матроса, а Николай Федорович тот, что поменьше. Он тебе все тонкости рассказать может.

— А где же ваш чай? — спросила Алиса, усаживаясь на скамейку.

— Сейчас сделаем.

Толян опустил ступеньки на место и включил плиту, затем сполоснул в умывальнике стаканы из крепкого пластика.

— Чаек у нас уникальный, из ароматнейшей травки, ее Федорыч своими руками на Волге собирал.

— А кофе у вас есть? — опять спросила Алиса.

— Да вы не захотите никакого кофе после нашего чая. Подставляйте стаканы.

Он разлил по стаканам заварку и сел напротив, сложив руки в замок и глядя прямо в глаза своим гостям.

— Сейчас будет кипяток.

Тоник понюхал, как пахнет из стакана, и зажмурился:

— Хорошо, правда.

— Это душица. Она растет в лесу на песчаных полянках в средней полосе России, — задумчиво сказал Толян.

Сашка, который до сих пор бегал по всем помещениям и во все углы совал нос, наконец тоже уселся и спросил:

— А песня будет?

— Будет, Петька, будет, — улыбнулся Толян и достал из раздевалки гитару, которую ему подарили ребята.

— А можно послушать электронный вариант? — спросила Алиса. — Вы ведь для клипа уже записали музыку.

— Конечно, я просто давно гитару в руки не брал. У меня есть запись для домашнего пользования.

Толян достал магнитофон и стал искать кассету.

— А я бы лучше гитару послушал, — сказал Сашка.

— Да я нашел уже.

Толян включил магнитофон и уселся на лавку, внимательно наблюдая за реакцией ребят.

Сначала шел проигрыш, а потом вступил голос Толяна. У него была непривычная тембровая окраска, которая придавала песне особый колорит.

— Послушай, Толян, это же попса в чистом виде. А в больнице ты нам совсем другое пел, — прервал песню Профи.

— Тут уже не я решаю, — вздохнул Толян и выключил магнитофон. — Они меня раскручивают, они в меня деньги вкладывают, они и решают, какой быть песне.

— А мне понравилось, — сказала Алиса, — только что-то очень грустно. Он так и не встретит в жизни свою Афродиту?

— Да это и неважно, встретит или нет, — сказал Толян. — Песня о поисках, о надежде, о смысле жизни, наконец.

Алиса прищурилась.

— Значит, смысл жизни в любви?

— Скорее, в ее поисках. Хотя опять же, для кого как. Для кого-то смысл жизни в творчестве, для кого-то в работе, для кого-то в семье. Но я думаю, это все и есть любовь.

— А который сейчас час? — осмотрелась вокруг в поисках часов Алиса. — Не пора ли нам на ужин?

— А после ужина нам можно прийти? — с надеждой спросил Сашка.

— Конечно, приходите. Федорыч прокатит вас по вечернему морю. Хотя нет, сегодня не получится. У нас завтра последний съемочный день, Федорыч с Сержиком будут двигателю профилактику делать. Знаете что, давайте лучше завтра. У нас будет банкет на всю ночь, а вечером мне все равно скучать. Приходите — поплаваем.

— Да, поплаваем. А как же мои родители? — спросил Тоник. — Они нас вечером одних не отпустят.

— Подожди, твой отец ведь знает моего продюсера. Помнишь, он говорил, что фамилия знакомая. А я своего спрашивал — он действительно его хорошо знал. Мы их пригласим на завтрашний банкет, а как только они уйдут, вы ко мне на яхту. Идет?

— Может быть, все-таки лучше отпроситься? — нерешительно сказал Тоник.

— А если не пустят? — с вызовом проговорила Алиса. — У нас ведь завтра будет последняя ночь в Греции, и просидеть ее в гостинице! Вы как хотите, но это не для меня.

— Ну, ладно, попробуем, — согласился Тоник. — Только откуда они узнают, что их приглашают в гости?

— А я сейчас к своему шефу пойду, переговорю с ним, а потом к вам. Вы где остановились?

— Отель «Вайна», это в самом конце этой улицы, — показал он рукой, — триста семнадцатый номер.

— Тогда ждите, часов в восемь зайду.

В это время яхта качнулась от того, что на нее спрыгнул человек довольно солидной комплекции, и в каюту спустился бородатый Эдик.

— Толюня, я тебя готов заменить. Иди заправляйся макаронами по-флотски.

Выбравшись с яхты, они все вместе прошли через пляж к скверу, и тут Сашка обратил внимание на двоих арабов, неподвижно сидящих в шезлонгах и любующихся морским пейзажем. Что-то в них было не то. Может быть, неестественно напряженные позы, или слишком теплые для такой погоды одеяния, или черные очки. А может быть, то, как они старались не смотреть на ребят.

Сашка пригляделся к ним внимательнее. Конечно же, это были Слон и Раф. Судя по всему, они сидят здесь уже давно. А сидят почти напротив яхты. Это тоже не случайно. Нужно предупредить Толяна, когда ребят не будет, а то опять засмеют. Что же им здесь нужно?