Екатерина Вильмонт - Секрет потрепанного баула

– Извини, в пробку попал!

– Какие в воскресенье пробки, не заливай!

– На переезде знаешь какая очередь была!

– Ладно, ладно! Пукалку прихватил?

– Боже, зачем?

– Да низачем, так, пугнуть бабенку!

– Пугнуть и без пукалки можно, тоже придумал…

Мужчины довольно быстро шли в сторону улицы, на которой жила Любовь Ивановна. Девочки следовали задними.

– Похоже, никого дома нет… – разочарованно протянул Михаил Семенович.

– Тем лучше!

Дмитрий Павлович толкнул калитку и вошел на участок.

– Вот тут и подождем, гляди, какой райский сад!

– А если ее нет? Вдруг она на целый день куда-то ушла или уехала?

– Да куда эта клуша денется? Тем более, видишь, форточка открыта.

Он достал из кармана сигареты и закурил.

– Хорошо! Люблю курить на свежем воздухе!

– Это глупо, Дима. Свежий воздух в наше время не следует поганить табачным дымом.

– Заткнись, Мишка, а ты машину-то где оставил?

– Как договорились, на соседней станции. Зачем мне в этой дыре с моей иномаркой светиться? Тут до сих пор машин круче «Нивы» не видывали. Во убогий городишко!

– Да уж!

– Слушай, Дима, чем так сидеть, пошли лучше пивка попьем, а?

– Эх, Мишка, не умеешь ты стиль выдерживать, – усмехнулся Дмитрий Павлович.

– Какой еще стиль? – недоуменно спросил Михаил Семенович.

– Да ты ж из себя аристократа корчишь, хорошими манерами гордишься, вон с виду джентльмен какой, а туда же – пивка попьем!

– А, по-твоему, джентльмены пива не пьют? А как же английский эль?

– Дурак ты, разве в этом дело? Ну пьют приличные люди пиво, не спорю. Но что за выражение – пойдем пивка попьем? Сразу птицу видно по полету!

– Слушай, ты чего пристал ко мне? У тебя дело не ладится, а я при чем?

– Я тебя в долю взял? Взял! А ты что? Купил за двести баксов незнамо что, короче, в помойку их выкинул. Ничего не узнал! Какой-то пацаненок паршивый тебя как маленького сделал… Старушка над тобой поиздевалась… Да ты с самого начала все проворонил! Имей в виду…

– Погоди. С мальчишкой я разберусь. Я уже выяснил и фамилию его, и адрес, так что…,

– Да на кой ляд он нам сдался? Нам старуха нужна! А ты своей суетой только все испортил! Надо было тихонько, аккуратненько все узнать, проследить, поговорить с соседками, чин-чином чтоб все было. А ты? Сразу так напортачил!

– Да ты пойми, я подъезжаю к тому дому и вижу – баульчик куда-то прут! У меня аж дыхание в зобу сперло!

– Идиот! Отнять надо было баул, и точка!

– И что тогда? Дальше-то что? Я вот по-твоему совету в соседскую квартиру залез, страху натерпелся…

– Страху? Это с чего же? Раньше ты небось не боялся по квартирам шарить.

– Боялся, как еще боялся, потому и решил завязать. А тут вспомнил старое… Но там ничего! А потом вообще выяснилось, что в той квартире не те люди живут. Я разве виноват, что старуха невесть чего намудрила? И потом, я ведь про все с твоих слов узнал.

– Эх, знал бы я, что ты такой болван…

– А что ж ты сам-то этим делом не занялся, по-умному, по-хорошему?

– Да не с руки мне по квартирам шарить. Несолидно как-то, понимаешь?

– А мне, выходит, солидно? – оскорбился Михаил Семенович.

– А тебя для того и наняли, – усмехнулся Дмитрий Павлович. – Хорошо тут, сирень так пахнет.

– Чего же ты у себя-то сирень не посадишь?

– Жена не любит. Говорит, непрестижно. Дура она.

– Чего ж ты на дуре-то женился?

– Сам дурак был.

– А теперь, значит, поумнел?

– Да нет, не поумнел, раз с тобой связался. Вот и сейчас, зачем, думаю, взял с собой этого болвана? Ведь все только испортит.

– Я могу уйти, мне все это хуже горькой редьки надоело! За мальчишками гоняться, старух выслеживать… Я тут, когда к соседке наведался, чуть не помер со страху, с такой рожей она мне дверь открыла!

– Чего?

– Да у ней рожа была чем-то зеленым вымазана. Маска вроде бы огуречная. Страх божий! А все равно без толку. Ни фига она не знает!

– Надо было встряхнуть ее как следует!

– Слушай, ты что думаешь, та старуха всем встречным и поперечным про свои сокровища трепалась?

– Дашка, значит, все-таки есть сокровища? – едва слышно прошептала Оля. – Как интересно!

– Погоди, дай послушать!

Девочки стояли за кустами сирени, боясь даже шевельнуться.

– Не знаю, не знаю, – затянулся сигаретой Дмитрий Павлович. – Уж больно подозрительно ведут себя старуха и пацан. Если ничего не знают, почему врут? Почему парень тебе не свою фамилию назвал? Почему старуха притворилась, что живет в том доме? Почему другим именем назвалась? Ой, не нравится мне это.

– Ну, насчет старухи еще не факт. Это паршивец Петька сказал, а ему веры нет.

– Да, парень тот еще прохвост, слушай, Мишка, я что сейчас подумал…

– Ну?

– Это Петька все прибрал к рукам! Он, точно он! А с нами он в игры играет, за нос водит!

– А старуха?

– А старухе в лучшем случае двести баксов дал.

– Что ж он не затаился, если спер наследство?

– Для отвода глаз! Он перед старухой бисер мечет, чтоб никто ничего не подумал. Он мне насчет антиквара говорил…

– Насчет какого антиквара?

– Да он взбеленился в какой-то момент, даже не помню из-за чего, и решил меня на чистую воду вывести.

– Ну?

– Он мне заявил, что никакие мы с тобой не антиквары. Он, дескать, у какого-то знакомого антиквара справлялся насчет нас…

– Так он тебя на понт брал!

– Нет, Дима, нет! Он, думаю, и в самом деле был у антиквара. Только зачем? Чтобы толкнуть наследство! Или оценить! Понимаешь? А если он его уже толкнул?

– Тогда надо прижать его и отобрать деньги.

– Дима, Дима, ты что думаешь, ему какой-нибудь антиквар истинную цену даст? Щенку такому?

– Что ж ты молчал до сих пор, кретин? Надо не-медленно брать этого Петьку в оборот! Немедленно, иначе он спустит все и мы останемся при пиковом интересе! Ты адрес его знаешь?

– Знаю! Но сегодня воскресенье, и дома наверняка будут родители. Так, может, поговорить с родителями, а? Объяснить, что их сынишка ворюга обыкновенный? Чтобы прижучили парня как следует!

– Нет, ты все-таки редкий идиот, Мишка. Что, родители, по-твоему, вот так возьмут и отдадут бешеные бабки? Нет, тут надо по-другому! Надо этого Петьку заловить, отвезти ко мне на дачу и там прижать хорошенько. Небось, если ножичком перед ним помахать, утюжок к пузу приставить, он нам сразу все отдаст, пожалеет свою молодую жизнь. Ну а как отдаст он нам все, тут мы его и замочим. Чтоб не отсвечивал. А баба эта, Любка, ну ее к дьяволу. Ничего она толком не знает. Иначе давно бы уже все к рукам прибрала на правах старой дружбы. А у нее вон домик-развалюшка. Пошли отсюда, Мишка, поедем за этим Петькой. Вот кто нам нужен! Эх, хорошо иной раз на природе мыслями обменяться. Помогает! А то наломали бы дров с бабой, а мальца упустили! Жаль, что ты свою тачку далеко оставил.

– Почем я знал, что тебе в голову взбредет!

– Не препирайся, идем скорее.

Девочки затаили дыхание. Приятели вышли на улицу и очень быстро направились к станции.

– Что делать будем, Дашка?

– Надо срочно найти наших! Предупредить Петьку.

– А что он отсюда-то сделает? Тем более родители его на дачу уехали. Слава богу, что мы все слышали, – волновалась Оля.

– Только где ж нам их искать? Нет, давай уж подождем тут, а то вообще потеряемся. Смотри, Любовь Ивановна идет.

– Девочки, миленькие, вы все ждете? Надо было вам в доме остаться, больно уж вы деликатные.

– А что с мальчиком? – поинтересовалась Даша.

– Да ничего страшного, мороженым обожрался, а горло слабое, – улыбнулась Любовь Ивановна. – Идите, идите в дом! Молочка свеженького хотите, мне Маруся вот дала.

Она вытащила из сумки двухлитровую банку молока.

– У Маруси корова хорошая, молоко у нее – прелесть. В Москве такого не попьете. Со свежим хлебушком сам бог велел. А что это у вас лица какие странные, а? Случилось что?

– Любовь Ивановна, тут без вас приходили два человека…

– Больные, да?

– На всю голову! – проворчала Оля.

– Что ты говоришь?

– Любовь Ивановна, мы вот про Михаила Семеновича спрашивали, а Дмитрия Павловича Шахворостова вы знаете?

– Митьку Шахворостова? Как не знать, в одном классе с ним училась. Нешто это он приходил? Вот дела-то… Откуда бы ему взяться? Он уж сколько лет сюда носа не кажет. Говорят, сидел когда-то, вроде сбил человека на машине… Хотя точно и не помню. Зачем, интересно знать, его черти приносили? А он что, сказал, что еще зайдет?

– Нет. Не сказал. Он, Любовь Ивановна, по тому же делу, что и мы.

– Как это? Не пойму что-то.

Девочки переглянулись и быстро пересказали милой женщине все, что услышали, и все, что знали сами. Любовь Ивановна выслушала их, и вид у нее при этом был недоуменный. И вдруг она захохотала, да так, что начала икать. Она уже держалась за живот, стонала, на глазах выступили слезы. Девочки только испуганно переглядывались, решив, что у бедной женщины истерика. Наконец Любовь Ивановна немного успокоилась.