Екатерина Вильмонт - Дурацкая история

– Ну и ну! Обалдуи!

– Валер, а ты с Леонидом не созванивался?

– Нет, он обещал позвонить, но…

– Ас ним ничего не случилось?

– Не знаю! Вот что, я сейчас попробую ему звякнуть!

– И сразу же перезвони мне!

– Хорошо.

Он перезвонил через пять минут.

– Там все вроде в норме! В квартиру никто больше не совался! А Матильда где встречается с этим лохом?

– Не говорит! – соврала я, иначе Валерка захотел бы еще последить за нею.

– Ась, а меня вечером на дачу увозят, крышу починили, – с горечью сообщил он. – Как вы тут без меня?

– Валер, не расстраивайся! Ты же видишь, это гиблое дело. Дохляк полный! Езжай себе на дачу спокойно!

– Да, тебе хорошо говорить! – вздохнул Валерка. – А тоска там какая.

– Не горюй, дня через три-четыре мы тоже переедем.

– А Матрена?

– И Матрена! Ты там пока присматривайся, нет ли где бандитских гнезд!

– Ладно! – засмеялся Валерка. Голос у него звучал уже бодрее.

А Костя с Митей что-то не звонят. Понятно, им неохота сейчас терять время на такое и впрямь гиблое дело.

В половине третьего я уже была у Матильды. Мы открыли квартиру тети Таси, распахнули дверь на лоджию, поставили плетеное кресло вплотную к Мотькиной лоджии и попытались туда заглянуть. Ничего видно не было.

– Отлэ! И от меня тоже ни фига не будет видно, – констатировала Матильда. – Ты тут посиди, а я побегу к себе и буду чего-нибудь говорить, интересно, ты услышишь или нет!

Через минуту до меня донеслось:

– Аська дура! Ну как?

– От дуры слышу! Ну как?

– Годится! А теперь надо все тут приготовить, иди сюда!

Мы вынесли на лоджию маленький детский столик, обычно стоявший у Мотьки в углу кухни, накрыли его красной салфеткой, поставили две чашки, розетки… Вытащили из комнаты два кресла, получилось просто роскошно.

– Слушай, Аська, глупо как-то среди дня чаепитие устраивать!

– А что ты предлагаешь? Кофепитие?

– Да нет… Может, он голодный придет…

– И ты будешь кормить его щами на балконе? – расхохоталась я. Почему-то мне это показалось ужасно забавным.

– Но яичницу я могу ему сделать!

– Сделай, только чему чай-то мешает?

– А вдруг он не пьет чая?

– О Господи! Ну не пьет и не пьет. Нальешь ему воды из-под крана!

– Зачем из-под крана? Мне мама фильтр купила!

– Мотька, ты чего занудничаешь? Думай лучше, как его расколоть!

– Ну, тут и думать не надо. Это – по вдохновению!

– Главное, веди его на балкон!

Без четверти четыре я отправилась в квартиру тети Таси, прихватив с собой пол-литровую бутылку спрайта. Села в кресло и поняла, что долго я на нем не просижу, плетеное сиденье впивалось в мягкое место. Я принесла с дивана подушку и положила на кресло. Потом налила себе в здоровенную кружку холодного спрайта. Вот так, теперь можно спокойно просидеть несколько часов.

– Аська, как ты там?

– Лучше не бывает!

– Ой, вон он идет!

Я хотела выглянуть, но сочла это лишним.

– Цветы несет и пакет!

– С шампанским и икрой!

– Жди!

Вскоре до меня донесся звонок, а потом и голоса:

– Проходи, проходи, не стесняйся! Давай на балконе сядем, это у меня дача!

– Дача? – усмехнулся Илья. – А что, тут столько зелени! И впрямь дача!

– Сейчас, я цветы поставлю… Илюш, ты не голодный?

– Нет, спасибо, я обедал! Матильда, вот возьми, тут мороженое и соки, но не знал, какой ты любишь, поэтому накупил разных – вишневый, тропический и апельсиновый! Засунь в морозилку! Или у тебя есть лед?

– Есть, все есть! – ликующим голосом ответила Матильда. – Ну вот, вроде все в порядке, – раздался снова голос Матильды. – Садись, чего стоишь!

– Матильда, ты почему мало мороженого взяла?

– Это я для начала, а потом меня и не остановишь, – как-то неуверенно проговорила Мотька.

– А у тебя еще лед есть?

– Есть! Много! Я специально для тебя наморозила! Мне твоя мама сказала, что ты все со льдом пьешь!

– Это точно… Моть, ты вчера очень испугалась?

– Не то слово! Думала, коньки отброшу! Идешь по улице с человеком, вдруг его хватают – ив машину! Чокнуться можно! А ты разве не испугался?

– Испугался, только быстро сообразил, кто эти похитители! Идиоты!

– Да, шуточки у твоих друзей!

– Больше всего я боялся, что ты в милицию обратишься! Я этим дуракам говорю – моя девчонка точно ментов вызовет!

– Твоя девчонка? – кокетливо переспросила Мотька.

– Ну, я так им сказал… А вообще, Мотя, если честно, я вчера тебе столько рассказал… Так что я теперь в твоих руках…

– Да ладно тебе, Илья, что ж я, в ментуру теперь побегу? И потом, я, если хочешь знать, вообще мало чего поняла… Вот на фиг твоему дяде Шуре ты понадобился?

– Он сказал, что хочет... сделать из меня человека.

– Бандита то есть?

– Ну, это я не скоро понял…

– А когда понял?

– Тогда уж поздно было... я завяз по уши…

– Ну уж и по уши! Что уж такого особенного ты сделал?

– Немало, Мотя, немало…

– Ты же никого не убил?

– Даже и сам не знаю.

– Как? – потрясенно воскликнула Мотька.

– Они же… Мотя, я тебе скажу одну вещь, но ты... ни одной живой душе… Я просто не могу больше…

Я затаила дыхание, Мотька, по-видимому, тоже. А Илюша умолк. Но вот он откашлялся и…

– Мотя, побожись!

– Да в чем?

– Побожись, что никому не скажешь!

– Илья, если ты мне не доверяешь, то не говори ничего… А божиться я не стану. Это грех!

– Ну хорошо… Я и так скажу… Мотя, мой дядя Шура... он… – Илья понизил голос, и я ничего не разобрала!

Черт бы его побрал!

– Илюшка, но зачем же ты с ним связался? – воскликнула Матильда.

– Он меня вовлек… И я побоялся. Он меня перед фактом поставил… И дядя Сережа… Он не своей смертью…

– Но он же в катастрофу попал?

– Я уверен, что катастрофу подстроили… Им нужно было, чтобы квартира наша стала моя…

– Но что там такое, в этой квартире?

– Тайник, – каким-то чудом расслышала я.

– Тайник? – переспросила Мотька, явно для меня.

– Да. Но пока его никто не нашел!

– Илюш, а что в тайнике-то?

– Не знаю! Но тайник такой… Дядя Шура сколько искал…

– А может, и нет никакого тайника, а?

– Я уж тоже подумал. Скорее всего дядя Сережа его обманул... на свою голову… Он такой был, мог и пошутить.

– Илюш, а вот твоя мама говорила, что квартиру подожгли.

– Ага.

– А кто? Тоже твой дядя Шура?

– Не знаю, но вроде нет… Зачем? Скорее всего просто хулиганы развлекались. А дядя Шура... его как заело с этим тайником. И еще… Он в этой квартире одно время товар держал. Считал, что так безопаснее. Что там искать никто не будет! И правда, тогда все сошло, хоть и…

Он опять замолчал.

– Илюш, а вот ты вчера про мужика одного говорил, про уколы… – напомнила Мотька.

– А, да…

– Это тоже на той квартире было?

– Нет, то за городом было, на даче у одного типа… Меня туда дядя Шура привез и говорит: «Илюшка, тут человеку плохо, надо помочь!» А мужик, между прочим, связанный. Достал дядя Шура ампулу, шприц и говорит: «Коли!» Я спросил, что за препарат, он сказал, что это сердечное, кордиамин, что ли, ну я и вколол. Гляжу, мужик и впрямь в себя пришел, ну меня и выгнали, иди, говорят, погуляй часок, а потом приходи, еще укол сделаешь.

Ну, я вышел, но что-то мне не понравилось, я сделал вид, что ухожу, а сам тихонько вернулся… Они от этого мужика чего-то требовали, я не очень понял, но что-то хотели у него узнать... какой-то адрес… Они так с ним разговаривали, что я понял – они его убить хотят, и притом моими руками…

– Илюш, а ты не преувеличиваешь? – осторожно спросила Мотька.

– Нет, Мотя, не преувеличиваю… Я еще и не такое могу рассказать… Только я не убийца, Мотя. Я преступник, но не убийца. Когда я вроде как вернулся, дядя Шура мне и говорит: «Ему опять плохо, Илька, – это он меня Илькой зовет, – ты с ним побудь, подежурь, а мы пока за врачом смотаемся. Ты вот сделай ему еще укольчик…» И ушли…

А я… Но я же тебе про это уже рассказывал…

– Ты вчера так непонятно говорил…

– Ну, они ушли, а я... мужика этого развязал и говорю: «Дядя, мне вас убить ведено, но я не хочу грех на душу брать, если можете – уходите!» Он на меня поглядел и говорит: «Спасибо, парень, ты человек! И мотай от них. Иначе погибнешь». Ну, он и ушел… Только я попросил его фингал мне поставить…

– Поставил? – хмыкнула Мотька.

– Ага! И еще он ампулу разбил, у меня руки дрожали, ну, как будто я укол ему сделал…

– Ну, а дальше-то что было?

– Они к утру только вернулись, без всякого врача, конечно! И видят – трупа нет, только я с разбитой харей…

Завопили, заорали, что да как, а я и говорю: «Не знаю, что я ему вкатил, только он через пять минут вскочил, набросился на меня, а потом убежал, пока я без сознания валялся». Ну они поматерили меня, еще по морде съездили, но на нет и суда нет.

– Ты, Илья, большой молодец! – прочувственно проговорила Матильда. – Ты человека спас! А как, ты говорил, его звали?