Кирилл Кащеев - Сокровище forever!

– Ты знаешь… – неожиданно сказала Кисонька, – попробуй… – Она нахмурилась, что-то вспоминая. – 1… 9… 7… 1… – медленно и слегка неуверенно произнесла она. – 1971 год, когда Мозолевский нашел пектораль! – быстро пояснила она. – Я на стендах в выставочном зале прочитала.

– Думаешь, Неваляшкин тоже эту дату знает? – быстро переспросила Мурка.

– Гена говорил…

– Ох как много Гена говорит – прям не замолкает!

Кисоньке не надо было даже оборачиваться, чтоб понять, кто только что высказался.

– Гена говорит, – упрямо возвысила голос она, – что перевозка пекторали – их главная рекламная акция и они с отцом знают про нее все!

– Не все, – жестко сказала Зарина.

Вадька уже крутил колесико. Один поворот направо – щелк… Теперь девять поворотов подряд, только бы не обсчитаться: щелк, щелк, щелк… и дальше… Еще семь щелчков. И последний, один – щелк…

Последний щелчок оказался действительно самым громкий. Немедленно сменился коротким гудением… Вадька сжался в комок, ожидая дикого рева тревожной сирены.

Гудение смолкло. Не веря самому себе, Вадька взялся за ручку – спокойно и мягко дверца приоткрылась.

Сейф заполняли папки с документами. В уголке лежала аккуратная стопка долларов. И только верхняя полка казалась пустой. Вадька остановился в нерешительности. Тогда Кисонька приподнялась на цыпочки… Под ее шарящими пальцами сперва очутился гладкий, бархатистый ворс – а потом что-то холодное… Аккуратно и бережно подцепив это что-то за край, девочка поволокла его наружу.

Она была точно как копия. Большая, тяжелая, круглая, тускло отблескивающая старым золотом рельефных фигурок людей и животных.

Она была совершенно другой. Каждая фигурка дышала жизнью – глубоко затаенной, но такой ясной и несомненной, что не заметить ее мог разве что слепой. Внутри широкого золотого кольца пекторали пространство и время словно бы неторопливо ворочалось, свиваясь в тугую спираль, и распахивался туннель, ведущий совсем в иной мир. Новорожденный, на дрожащих ножках теленок сосал мать, двое мускулистых усачей, небрежно подвесив полные стрел гориты [3] на край пекторали, в четыре руки дружно штопали рубаху из овчины… А вокруг бушевал обыденный мир Древней Скифии – мчались охотничьи псы, шелестело ветвями Мировое Древо, растущее прямо из подземного мира, качались на его ветвях невиданные птицы, а фантастические грифоны – крылатые полуорлы-полульвы – охотились на степных коней…

Наваленная поверх ксерокса мебельная пирамида с грохотом рухнула, разбивая очарование. Ребята дружно вскинули головы.

С той стороны на створки навалились так, что те аж прогнулись, уперлись в ксерокс – скрипя ножками по ламинату, тот отъехал в сторону. В образовавшуюся щель решительно протиснулся один из охранников.

– Они в сейф влезли! – заорал он, увидев распахнутую стальную дверцу и золотой круг у рыжей девчонки в руках. И в яростном азартном желании – схватить, не допустить, отобрать! – не думая об опасности, рванул мимо всадников прямо к девчонке.

Блямс! – тупой черенок Салямового копья огрел его плашмя по макушке.

Протиснувшийся в узкую щель второй охранник сбоку подскочил к Кисоньке.

Эк! – коротко размахнувшись, девчонка заехала ему в ухо. Пекторалью.

– Не смей! Золото мягкое! – завопил Сева. – Повредишь ценность!

– Пора сматываться! – заорал Вадька.

Зарина вскинула лук и выпустила тетиву прямо в щелку приоткрытой двери. Сунувшийся было туда третий охранник с воплем метнулся в сторону.

Кисонька наскоро оглядела пектораль – и впрямь, не помяла ли? – и нацепила ее себе на шею.

– Все-таки я ее примерила! – бросила она Севе. – Тяжелая! – почти приседая, охнула девчонка.

– Запрыгивай! – перевесившийся из седла Салям протянул руку.

Кисонька взлетела на круп вороного. Круп был большой. Покатый, как холм. Он двигался. Усидеть на нем в скользких колготках было совершенно невозможно. Кисонька судорожно ухватилась за пояс Саляма.

– Открывай! – гаркнул Салям.

– И-и взяли! – ребята отпихнули копировальную машину в сторону. Сева и Катька распахнули двери, будто крепостные ворота перед идущей в атаку рыцарской конницей…

Зарина пустила стрелу в проем. Рвавшиеся внутрь охранники разбежались в стороны. В дверь вылетел Евлампий Харлампиевич – а следом, выставив копье, вырвался Салям. Кисонька завизжала, до рези в ладонях вцепляясь ему в пояс, – покатая живая поверхность под ней заволновалась, заходила то вверх, то вбок. Девчонке казалось, что сейчас она просто съедет назад и повиснет у вороного над хвостом… Сбоку выдвинулась морда Зарининого гнедого – лучница догнала их. Сзади послышался вопль.

– Пеших хватайте! – орали приотставшие от неожиданности охранники.

Со стременем Саляма поравнялся Сева – и сдернул у того с ноги уцелевший ботинок.

– Глаза закрыть? – поворачивая каблук, успел спросить он Вадьку.

– Нет! Уши зажать! Уши!

Будто герой сказок, Сева на бегу швырнул ботинок через левое плечо и стиснул уши ладонями.

Сзади снова повалил черный дым – а потом словно колотушкой ударило. Кисонька, так и не решившаяся отпустить пояс Саляма, на себе отлично поняла, каково приходится беднягам охранникам. Уши пронзила острая боль, от которой девочка скорчилась на крупе лошади. Боль прошла сразу, но мир вокруг завертелся в безумной пляске, не позволяя понять, где верх, где низ, кто она, что с ней и куда она мчится. И тишина. Вокруг царила полнейшая тишина – исчезли и крики, и топот копыт. Будто в немом кино мимо пронеслись пластиковые стены коридора, мелькнули перила лестницы. Двигаясь беззвучно, как призрак, их обогнала Зарина на своем гнедом. Они снова вырвались в холл первого этажа.

Долго это еще будет продолжаться? – подумала Кисонька, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, а руки слабеют.

Скачущая перед ними Зарина вскинула лук – сорвавшаяся в полет стрела усвистела прямо в стеклянную будку охранника, вонзившись в пульт у самой его руки.

– …крывай! – услышала звонкий крик Кисонька. И тут же все вернулось – звуки, чувство равновесия, вертящийся вокруг мир обрел устойчивость и успокоился.

Вторая стрела хищно нацелилась охраннику в лоб.

– Не-е-ет! – завопил он, вдавливая кнопку на пульте.

Двери на освещенную площадь неторопливо поползли в стороны. Зарина бросила коня в прыжок через железный турникет. Будто ласточка перемахнув невысокое препятствие, конь одним длинным скачком миновал пространство перед турникетом и, трепеща гривой, просвистел между едва успевшими раздвинуться створками.

– Не-е-ет! – не хуже охранника заорала Кисонька, почувствовав, как их лошадь встает почти вертикально… Девочка все-таки повисла, болтаясь вдоль конского бока и держась только за Салямов ремень. Вороной взвился над лопастями турникета и приземлился по другую сторону. Едва успев сгруппироваться, Кисонька кубарем покатилась по полу и остановилась у самых распахнутых дверей. Приподнялась на колени… Отставшие ребята как раз прыгали через стальные лопасти. Даже не пытаясь их остановить, охранник залег в своей будке.

Набежавшие на Кисоньку с двух сторон Сева и Мурка подхватили ее под руки и поволокли к распахнутым дверям. Сыщики уже вывалились на улицу, когда прямо рядом с ними в стене распахнулась маленькая неприметная дверца. И оттуда гурьбой сыпанули охранники. Увидели беглецов прямо перед собой – и восторженно заорали. Один потянулся схватить бегущую последней Катьку…

Салям развернул своего вороного на гранитных ступенях лестницы. Нагнулся, содрал с ноги носок, скомкал его – и со всей силы швырнул в выбегающих из здания охранников. Вид летящей черной тряпочки произвел на тех сокрушительное действие. Все они плотно зажмурились, зажали ладонями уши – и рухнули на ступеньки мордами в гранит. Носок развернулся, мягко спланировал – и опустился рядом с залегшими охранниками.

– Ты в носки ему тоже что-то насовал? – на бегу крикнул Сева.

– Нет! – задыхаясь, ответил Вадька. – Но они об этом не знают!

Волоча ушибленную Кисоньку, сыщики рванули со ступеней вниз…

Позади них один из охранников настороженно приоткрыл глаз – и уставился на лежащий возле него носок. Тихо лежащий, безобидно…

– Вот черт! – выругался охранник, приподнялся, собираясь вскочить.

Раздался страшный вой и замелькали блики сине-фиолетового огня…

Завывая сиренами и вертя мигалками, из переулка вырвались милицейские машины. Из них, наперерез удирающим сыщикам, сыпанули затянутые в бронежилеты и маски люди с автоматами.

– Стоять! Всем стоять! – закричал усиленный мегафоном голос.

Навстречу, приветственно размахивая руками, бежали трое – один в форме обычной милиции и двое в форме милиции конной.

– Не успели! – взвыл Вадька, видя направленные на них автоматы. – Пока с ментами договоримся – выставка уже откроется! С фальшивкой!