Сергей Иванов - Близнецы и Сгоревший Замок

Так подумала Оля скрепя сердце. Но делать-то нечего. Если уж человек такой, так он такой и есть! После краткого совещания с Лидой и Олегом она все-таки попробовала заставить Старикова сделать этот звонок.

— Да не могу я!

— Сможешь!

Нетвердой рукой Стариканди стал набирать номер. Ольга сердито остановила его:

— Ты хочешь, чтобы он обо всем догадался?

— Ничего я не хочу!

— Ну, так и делай по-человечески, а не трусь, как последняя овца!

Затравленными глазами Стариков глянул на Ольгу, на Лиду. Конечно, плохо быть трусом, да еще при девчонках. Но он слишком хорошо знал, что ему грозит…

Вдруг прямо втолкнул трубку Лиде в руки:

— Не буду я звонить! Что хочешь… делайте!

Молчание проползло черной кошкой.

— Говори телефон. — Ольга взяла трубку из Лидиных рук.

— Два, пятьдесят пять, девяносто два… Только я вам ничего не говорил!

— Не бойся, смельчак, я тебя спасу! — Ольга набрала номер. — Здравствуйте. Это Лидия Берестова.

Так все началось — быстро и без малейшей остановки.

— Телефон ваш мне был давно известен… Нет, он мне его не давал. Я с такой трусливой улиткой больше дел иметь не собираюсь!

Невольно Олег и Лида стали смотреть на нее, как говорится, широко открытыми глазами: «Ну, дает Олька!»

Особенно же изумился Стариков. Ведь на самом деле он вовсе не был трусом. Но когда имеешь дело с таким крокодилом, как Голубчик, тут уж не до проявления отваги, тут лишь бы башку не откусили!

А эта девчонка шла на него, как танк!

Только она не была танком. И Голубчик раздавит ее одним движением пальца. Им всем надо было бы бежать от него куда подальше, рвать когти без оглядки.

А Голубчику, между прочим, понравилось, как разговаривает эта миллиардерша сопливая, — гадом быть, понравилось! Конечно, когда папаша король… Но король-то он не среди братвы, а среди торгашей и лохов. И «чуча» богатенькая это скоро поймет. Приятно будет поставить ее на колени, чтобы потом она любое его приказание — по команде бегом… Голубчик усмехнулся: «Так и будет, так оно и будет! Уж это как пить дать».

— Я слыхала, вы хотели меня видеть? Мне тоже вас надо повидать! Я к вам сейчас приеду!

Ишь, какая. Ну валяй… Голубчик усмехнулся. А девчонка словно услышала его мысли:

— Только я адрес не знаю… А спрашивать у вашего козла не хотела.

— А ты на чем поедешь?

— На машине — на чем! — ответила она с презрением в голосе.

Привыкла на иномарочках кататься… Отвыкнешь! Когда твой папулька на завод инженером устроится… Но эта радость еще впереди.

— Ты ко мне на автобусе приезжай, чтобы с тобой никого не было. А если я твоих охранников замечу…

— Адрес говорите! — сказала она нетерпеливо. — Это я все сама понимаю!

Тут вот в чем дело. Когда добиваешься чего-то для себя лично, часто не получается, потому что ты слишком волнуешься или боишься. Чтобы этого не было, нужно представить, будто ты играешь роль такого-то и такого-то человека.

Этот совет бабушки Томы она сейчас использовала на все сто процентов.

Она играла роль эдакой наглой девицы, которая людей презирает из-за своего богатства. Такие ведь довольно часто встречаются, разве нет? Они, кстати, с Олежкой и про саму Лиду так думали… То есть все выглядело вполне правдоподобно.

— Я приеду через три часа!

— Что это еще за «через три»? Почему через три?

— А потому что я раньше не успею, у меня дела!

Голубчику очень хотелось обложить эту гадинку самыми отборными словами. Воздержался! Решил, что при встрече она ему за все, буквально за все заплатит!

— Сейчас два, — сказал он голосом, тусклым от спрятанной внутри злости. — В пять подгребай…

Ольга действительно могла не успеть, потому что им с Олегом еще кое-что предстояло сделать — в соответствии с ее планом.

Трое свидетелей этого разговора продолжали буквально с изумлением смотреть на нее. Да плюс еще план, который она придумала, она лично, от начала до конца! У нее, оказывается, во какая голова и во какой характер, а они ничего не замечали!

Больше о подготовке к этому опасному спектаклю я говорить ничего не стану, а продолжу прямо о нем.

…Дом Голубчика был на улице Речной. Я, кажется, не говорил вам, что Чашкин стоит на… не очень уж такой великой русской реке, но и в то же время достаточно известной все же речке. Так что настоящего имени ее я произносить тут не стану. Пусть это будет просто Река. Дом Голубчика стоял на высоком ее берегу. Дом собственный, но без всякой ограды. И это важно для нашего рассказа.

Лида, Олег и Стариканди спрятались в обширных «подсобных помещениях» джипа. А Ольга вольготно уселась сзади, поглядывая в окно спокойным, чуть презрительным взором. Это на случай, если за ней кто-нибудь захочет последить — по приказу Голубчика.

А за ней и правда следили. Номер джипа был в городе хорошо известен — тем, конечно, кого это интересовало. И вот соглядатаи сообщили Голубчику, что тачка движется к его дому. Это сильно не понравилось бандиту.

Он вообще-то придавал встрече с Лидой большое значение. И поэтому не хотелось сильно светиться, он хотел, чтоб все шло постепенно: сперва на маленький крючок — маленькую рыбку, потом на эту рыбку — окунька побольше и пожирнее, а уж после можно ждать и саму акулу — куда ей деться… если, конечно, правильно все организовать.

И первое — нужно, чтобы девчонка его слушалась, боялась.

А она, дрянь, едет к нему на папином джипе. А охранник, само собой, сечет: куда она и зачем.

Но вдруг, никак не меньше чем за километр от Голубчикова дома, джип остановился, Лида Берестова вышла из машины, что-то небрежно бросив шоферу (на самом деле это было всего лишь: «спасибо большое»). Машина развернулась и поехала прочь.

И об этом тоже донесли Голубчику!

Тогда он сразу успокоился. Потому что выходило: она просто в принципе не может на общественном транспорте… этот избалованный лягушонок, а в остальном слушается. Значит, боится. Что и требовалось доказать!

Голубчик не был самым крутым в городе «пацаном». Он не был «в законе». Только приближался к этой привилегированной среди блатных касте. В глубине души Голубчик лелеял вот какую мысль: вырастить хорошую стаю — не спеша, за несколько лет, а потом уж давить всех, кто попробует быть его конкурентом.

А пока что он подбирал волчат — очень аккуратно, тщательно, без спешки. Чтобы потом, обучив их, пригрев и… запугав как следует, сколотить настоящую банду, с которой хоть в Чашкине можно действовать, хоть на Москву идти. Он был умным человеком — так ему, по крайней мере, казалось.

Его доверенные пацаны практически не знали друг друга. Каждый из них должен был иметь свой собственный отряд и не соваться в дела других. Это было правильно — для конспирации. Но это имело и свои изъяны, вот теперь, к примеру, ребята, которые «секли» за девчонкой, вышедшей из джипа, не знали, что она отнюдь не Лида Берестова!

Но подобного Голубчик даже в голове держать не мог! И когда девчонка позвонила в дверь, он приказал человечку, дежурившему внизу, пропустить ее. Пришедшая была одета… несколько странно: зеленое пальто с крупными золотыми пуговицами и красная кепка… Хипует девчонка, с жиру бесится! Голубчик был больше чем уверен — эти ее тряпки от какого-нибудь там Версаче. И, соответственно, стоят огромные тыщи, да не в рублях!

Как догадывается читатель, бандит сильно ошибался…

Когда «Якобы Лида» вошла, Голубчик сидел в кресле возле камина — домик у него тоже, кстати, был не слабый, пусть эта мормышка видит!

Тут только надо заметить, что дом этот не был им заработан, а достался по наследству от родичей, которые… да, впрочем, какое нам до этого дело! Но, конечно, пацанам своим Голубчик дул в уши; что судьба рэкетира — не только веселое, но и очень даже прибыльное занятие!

Голубчик и в голове не держал, что ему нужно встать или хотя бы предложить вошедшей девчонке сесть. Он смерил Лиду (давайте так пока будем ее называть) оценивающим взором, словно работорговец где-нибудь на рынке в Багдаде. В принципе остался доволен, но все же изобразил на лице, что «товар», мол, мог бы быть и получше.

Такое впечатление он решил заранее произвести. Чтоб эта берестовская дочка с ходу поняла, кто здесь хозяин.

Однако она ничего такого понимать не собиралась! Подошла к нему почти вплотную — стала, уперев руки в боки:

— Я хочу получить свою пленку! Что для этого потребуется?

Стояла, словно следователь перед неуютно сидящим подследственным. И тогда Голубчик несколько удивленно произнес:

— Ты чего выпендрилась-то? Сядь!

Не отрывая от его лица своих большущих черных глаз, девчонка ногой, очень ловко, надо заметить, пододвинула себе стул, села напротив Голубчика: