Лилиан Браун - Кот, который свихнулся на бананах

Оказавшись на полке, Коко протискивался за книги и, обнюхав страницы, находил желаемое творение (читать названия на корешках ему не требовалось). Потыкав книгу носом, он сбрасывал её с полки. В идеале Квиллер, стоя внизу, должен был поймать её, и выбор для чтения был сделан.

В последнее время на стеллажах появились «прорехи»: сотня книг была передана в дар Центру Эддингтона Смита. Небольшая группа волонтеров занялась сбором пожертвований из частных библиотек. Дареными книгами комплектовали книжную лавку при ЦЭС, а выручка от продажи поступала в Литературный совет и шла на стипендии Эддингтона Смита.

В дар принимали не всякую книгу, а только ту, что соответствовала требованиям Центра. Поваренные книги с жирными пятнами на страницах или учебники по алгебре для восьмого класса не котировались.

Как только Центр Эддингтона Смита открылся Квиллер стал активное ним сотрудничать.

Посещение премьер в Театре К. было приятной традицией, которую и Полли, и Квиллер с удовольствием соблюдали. Однако новая работа поглотила Полли целиком, так что Квиллеру, к его великому сожалению, пришлось идти в театр одному. Впрочем, он не особенно расстроился: ему предстояло написать рецензию на спектакль, и в одиночестве он мог привести в порядок свои впечатления и придумать фразы похлеще.

В театр он намеренно прибыл в последний момент, провозившись с парковкой на стоянке для прессы. Публика уже заняла места и свет в зале потускнел, когда он шёл по проходу, добираясь до своего постоянного – для критика! – кресла в третьем ряду.

Зал на мгновение замер в ожидании, медленно поднялся занавес, и в бездыханной тишине Квиллер расслышал два приглушённых до шепота голоса, переговаривавшихся за его спиной.

– Это мистер К.

– Рецензию будет писать для газеты.

– Один пришёл.

– Где же его подруга?

– Может, они уже разбежались.

Декорации изображали шикарную холостяцкую квартиру в Лондоне девятнадцатого века. Вошёл дворецкий и медленно, с чисто английской чопорностью, двинулся по сцене, неся серебряный поднос, заполненный сандвичами с огурцом.

Голос в шестом ряду шепотом сообщил: «Хозяин торгового центра».

Когда появилась обаятельная Гвендолен, снова послышался шепот: «У неё папаша – шеф полиции».

Все сидящие поблизости возмущённо заерзали, а Квиллер решал про себя, как закрыть комментатору рот, не прибегая к насилию. Тут один из актёров произнес несколько слов мягким баритоном, и голос объявил:

– Он-он! Тот самый! У которого жену застрелили!

И в ответ в том же ряду прогудел разъяренный бас:

– Заткнись!

Шёпот прекратился. На сцене актёры как ни в чём не бывало продолжали вести диалог. Зал реагировал на остроумные реплики и забавных персонажей негромким смехом и радостным гулом. С особенным удовольствием зрители принимали леди Брэкнелл в шляпе Марии Стюарт, добавлявшей несколько дюймов к её и без того немалому росту.

В антракте Квиллер, разминая затекшие ноги, спустился в фойе, где у фонтанчика с водой ему встретились Комптоны. Лайд был школьным инспектором, Лайза, в прошлом учительница, уйдя на пенсию, возглавила команду волонтёров в Центре Эдди Смита.

Лайл просто кипел от гнева:

– Ну, что ты скажешь об этих троглодитах из шестого ряда? Неудивительно, что в Локмастере нас считают дикарями!

– Это Эрни Кемпл нас от них избавил, – подала голос Лайза. – Молодчина! У него хватило духу их одёрнуть. И Театральный клуб наш не сплоховал.

– Актёру нельзя отвлекаться на шум в зале, – сказал Квиллер. – Как-то я участвовал в пьесе Ноэла Коуарда «Частная жизнь», и из-за болвана, ржавшего в первом ряду, у актрисы – я играл с ней в паре – вдруг вышибло из памяти текст – напрочь! Я до сих пор помню, какой это был кошмар, а ведь тридцать лет прошло!

В фойе начал мигать свет, и Квиллер быстро добавил, обращаясь к Лайзе:

– Ты не могла бы встретиться со мной в книжном магазине? Я хочу взять у тебя интервью о работе ЦЭС.

– Завтра я буду там весь день.

Они вернулись в зрительный зал.

Сколько удовольствия получила бы от спектакля Полли! Надо признать, что некоторым образом это и его вина, что её тут нет. Дернуло его настоять, чтобы Фонд К. выделил деньги на строительство книжного магазина, где Полли займёт должность заведующей. Он сделал ей такое предложение потому, что ей разонравилось работать в библиотеке. Ей хотелось испытать себя на новом поприще, принять новый вызов Судьбы.

А ему теперь недостает их совместных обедов два-три раза в неделю, прогулок около озера или по берегу Иттибиттивасси, вечеров классической музыки в яблочном амбаре: аппаратура там первоклассная, акустика – сказочная. Ему вспомнилось, как однажды, ужиная в «Старой мельнице», они десять минут спорили о разнице в значении слов «тяжёлый» и «тяжкий» и даже отказались от десерта, поспешив домой, чтобы справиться в Большом толковом словаре. Только сразу не могли решить, куда домой к ней или к нему.

У неё было последнее издание, третье; у него – второе, которое он, скажем прямо, предпочитал. Третье он приобрёл, но его, объяснил он, утащили в свой угол сиамцы и пользуются им как «цап-царалкой» – точат о него когти.

Ничего, вскоре, утешал себя Квиллер, их жизнь с Полли вновь войдёт в нормальную колею. Он пошёл домой и съел целый брикет мороженого – шут с ней, с диетой!

В субботу утром Квиллер направился в книжный магазин – взять интервью у Лайзы Комптон. Путь его лежал через небольшой лесок, входящий в его владения, по Мейн-стрит и вокруг почтового двора. В Пикаксе, где большинство предпочитало ездить и летать, а не ходить пешком, его оранжевую бейсболку знали все от мала до велика. Она обеспечивала ему безопасность – не только на улицах и дорогах, но и в лесу, где какая-нибудь зловредная сова могла вдруг принять его густую шевелюру за мех ниспосланной ей добычи.

Книжный магазин выходил тыльной стороной к почтовому пакгаузу, а лицевой смотрел на Ореховую улицу – величественное здание в сероватой штукатурке, оно хорошо смотрелось рядом со столетними каменными постройками старого Пикакса. Двустворчатые двери вели в вестибюль с огромной циновкой на пороге, необходимой в городе, который называют «пряжкой снегового пояса». Носившая на себе следы от ног многочисленных посетителей, эта циновка приветствовала их отнюдь не радушным: «Добро пожаловать в "Сундук пирата"!» и не вежливым: «Пожалуйста, вытирайте ноги», а требовательным: «Внимание! Не выпустите на улицу кота!»

Из тех же соображений было решено при оформлении интерьера использовать не ярко-зелёные, а угольно-серые тона, оттенявшие магические глаза библиокота, а ярко-зелёные халаты персонала уравновесили цветовую гамму. В данный момент все в магазине занимались своим книжным делом, только Полли нигде не было видно. То ли она последовала его совету и отсыпалась дома, то ли, не вняв его совету, отдавала себя библиотеке.

Обе догадки оказались неверны.

– Миссис Дункан ушла в парикмахерскую, – сообщили ему. – Миссис Комптон ждёт вас внизу.

В книжном магазине Пикакса понятие «внизу» не несло в себе ничего унизительного. Напротив, неторопливо спускаясь по широкой удобной лестнице и любуясь закреплённым на стене сундуком пирата – подлинным сундуком, закопанным в этом самом месте в 1850-е, вы испытывали эмоциональный подъём.

Вправо удалялась анфилада залов для различных мероприятий; слева находился Центр Эдди Смита. Волонтёры в зелёных жилетах со значком ЦЭС возились у компьютера, лазали по стремянкам и занимались другими делами, вдохновляемые присутствием Данди. Представив Квиллеру своих помощников, Лайза увела его в один из залов, где он записал на диктофон следующее:

– Какая книга появилась в Мускаунти первой?

Твои предположения.

– По всей вероятности, молитвенник; принадлежавший пастору, который прибыл сюда вместе со своей паствой. Первые поселенцы были людьми мужественными и работящими, но мало кто владел грамотой. Даже во время строительного бума владелец всех лесопилок на побережье не умел ни читать, ни писать. В конце девятнадцатого века богатые семьи стали строить особняки, где одна из комнат отводилась под библиотеку – символ статуса в те дни. На полках теснились книги в кожаных переплётах с золотыми обрезами, только никто их не читал. Позднее, в двадцатом веке, появился средний класс и чтение вошло в моду.

– Что предпочитали читать?

– Классику, но также любовные романы, детективы, приключения. Покупали и книги по искусству, о поэзии и этикете. Отец Эддингтона Смита ходил с книгами по домам и продавал их буквально за медные гроши. Вот эти книги отдают сегодня в дар ЦЭС.

– Чем занимается ЦЭС?

– «Сундук пирата» предоставил ЦЭС половину цокольного этажа. Волонтёры и члены ЦЭС передают подаренные книги в магазин, а выручка от их продажи поступает в Литературный совет и идёт на ежегодные стипендии Эддингтона Смита.