Дмитрий Щеглов - Мешок с несчастьями

Остальные пять кассирш с любопытством смотрели на нас. До них, сюда видно еще не дошла информация, за что мы попали в подвал, иначе была бы масса вопросов. А рассказывать, глупую историю, приключившуюся с козой, не хотелось. Мы знали, что она сама хорошо знает дорогу на озеро и сейчас там пасется. Молча, мы принялись за работу. Бог с ними, с Бачком, с его Мерседесом, с начальником службы безопасности, загнавшим нас сюда, отработаем пару часов, пусть потешат свое самолюбие, заодно узнаем, сколько платят Сысою. Ведь его зарплата – приз за виртуальный прыжок в бочку с цементом. Работа оказалась не тяжелой и спорилась у нас в руках. Пресс-станок для обвязки пачек стоял в углу, отдельно от столов на которых работали кассиры пересчетчицы. Упаковки по десять пачек, завязанные шпагатом и опломбированные свинцовой пломбой наполняли тележку. Когда, я немного освоился с работой, и она пошла в автоматическом режиме, я стал приглядываться к тому, что делается в кассе. Работа у женщин была достаточно однообразной и не тяжелой. По крайней мере, камни ворочать не приходилось. Больше всего мне понравилась работа старшего кассира – Виолетты. Она, перед тем как выдать в работу, записывала номер полной инкассаторской сумки в специальный журнал и швыряла ее на стол кассирам пересчетчицам. Те, высыпали из нее деньги на стол, а пустую сумку, бросали на пол в углу комнаты.

– Вас тут обворовать, ничего не стоит, – рассмеялся Данила, обращаясь ко всем сразу.

– Это тебе так кажется, – заулыбались ему в ответ. – У нас тут сплошной контроль. Сумка пришла в кассу, мы записываем ее номер в журнал. Отдали сумку в пересчет, снова записываем. Повезли тележку с пересчитанными деньгами в хранилище. Записываем. В конце дня сводим кассу. Так, что у нас везде двойной контроль. Ничего не украдешь, и не надейся.

– Я просто так сказал, пошутил, – стал оправдываться мой дружок.

– Глупые шутки у тебя, – строго одернула его Виолетта.

Уже наверно с пол часа мы работали в подвале. Пора бы появиться и водителю Мерседеса, – подумал я. Но вместо водителя разбитой машины на пороге кассы пересчета появились наши старые знакомые, оперативники Николай и Петро. Они привезли несколько инкассаторских сумок. Не переступая порога кассы пересчета, Николай бросил их на пол. «Подрабатывают видно ребята инкассаторами, – решил я.»

– Вот, из обменных пунктов сегодня, распишись в ведомости Виолетта, – сказал Николай.

Виолетта, увидев двух добрых молодцев, расплылась в улыбке. Она неотрывно, как мы на шестисотый Мерседес, смотрела на Николая. Звание у него лейтенант, интересно какой был бы взгляд, если бы его повысить до генерала? Виолетта поправила прическу и, поведя плечом, сказала:

– Сейчас распишусь. У меня сегодня маленькое торжество, день рождения, приглашаю всех в соседнюю комнату, на шампанское и торт… Девочки закругляемся, закругляемся, обед. И вы мальчики, идите с нами, мы сейчас на часок закроем комнату, и пообедаем.

Она сдвинула ногой привезенные сумки в сторону, и вдруг подобрав одну из них в руки потрясла перед нами:

– Смотрите, какая маленькая сумка, а в ней сто тысяч долларов.

Я машинально запомнил номер сумки, тринадцатый.

Все вышли из комнаты и переместились в соседнюю комнату, туда, где был приготовлен стол. А кассу пересчета Виолетта закрыла на ключ, и положила его себе в карман. День рождения, он и есть день рождения. Все желают имениннику здоровья и любви. А Виолетте желали богатого жениха, и все почему-то поглядывали на Николая. А он в ус не дул и наравне с Данилой уплетал всякие вкусности лежащие на столе. Наконец когда очередь дошла до тортов, женщины встали из-за стола оставив нас мужчин одних, и пообещали, что чай попьют потом, отдельно от нас.

– Вы, что тут делаете? – спросил нас Николай.

– Мы все честно ему рассказали. Петро, товарищ Николая хохотал как сумасшедший. Он по натуре был смешливый.

– Вообще то не имел права, этот дундук Сысой, вас допускать в кассу к деньгам. Ну, заставил бы двор подмести, как предлагал управляющий. Да и не вы виноваты в разбитых фарах, а мужик на телеге, так что зря вас впутывают в это дело, – задумчиво произнес Николай. – Хватит Петро прохлаждаться, поехали, магазины объедем.

Они встали из-за стола. Следом за ними и мы. Мы с Данилой вошли в кассу пересчета. Женщины уже работали. Николай с Петром забрали пустые сумки и уехали. Мы поработали еще с часок, когда снова появились Николай с Петром и привезли новые инкассаторские сумки. Снова повторилась прежняя сцена. Виолетта улыбалась, кассирши завистливо поглядывали на оперативников и Виолетту. Николай и, правда, смотрелся завидным женихом. Ему бы звездочки на погоны покрупнее, да пару орденов на грудь, и на веревочке в загс. Так и не переступив порога кассы пересчета, они поставили сумки на пол у входа, и протянули ведомость на подпись. На этот раз Виолетта сразу ее подписала и отдала обратно, а Николая с Петром проводила в соседнюю комнату. Когда она вернулась обратно в кассу пересчета, последовал ее приказ:

– Все на сегодня, хватит, сведем кассу девочки и гуляем. А непересчитанные сумки я отвезу в хранилище. Пусть Сысой их сегодня примет.

Послышались крики – ура. Кассирши быстро собирали деньги у себя на столе и объявляли сумму Виолетте. Та сверялась с бумажкой, и согласно кивала головой. Кассирша была свободна и могла идти в соседнюю комнату. Через несколько минут мы остались втроем; я, Данила и Виолетта. Все пересчитанные деньги Виолетта сложила в большой несгораемый сейф здесь же в комнате, и закрыла его на ключ. А привезенные, оставшиеся не посчитанными инкассаторские сумки она сложила в тележку.

– Помогите мальчики отвезти тележку в хранилище, – сказала она нам.

Мы не возражали. Виолетта позвонила по внутреннему телефону Сысою, и этот самодовольный индюк спустился к нам в подвал. В это время мы подогнали к воротам хранилища тележку с сумками. Из комнаты отдыха, заодно служившей и раздевалкой и банкетным залом выглянула одна из кассирш и протянула нам коробку из под торта, предложив выбросить ее на улице.

– Доели без нас, всегда так – огорчился Данила, и кинул коробку на тележку с сумками.

Виолетта постаралась оправдаться и смягчить нанесенную Даниле обиду:

– Она не тяжелая. Нечего мусорить комнату отдыха. Сысой ругается, мышей разводим.

Я понял, раз нам предлагают вынести пустую коробку из под торта, значит наше пребывание в банке закончилось. Ура. Я согласно кивнул, выбросим. Подошел Сысой. У меня сложилось такое впечатление, что он наблюдал за нами по монитору, потому, что спустился значительно раньше, чем ему успели позвонить.

Он закрыл своей спиной стальную дверь, ведущую в хранилище и, стал набирать код. Когда он открывал бронированную дверь, было на что посмотреть. Ее, по-моему, ничем нельзя было просверлить и прорезать, настолько она была толстой. Мы закатили тележку в хранилище. Рядом с нами стояла Виолетта. Она позвала стоявшего в стороне начальника охраны:

– У меня сегодня день рождения, – сказала она Сыссою, – я может быть завтра, немного задержусь. Не примешь ты у меня сегодня деньги, чтобы завтра с утра простоя в кассе не было? Если опоздаю на работу, выдашь девочкам сумки пораньше?

Сысой моментально согласился.

– О чем разговор, и приму как положено и выдам обязательно. У меня не забалуешь. Если работы не будет, яму заставлю копать. Не волнуйся я такой, Брык Сысой.

Виолетта подозвала Сысоя поближе к себе. А в это время в хранилище вошел новый управляющий Бачок. Он внимательно осмотрел помещение и остановился взглядом на нас с Данилой. Брови его удивленно поползли наверх. Брык Сысой стал по стойке смирно преданно заглядывая в глаза начальству. Виолетта тоже показывая собственную незаменимость и значимость повторила ранее высказанную просьбу:

– Смотри Сысой Соич, я тебе, вот оставила шесть сумок, раз, два, три, четыре, пять, шесть, – она сама быстро пересчитала их, как фокусник приподнимая за один край, и перевела разговор с арифметического счета на другое, – утром, чтобы не было простоя, отдашь в пересчет, не забудешь?

Верхней сумкой лежала сумка под номером тринадцать. Мне не понравилось, что она, а не Сысой, пересчитала содержимое тележки, деньги все таки, но я промолчал. Не лезь со своим уставом, в чужое хранилище. А Сысой не столько смотрел на сумки пересчитываемые Виолеттой, сколько косил глазами в сторону управляющего и колесом выгибал грудь.

– Да ты что, как забуду? – успокоил ее облеченный доверием Сысой, – прям с утра и выдам, пусть работают.

Виолетта с облегчением вздохнула и, лучезарно улыбнувшись новому управляющему, подсунула Сысою на подпись акт:

– Раз договорились, распишись.

Тот, не глядя, подмахнул его. Все внимание Сысоя было направлено на управляющего, ему было не до инкассаторских сумок. Он ловил взгляд Бачка, надеясь узнать, правду ли мы плели в коридоре насчет его увольнения, пока шли в кассу пересчета, или эта была наша месть.