Наталия Кузнецова - Дело о синей птице

— Кто это? Как они называются? — указала она на невиданных прежде красавцев. Один из них спрыгнул вниз и, словно демонстрируя свой великолепный наряд, с необыкновенным изяществом принялся расхаживать по полу.

— Это «якобины». Названы так в честь якобинских монахов, — объяснил хозяин.

— Из-за черных капюшонов?

— Ну да. Их также называют английскими париковыми голубями, потому что их украшения из перьев напоминают парик.

Ой, а это кто? Похожи на павлинов, — указала Лешка на птиц с веерообразными хвостами. Голуби выпячивали грудь и, откидывая назад головки, касались надхвостья шейками, прямо как

Катька, когда изгибалась назад, делая свой мостик.

— А это и есть «павлины», павлиньи голуби, — улыбнулся Михаил Васильевич.

— А как же они летают? С такими-то хвостами? — спросил Артем.

— Они не летают. Их разводят исключительно в декоративных целях. Кстати, мои «якобины» на последней выставке заняли первое место, — с нескрываемой гордостью произнес голубевод.

— Эх! — вздохнул Ромка. — Жили бы мы в Медовке круглый год, я бы тоже себе таких птичек завел, а то ж у меня один только Попка и есть.

— Неправда, у нас и голубь есть, голубка, вернее, — поправила брата Лешка, а сама подумала, что, несмотря на свой необыкновенный синий цвет и стать, спасенная ими птичка явно блекнет перед этими кудрявыми, разноцветными красавцами.

— Что за голубка? — без всякого интереса спросил Михаил Васильевич.

— Сама синяя, крылья серебристые, а глаза рубиновые. Мы нашли ее в одном месте с раненым крылом и привезли сюда.

— Кого привезли? — послышался низкий мужской голос. Лешка оглянулась. К ним поднимался собеседник Михаила Васильевича, высокий и тощий темноволосый парень, про каких говорят: «В чем только душа держится». Лицо у него было худым-прехудым, из тонкой шеи выпирал острый кадык. Парень был облачен в очень узкие джинсы, но штанины болтались на его ногах, как на спичках.

— Голубку, — повторила Лешка. Она описала свою птичку и рассказала, чем они ее кормят и как лечат, а от намерения предложить ее голубеводу после всего увиденного отказалась. Зачем она ему, беспородная, раз он занимается племенной работой? Тем более что Березкин сразу же спросил:

— А кольцо у нее есть?

— Нету, — с сожалением ответила девочка.

— А как вы узнали, что это самка?

— Ромка ее за клюв потянул, и она его не отдернула.

Михаил Васильевич улыбнулся:

— Это неверный метод. Пол голубей определяют по их поведению в стае. А впрочем, если вам хочется так думать… — он пожал плечами: дескать, какая разница, кого они там подобрали на улице. — Можно, конечно, на нее посмотреть, но у меня, как видите, все голуби окольцованы. А определить с ходу породу голубя тоже очень трудно, в мире их больше восьмисот.

Когда, налюбовавшись чудо-птицами, вся компания спустилась вниз, костлявый парень со всеми распрощался и направился к калитке.

— Заходи почаще, Илья! — крикнул ему вслед Михаил Васильевич и пригласил трех друзей на вторую голубятню. После он зазвал их к себе в дом, завел в одну из комнат, где целую стену занимали книжные стеллажи, и снял с верхней полки огромную толстую книгу, на обложке которой был нарисован голубь породы «якобин».

— Посмотрите, нет ли здесь вашей птицы.

— Какой отличный дядька, — усаживаясь с книжкой в мягкое кресло, прошептала Лешка, но посидеть в уюте и покое ей не удалось: в Ромкином кармане неожиданно заиграл телефон.

Ромка вырвал из кармана телефонную трубку и прижал ее к уху. — Кто? А, это ты, Машка. Голос у тебя какой-то странный, потому и не узнал сразу. Что? Да ты что? Конечно, уже бежим.

— Что случилось? — воскликнул Артем, а Лешка вскочила с кресла.

— Ведерниковых ограбили! — Ромка отобрал у сестры книгу, протянул ее Михаилу Васильевичу, потом отнял, прижал к себе обеими руками и попросил:

— Вы не можете дать нам ее с собой? Мы, честное-пречестное, завтра же вам ее вернем.

— Что ж, берите, — ответил Березкин. Тяжелая книга не помешала Ромке быстрее

всех домчаться до места происшествия. Лешка с Артемом только вбегали в дом, а он уже стоял посреди большой комнаты и расспрашивал Машку, как было дело. Она же металась по комнате, хваталась то за одну вещь, то за другую, а щеки ее пылали ярче все той же розовой блузки, в которую она облачилась еще и сегодня.

— Так что же у вас украли? — повысил голос Ромка.

Машка растерянно потрясла головой и подняла с пола подаренного тигра.

— Не могу понять. Вроде все цело.

Из дальней комнаты появился Машкин брат. Вид у Сашки был не менее растерянный, чем у его сестры.

— Никаких пропаж нет, — развел он руками. — Вообще-то мы случайно обнаружили, что здесь кто-то побывал. Я хотел с Коляном сразу на пляж пойти, а потом сюда забежал, чтобы взять кое-что. И Машка тоже зачем-то пришла, а до этого ее дома не было. И она случайно заметила, что оконное стекло разбито, то есть не разбито, а вырезано. Вон то.

Лешка подошла к раме без стекла, на которую указал Сашка, и перегнулась через подоконник. На ярко-зеленой траве сверкало расколотое стекло. Ромка с Артемом подбежали к ней и тоже посмотрели вниз.

— Когда стекло вынимали, оно было целым, а треснуло, когда оказалось на земле, иначе бы его осколки разлетелись в разные стороны, — глубокомысленно заявил Ромка. — Значит, вор действовал осторожно, боялся привлечь внимание соседей.

А Сашка открыл дверь той комнаты, где стоял предмет его гордости — бильярдный стол. На зеленом сукне в целости и сохранности лежали шары и

кий.

— И здесь все на месте, — недоуменно проговорил он. — И видак с теликом как стояли, так и стоят. А деньги все у мамы с папой, в доме их нет. И никаких ценностей мы здесь не держим.

С кухни раздался Машкин визг, и все кинулись туда.

Машка шарила по полкам открытого холодильника и сосредоточенно перечисляла:

— Маминого дорогого вина нет — она его к своему дню рождения покупала — это раз. Пирог вчерашний пропал — два. Колбаса с сыром исчезли — три.

— Ну, значит, в ваш дом влез какой-то бомж, — сказал Ромка и побежал осматривать изгородь. В дальнем углу сада он нашел место, где можно было без особого труда, незаметно для соседей и прохожих, перебраться через забор, чем вор, конечно, и воспользовался.

— Ну и что вы теперь будете делать? — вернувшись, спросил он.

— Не знаю. Пирог такой вкусный был. Я хотел его сегодня доесть, — запереживал Сашка.

— Вы, конечно, можете позвонить в милицию, только вряд ли она найдет ваши пироги, — сказал Артем.

— Это верно, — вздохнул Ведерников. — Теперь нам придется сидеть дома и ждать, когда вернутся с работы наши предки — окно-то разбито, может еще кто-нибудь влезть. Машка, сиди-ка ты, а меня Колян ждет.

— Нетушки, сам сиди, — заявила Машка, — пойду я, меня больше ждут.

— Как это ты пойдешь?! — Сашка схватил сестру за руку, но она вырвалась и, выскочив во двор, показала брату язык. — Поймай сначала.

Сашка кинулся вдогонку за Машкой, но она бегала быстро, и он не решился оставить дом, а погрозил ей вслед кулаком и вернулся обратно.

— Блин, меня же правда ждут! Послушайте, сделайте доброе дело, сходите на пляж, объясните все Коляну, пусть он сам сюда придет.

— Ладно, сходим, — кивнул Артем.

А Ромка еще раз осмотрел место преступления и почесал затылок. Сыщику с большим опытом, каким он считал себя, ничего не стоило отыскать воришку, покусившегося на Сашкин холодильник. Однако в настоящий момент ему не хотелось расходовать свое драгоценное время на подобную мелочь. У него и без того дел навалом.

— Дай палатку, ты обещал, — сказал он Сашке.

Ведерников вынес из чулана аккуратно сложенный ярко-оранжевый походный домик, Ромка с Артемом отнесли его на дачу и побежали на пляж выполнять Сашкину просьбу.

Подумав, что поиски Коляна могут затянуться и мальчишки вернутся еще не скоро, Лешка пожалела страдающего от жары Дика и тоже решила сбегать с ним на речку.

Собачий пляж находился под холмом, и днем на нем, в отличие от обычного пляжа, не было ни одного человека, так как собачники приходили сюда по утрам и вечерам. Дик сразу полез в воду — пес обожал купаться, а Лешка отправилась к холму, где в небольшом углублении под каменным козырьком был спасительный тенек. Но ее любимое место оказалось кем-то занято. Из пещерки доносились шорох, чавканье, громкое сопение и похрюкивание.

Лешка осторожно заглянула внутрь и увидела двух маленьких, тощеньких щенят. Перед ними лежала куча оставленной кем-то еды, и они, давясь, заглатывали ее с невероятной скоростью. Куча щенячьего счастья таяла на глазах, однако Лешка успела заметить в ней сыр и колбасу. Она хотела повернуться и уйти, чтобы не мешать чужому пиршеству, но что-то ее остановило. Лешка пригляделась к одному из щенков, изо рта которого торчал огромный кусок чего-то очень знакомого, и песик никак не мог это проглотить. Так это же пирог, сообразила она. И очень похожий на тот, каким вчера их угощала Машка на своем дне рождения. Как раз такой у Ведерниковых и был сегодня украден. Как же он сюда попал? Лешка протянула руку к собачьей мордочке, чтобы ухватить оставшийся кусок, но щенок поднапрягся, глотнул, и важной улики как не бывало.