Лилиан Браун - Кот, который был почтмейстером

Через минуту или две Коко опять появился с конвертом и сразу же отбежал, как только Квиллер потянулся за письмом. И вновь началась охота.

– Ты думаешь, я играю, – кричал Квиллер, – но мне надоело, чёрт возьми! Я стану брать письма прямо на почте!

На этот раз послание исходило от женщины из Центра, у которой одним памятным зимним днем Квиллер снял квартиру над антикварной лавкой. Когда в старом здании топили плиту, там пахло печёным картофелем. Коко узнал запах бывшего жилища.

Письмо было написано от руки.

Дорогой мистер Квиллер!

Роли Райкер сообщила мне о Вашем наследстве, и я счастлива за вас, хотя нам и не хватает Вашей колонки в «Дневном прибое».

А теперь держитесь – я продала антикварную лавку! После смерти мужа моя душа не лежала к бизнесу. Так что теперь я с легким сердцем уступила лавку миссис Райкер. Она замечательная собирательница старины и всегда мечтала иметь свой магазин.

Сынxoчeт, чтобы я перебралась к нему в Сент-Луис, но он женился. Как бы то ни было, вчера мне в голову пришла сумасшедшая мысль, из-за которой я не спала всю ночь. Дело вот в чём.

Миссис Райкер говорит, что Вы унаследовали большой дом, где пропасть антикварных вещей, и что Вам нужна домоправительница. Я умею вкусно готовить и знаю, как обращаться с антиквариатом. Кроме того, у меня есть лицензия на оценку, и я могла бы оценить Ваше имущество… для страховой компании. Пишу вполне серьезно! Мне безумно нравится заниматься оценкой. Дайте мне знать, что Вы думаете по этому поводу.

Искренне ваша Айрис Кобб

P.S. Как коты?

Рот Квиллера наполнился слюной, когда он вспомнил сочное тушеное мясо и макароны с сыром. Припомнилось и другое: доброжелательность, сдобна фигура, сказочный кокосовый торт.

Она верила в привидения, читала судьбу по ладоням, оставляла в картофельном пюре целые кусочки картофеля, чтобы по вкусу оно напоминало настоящий продукт.

Квиллер не откладывая набрал номер телефона в городских джунглях Центра:

– Миссис Кобб, ваша идея грандиозна! Но Пикакс – очень маленький городок. Вы найдёте его слишком спокойным после Цвингер-стрит.

Голос её звучал, как всегда, благожелательно:

– В моём возрасте немного покоя не повредит, мистер Квиллер.

– Всё равно вы должны побывать здесь, прежде чем решать. Я куплю вам билет и встречу в аэропорту. Какая там у вас погода?

– Духотища!

Коко, подняв торчком уши, что означало неодобрение, прислушивался к разговору. Неизменный защитник холостяцкого статуса Квиллера, он возмутился дружескими интонациями бывшей квартирной хозяйки.

– Не волнуйся, старик! – успокоил его Квиллер. – Это ради дела. Для разнообразия полакомишься настоящей домашней едой. А сейчас мы просмотрим остальную корреспонденцию.

Конверты, разбросанные на полу в вестибюле, содержали приветствия по случаю приезда от пяти церквей, трех профессиональных клубов и мэра Пикакса. Были тут и приглашения вступить в Кантри-клуб, в пикакское Историческое общество и в Лигу по игре в шары.

Главный администратор пикакской больницы просил потрудиться на ниве попечительства. Смотритель школ предлагал преподавать журналистику в классе для взрослых.

Ещё два письма отыскались под ковром в холле. Добровольная пожарная дружина пожелала сделать Квиллера почётным членом, а Пикакское хоровое общество нуждалось в мужских голосах.

– Вот это как раз для тебя, – сообщил он коту. С возрастом Коко научился переходить из одной тональности в другую: от громкого воя к гортанному урчанию, от урчания к фальцетному взвизгиванию.

В тот же день Квиллер познакомился с ещё одной представительницей клана Гудвинтер. Строча статейки о «красивой жизни» для «Дневного прибоя», он обзавёлся обширными знакомствами в среде дизайнеров по интерьеру. Были среди них таланты, просто очаровательные люди, космополиты, умные головы, модные оформители, но Аманда Гудвинтер оказалась чем-то особенным.

Когда после трёх нетерпеливых звонков Квиллер открыл парадную дверь, он увидел хмурую седую женщину в мешковатом летнем платье и туфлях на толстой подошве. Глядя поверх очков, она инспектировала окраску двери.

– Кто красил дверь? – спросила она. – Просто всё испортили! Надо соскребать вплоть до дерева. Я – Аманда Гудвинтер. – Не глядя на Квиллера, она вступила в вестибюль. – Так вот какова парадная витрина Пикакса! Никто ещё не приглашал меня сюда.

Он попытался представиться, но Аманда опередила его:

– Я знаю, кто вы! Мне говорить не нужно. Пенелопа сказала, что вы нуждаетесь в помощи. Холл не так уж плох, но требует работы. Какой дурак выбрал эту обивку для кресел? – Комментируя на ходу, Аманда крадучись просачивалась из комнаты в комнату. -Это та гостиная, о которой мне говорили? Драпировку надо сменить. Никуда не годится… В столовой слишком темно. Словно в гробнице.

Квиллер вежливо прервал её:

– Адвокат предложил мне обратиться к вам по поводу отделки комнат над гаражом.

– Что? – пронзительно взвизгнула она. – Вы хотите, чтобы я занялась помещениями для прислуги?

– Дело в том, – сказал Квиллер, – что я хочу сам использовать одно из помещений над гаражом… Сделать из него своего рода студию… И неплохо бы, чтобы её отделали в хорошем современном вкусе.

Дизайнер заметалась по холлу, словно львица по клетке.

– Нет никакого хорошего современного вкуса! Я ненавижу эту чертову современность!

Квиллер дипломатично прокашлялся:

– А в городе нет других дизайнеров, которые владеют современным стилем?

– Я вполне компетентна, чтобы работать в любом стиле, – отрезала она.

– Я не хотел задеть вас…

– Я не задета.

– Если вам претят современные течения, что ж… Я знаю дизайнеров в Центре, которые охотно возьмутся за отделку. Включая особняк – когда с комнатами над гаражом будет покончено.

– Покажите мне гараж, – хмуро произнесла Аманда. – Где он? Как нам пройти туда?

Квиллер проводил её к чёрному ходу. Когда они проходили через библиотеку, она выдавила несколько скупых похвал. Презрительно фыркнула в жёлто-зелёной комнате для завтраков и назвала её безвкусной. Сунув голову в кухню, воззрилась, но уже без комментариев, на холодильник, где на голубой подушке в эффектных, скульптурных позах восседали сиамцы.

В гараже, поднявшись наверх, Квиллер показал ей унылый коричневый покой, который хотел приспособить под мастерскую.

– Тут не делали ремонта лет двадцать, – опять заворчала она. – Штукатурка вся осыпалась. Придётся потрудиться.

– Если вы думаете, что здесь надо потрудиться, – усмехнулся Квиллер, – то что скажете о другом помещении?

Бросив взгляд на экстравагантные маргаритки, Аманда простонала:

– Не говорите! Дайте я угадаю! Это дело рук девицы по фамилии Малл. Что за пакость! Она пристроилась сюда после того, как я уволила её.

– Она работала у вас?

– Я платила ей, чёрт возьми, но она не хотела работать! Её учитель рисования уговорил меня. Большая ошибка. Миловидная девица, но без единой извилины в голове. Её усыпанные перхотью приятели всё время болтались возле студии. Затем она стала подворовывать, и я дала ей расчёт. Ох уж эти Маллы! Ни один из них не достиг ничего… Взгляните на эту мерзость! Потребуется положить не меньше трёх слоев краски!

В голове у Квиллера зазвучала мелодия, которую сыграл Коко.

– Забудьте на время об этом помещении. Сконцентрируйте всё внимание на моей мастерской.

– Вам нужно будет съездить в мою контору, чтобы выбрать цвет и посмотреть образцы.

– Давайте облегчим задачу. Просто выбросьте все эти тряпки и мебель на свалку. Пол должен быть тёмно-коричневым, как мои ботинки.

– Хм… вы ещё тот парень.

– А стены окрасьте в цвет моих брюк.

– Бежевый?

– Как бы вы ни называли его. И ещё нужны жалюзи с тонкими планками. А о мебели поговорим позже.

После того как она, что-то бормоча себе под нос, спустилась вниз, Квиллер ещё раз взглянул на сложный маргариточный дизайн и пожалел, что художница исчезла из города. Будучи журналистом криминального отдела, он завоевал доверие многих, кто переступил черту закона или был готов переступить её. Эта девушка с её талантом и довольно бурной биографией заинтересовала его.

«Дейзи, Дейзи». Поглаживая усы, он недоумевал, почему Коко тронул именно эти клавиши пианино. Правда, кошек всегда привлекали кнопки, выключатели и клавиатура пишущей машинки, но пианино Коко видел впервые, и всё же он сыграл на нём узнаваемую мелодию.

Вернувшись в дом, Квиллер получил новую пищу для размышлений: Коко, охранявший дом с большой лестницы, расположился на третьей ступеньке. Из двадцати одной ступени лестничного марша кот всегда выбирал третью.