Владимир Аверин - Тетрадь опасных советов

Пиджак тебе великоват, и штаны слишком длинные, — заметил Вадик.

Ботинки тоже на два размера больше. Я в них ватки напихал, чтоб не свалились, — признался Пузырь. — Специально выбрал самые обычные, неброские вещи, чтобы не выделяться из толпы.

Что ты сказал? Не выделяться из толпы? — спросил Вадик, словно не расслышал. Он взял Пузыря за рукав и подв*ел к высокому зеркалу на стене коридора. — Посмотри на себя, полюбуйся.

Пузырь взглянул на свое отражение, поправил лацканы пиджака, надел шляпу, затем, глядя в зеркало, повернулся вполоборота влево, потом вправо и сказал:

А что?.. Солидный импозантный мужчина в пиджаке и шляпе. Мне нравится.

И тебя ничто не напрягает?

Не напрягает. Немного жарковато, но я люблю, когда жарко, ведь пар костей не ломит.

Да ты в этой одежде ни в какой толпе не скроешься, клоун! Оглянись вокруг, в этом городе ты единственный человек в шляпе и лакированных ботинках на босу ногу! Тебя из космоса невооруженным глазом видно, чучело! Как только у тебя смелости хватило ходить по городу в таком позорном прикиде?

Ты же знаешь, я — человек без комплексов. Мне чужое мнение по барабану. Главное — дело сделать. Ты вот надо мной прикалываешься, а я, между прочим, видел человека, который тобой очень интересуется.

—Что значит «интересуется»? — забеспокоился Вадик.

За тобой, кроме меня, следил какой—то мужик. Я понял это, когда увидел его в метро. Так получилось что в какой—то момент он оказался между мной и тобой. Меня он не знает, поэтому внимания не обратил. А я сразу его вычислил, уж больно он внимательно за тобой наблюдал. Он пас тебя до антикварного, топтался возле кафе, потом вел тебя до метро. Ну, а в метро я потерял из виду и тебя, и его. Ты так резко слинял, что я не сумел тебя догнать. Когда я тебя потерял, то сразу побежал обратно на улицу, хотел проследить за тем му—* жиком. Но так его и не нашел. Странно, что ты сам его не заметил.

Если бы не твой уродский наряд, я бы его точно заметил. А так я все внимание на тебя, красавца, переключил, ничего вокруг не видел. Как он выглядит? Опиши.

Ну... Рост средний... Телосложение нормальное... Волосы прямые, какие—то бесцветные... Размер ноги стандартный... Лицо невыразительное... Особых примет вроде нет, хотя я не присматривался.

Это не внешность, а ее отсутствие. С такими данными хорошо в разведке работать. А как он был одет?

Обычно. Рубашка, брюки, ботинки... Ну, знаешь, существует такая стандартная повседневная одежда — типа униформы, в которой ходит большая часть европейцев.

Наверно, это был Иванов. В кабинете Ремизовой он тоже бый в чем—то мутном, неброском. Хотя многие так одеваются, — задумчиво глядя на свое отражение, сказал Вадик. — Да—а, попал я в непонятки... Слушай, Пузырь, если наши догадки верные, если эта пурга завертелась из—за Майи, надо срочно выяснить, кто она такая. Ты ведь еще утром обещал пробить ее по базе данных. Будь другом, займись этим прямо сейчас.

Ладно. Сейчас переоденусь, схожу к тебе поесть и займусь. А что тебе сказали в антикварном?

Ничего определенного. Оценщику надо посоветоваться с коллегами, ну, чтобы уточнить там какие—то детали. Короче, я оставил у него тетрадь до завтра.

Он тебе выписал квитанцию или расписку?

Нет.

Как? — изумился Пузырь. — Ты отдал чужую старинную тетрадь чужому дяде и не взял с него никакой бумажки? А вдруг тетрадь стоит кучу бабок? Нет, тебе точно пора крышу менять, Ситников. Представь, что оценщик — жулик, что он решил присвоить тетрадь. Что тогда будешь делать, как доказывать?

Да брось ты, — махнул рукой Вадик. — Завтра утром он мне ее вернет.

Ты бесстрашный человек, старина. Из тебя вышел бы хороший камикадзе.

На следующее утро, когда родители Ситникова и Пузыренко ушли на работу, Пузырь позвонил в квартиру Вадика и, когда открылась дверь, ввалился в прихожую, размахивая какими—то листами с принтерным текстом.

Все пропало! — закричал он с порога. — Все пропало, Вадик! Ты что, спишь? Ты очумел! Тут такое творится! Та—акое! Ужас, Вадик! Ужас!

Что ты орешь, как сапер подорванный? Успокойся, — сказал Ситников, зевая. — Что пропало?

—Все! Все пропало!

Ну и фиг с ним. Ты мне лучше скажи: пробил Майю или нет?

Да какая там Майя?! Охота тебе думать о таких пустяках, когда планета в опасности!

Значит, опять ничего не узнал? Значит, мои проблемы тебя больше не интересуют, да? Ты, значит, теперь планету спасаешь, а твоего друга пускай трясет от неизвестности. Так, да?

Ой, ну искал я твою Майю, искал, не парься. И в базе искал, и в Интернете. Нет никаких данных. Правда, в Интернете есть одна ссылка, но вряд ли она касается именно твоей Майи.

Ну, говори, говори, — поторопил его Вадик.

Там говорится про какую—то Майю Рижскую, которая победила в физико—математической олимпиаде среди воспитанников детских домов Латвии.

Это она, сто пудов! Ты же сам говорил, что в ее тетради записаны какие—то математические формулы. Теперь выясняется, что Майя — физик—математик. Все сходится.

Ничего не сходится. Во—первых, олимпиада проходила в Риге. Во—вторых, ее детский дом тоже находится в Риге, а не в Москве. В—третьих, Рига находится в Латвии, то есть за границей, оттуда просто так из детского дома не прикатишь. Надо визу оформлять, таможню проходить — в общем, целая история. И в—четвертых, девчонка—физик — это все равно что морская свинка: ничего общего ни с морем, ни со свиньей, — ревниво заметил круглый отличник Пузыренко. — В общем, скорее всего в ссылке ошибка. Но это пустяки. Ты не знаешь самого главного. Когда я искал Майю и одну за другой открывал ссылки Интернета, то вышел на электронную страницу о календаре майя. Слышал о таком?

Еше бы. Ясный перец, слышал. Только забыл. Напомни, майя — это что?

Майя — это древний народ в Центральной Америке, он объединял несколько индейских племен. Прикинь, оказывается, много лет назад на Земле существовала другая, очень развитая цивилизация, которая погибла из—за какой—то катастрофы.

А откуда это известно? Если она погибла, кто мог об этом рассказать?

Ну, во—первых, не все до единого люди погибли, а во—вторых, остались священные тексты, мифы, другие доказательства, которые прямо указывают на то, что раньше была огромная развитая цивилизация, может быть, даже более развитая, чем наша.

Да ну?

Сто пудов! Практически у всех народов мира есть предания о какой—то древней катастрофе, от которой пострадала вся наша планета. Легенды рассказывают, что во время этой катастрофы случились страшные потопы, землетрясения, извержения вулканов. Во многих странах вымерли все люди, а огромные части суши погрузилась на дно океана. Есть и научная гипотеза, она говорит, что эти разрушения и гибель принесла комета, вторгшаяся в небо Земли примерно 14—13 тысяч лет назад. Кстати, если комета радиусом всего 130 метров вмажется в Землю, то разрушит всю Московскую область. А если в нас втемяшится астероид радиусом семнадцать километров, то он сметет половину земного шара.

—Так ты о потопе говоришь? Да ведь это сказки из Библии, ну, про то, как чувак по имени Ной увидел Бога, Бог посоветовал ему сделать корабль—ковчег и взять каждой твари по паре. Эту сказку даже дети знают.

—А ты знаешь, что у каждого народа есть такие же библии, ну, священные писания. У индейцев киче — это «Пополь—Вух», у индейцев майя — «Чилам Балам», у древних египтян — «Книга мертвых», у персов — «Зенд—Овеста»; в общем, практически у всех народов есть своя книга о катастрофе. Самое удивительное, что тексты этих книг совпадают даже в мелочах. Ну, к примеру, во всех книгах, как и в Библии, говорится о древе добра и зла и о плодах познания, которые росли на нем! До странного совпадает и описание потопа, вплоть до того, что если в Библии речь идет о воде, покрывшей землю на пятнадцать локтей, то и во многих других священных книгах повторялось то же число — пятнадцать локтей. Например, у ацтеков, которые жили в Мексике, был и свой Ной, который спасся во время потопа. Звали его Ната. Ацтекский бог Титлакахуан предупредил его о предстоящей катастрофе и, так же как христианский бог, посоветовал сделать ковчег из кипариса.

Ну, мало ли совпадений встречается в мире.

Какой же ты дундук! — рассердился Пузырь. — Я тебе рассказал только про два совпадения, а их полным—полно! Ну, вот тебе еще пример: когда библейский Ной хотел узнать, кончился ли потоп, он выпускал из своего ковчега ворону или голубя. Делал он это трижды. Когда голубь вернулся с масличной веткой в клюве, это было знаком, что воды пошли на убыль. Герой вавилонской легенды о потопе, который тем же манером спасся в ковчеге, тоже выпускал птиц, чтобы узнать, не появилась ли где-нибудь земля. И точно так же поступали герои американских преданий о потопе: когда воды пошли на убыль, одна из птиц тоже принесла в клюве зеленую ветку. А еще почти во всех преданиях говорится о радуге, которая по божьей воле появилась на небе, типа как рекламная вывеска о завершении потопа. В книге индейцев майя «Чилам Балам» так и написано: «И в небе появилась радуга, которая означала, что все на земле было уничтожено». И еще во всех преданиях говорится о каких—то странных людях, которые предупреждали людей об опасности. Народ часто обожествляет мудрецов и героев, поэтому вполне естественно, что таких посланцев называли богами.