Хочу быть топографом - Сергей Михайлович Голицын

С течением времени ямы могли заровняться, столбы сгнить. Некоторые помещики нашли достаточно надежный способ восстановления границ: когда столбы ставились, ловили мальчишек-крепостных и возле столбов «били их кнутием нещадно», чтобы они всю жизнь помнили то место и, уже будучи стариками, смогли указать, где стоял межевой столб.

До XVIII века в России существовали «чертежи» — нечто вроде карт отдельных частей России, составленные без какой-либо математической основы и не похожие на настоящие карты.

Царь Петр был первый русский, который по-научному заинтересовался и географией и топографией России, и заинтересовался не как-нибудь теоретически, по-книжному, — нет, под руководством голландца Крюйса он сам в 1696 году производил съемки по реке Дону во время русско-турецкой войны.

В 1701 году Петр открыл в Москве «Математико-навигац-кую школу», где ученики обучались также геодезии и картографии. Преподавателем там был замечательный русский математик Леонтий Магницкий. Позднее, в 1715 году, в Петербурге была основана Морская академия, откуда выпускались и геодезисты.

В указе от 9 декабря 1719 года Петр написал: «...которые в Академии (морской. — С. Г.) геодезию и географию обучили, тех послать в губернии для сочинения ланткарт, а жалования оным давать тех губерний из доходов».

Петр разослал геодезистов-топографов во все концы России. Специальными инструментами они определили более или менее точно положение различных городов (широту и долготу их) и создали карты отдельных губерний.

Большое значение для науки имели работы геодезистов И. М. Евреинова и Ф. Ф. Лужина, проехавших с 1719 по 1722 год от Тобольска до Охотского моря и далее на Камчатку и Курильские острова. Именно скромные геодезисты Евреинов и Лужин, определяя широты и долготы разных пунктов, первые составили карту Сибири и Дальнего Востока[4].

Позднейшие карты (вторая половина XVIII века) поражают своей точностью и той добросовестностью, с какой было привлечено и критически разработано много разного картографического материала. Руководил тогда составлением карт великий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов, занимавший должность начальника географического департамента.

В капиталистических странах топографы постоянно занимаются межеванием частновладельческих земель, то-есть определением границ и площадей измеряемых участков. Этим вопросам в иностранных, да и в старых русских книгах по топографии уделяется много внимания.

Топографы, работавшие в царской России в сельском хозяйстве, назывались землемерами.

Теперь в СССР таких топографов называют землеустроителями.

Слова как будто похожи, а смысл их глубоко различен.

Землемер, устанавливающий границы помещичьего владения, волей или неволей защищал интересы эксплуататоров.

Работа землеустроителя совсем иная. Топографы-землеустроители приняли большое участие в переустройстве нашего социалистического сельского хозяйства. После Великой Октябрьской социалистической революции они помогали распределять между крестьянами и вновь организуемыми совхозами всю отобранную у помещиков землю. Для этого они снимали планы бывших помещичьих земель, затем карандашом, циркулем и линейкой разделяли эти планы на участки и переносили новые границы с плана на местность, поставив на всех углах столбы с выжженным знаком — гербом Советской республики.

Позднее, когда началось массовое вступление крестьян в колхозы, землеустроители много поработали над установлением новых границ колхозов.

Когда земля закреплялась за колхозами на вечное пользование, землеустроители составляли планы этих земель.

После укрупнения колхозов перед землеустроителями встали новые задачи. Потребовалось составить планы колхозных земель и по этим планам распределить землю на участки севооборота. Эту работу землеустроители проводили вместе с агрономами.

В 1822 году был основан корпус военных топографов, солдаты и офицеры которого в течение XIX века постепенно создавали точные карты значительных территорий России.

Тогда же, в XIX веке, были организованы экспедиции на отдаленные окраины России: экспедиции Кропоткина, Потанина, Пржевальского, Семенова-Тян-Шанского и многих других.

Неизвестных земель — белых пятен — становилось все меньше. Каждый такой путешественник был не только топографом, но и зоологом, и ботаником, и геологом: он собирал коллекции животных, растений, ископаемых.

Вы, возможно, читали книги замечательного путешественника по Дальнему Востоку В. К. Арсеньева «Дереу Узала» и «В дебрях Уссурийского края».

Так вот, Арсеньев был военным топографом. Правда, в этих книгах он мало говорит об основной цели своих путешествий — о том, что он создавал карты неизвестных до него территорий.

В армии карта нужна всем — от главнокомандующего до командира отделения. Даже солдат, получивший специальное задание, имеет на руках карту.

По картам разрабатываются военные операции и изучается характер местности, намечаются маршруты для авиации и цели для дальнобойной артиллерии. Командующий армией, глядя на карту с флажками, кружочками и квадратиками — полками и дивизиями, ясно видит, где какая часть находится, где слабое место противника, откуда начать наступление, куда перебросить войска и т. д.

Требования к военной карте очень строгие. Военные карты должны быть совершенно безупречны. Недаром говорится, что карта — это глаза армии.

Мы знаем из истории следующий факт. Великий русский полководец Суворов имел составленную австрийцами карту Швейцарии, на которой была ясно обозначена дорога вдоль Фирвальдштетского озера. По этой дороге Суворов намеревался провести свои войска. Но когда русские подошли к озеру, вместо дороги или хотя бы тропинки они увидели только скалы, отвесно спускающиеся к воде.

Пути вперед не было. Положение оказалось крайне тяжелым. Отступать? Нет, Суворов и его чудо-богатыри отступать не привыкли. Оглядев солдат, он отдал приказ — начать подъем на кручи альпийского хребта.

Ценой нечеловеческих усилий русские войска преодолели это препятствие и неожиданно для французов спустились в соседнюю долину.

Вот один случай, описанный А. Куприным в его рассказе «Куст сирени».

Молодой офицер Алмазов собирался поступить в Военную академию Генерального штаба. Два года подряд он проваливался на вступительных экзаменах. Наконец, на третий год, он выдержал экзамены по всем предметам. Оставался последний — военная топография.

Алмазов благополучно снял план и уже кончал его чертить, как вдруг посадил зеленой краской в самой середине чертежа кляксу. Ему бы следовало постараться как-нибудь подчистить ее, а он недолго думая взял да и переделал кляксу в куст и на следующее утро понес показывать план профессору.

Профессор эту местность давал снимать всем экзаменующимся офицерам и потому знал ее очень хорошо. Он сразу обратил внимание на непонятное пятно и усомнился в существовании