Вальтер Скотт - Дедушкины рассказы. История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года.

Стр. 443. Эти предзнаменования неминуемой беды накануне Флоддена заимствованы у Питскотти.

Стр. 451. Горцы всегда, даже во время восстания 1745 года, использовали один и тот же способ ведения войны: внезапное нападение, сражение врукопашную и стремительное отступление в случае неудачи.

Стр. 454. В примечании к «Мармиону» (Песнь VI), Скотт упоминает эту историю и добавляет: «интересуясь этим, я так и не смог найти мнения более авторитетного, чем то, что высказал приходский сторож, который сказал, что: «если бы колодец почистили, его бы не удивила подобная находка».

Папа Юлий II, заключивший соглашение с Генрихом, умер в 1513 году. Его преемник Лев X отдал особое распоряжение, предписывавшее похоронить тело, но ничего не было сделано. Шотландцы, естественно, были готовы поверить чему угодно, но только не тому, что тело их короля попало в руки «старинного врага — Англии».

Вальтер Скотт называет маленького Джонни Локхарта именем сподвижника Робина Гуда, героя английских народных баллад. {Прим. перев.)

«Эпизоды из истории Англии» достопочтенного Дж. У. Крокера.

Впервые римлян привел в Англию Юлий Цезарь в 55-м году до Рождества Христова; а в Шотландию Агрикола в 80-м году нашей эры.

При Агриколе в 81-м году нашей эры, и укреплен Антонием в 140-м.

Этот вал был сооружен Адрианом в 120-м году нашей эры. Он протянулся через остров от Ньюкасла у реки Тайн до Карлайла у залива Солуэй.

После почти пятисотлетнего владычества над частью Британии римляне окончательно освободили остров от своего присутствия в 410 г. нашей эры.

Возглавлял поход Свенон, король Дании и Норвегии. — Холиншед т.V (1808), стр. 206.

Династия Стюартов.

«К западу от города Калросса на побережье Форта есть Замковый холм, прежде называвшийся Дуннемарль, что на языке кельтов означает «Замок у моря», в память о цитадели Макдуфа, тана Файфского. Согласно преданию, здесь были заколоты леди Макдуф и ее дети». — Статистический отчет Шотландии (1791), т. X., стр. 136 и далее.

Вышеприведенная традиционная версия истории Макбета была изложена Холиншедом, облагорожена классическим латинизмом Бьюкенана и драматизирована Шекспиром. Ее вариации, основанные на установленных исторических фактах, см.: Хейлз. Анналы, в 8-ми тт., т. I, стр. 1—4; Чалмерс. Каледония, т. I, стр. 404—414, и в связи с этим сэр Вальтер Скотт замечает:

«Малькольм II мирно скончался в 1034 году, и ему наследовал «милосердный Дункан», тот самый, что пал от кинжала Макбета. При виде двух последних имен у каждого читателя должно возникать ощущение, будто его вывели из кромешной тьмы на солнце; настолько знакомы нам только что названные персонажи и настолько четки и ярки наши воспоминания обо всем, что с ними случилось, в сравнении с сомнительными и туманными представлениями, которые мы можем составить о сумеречных временах до и после этого ослепительного периода. Но нам не следует хмелеть от поэтического восторга и придавать слишком большое значение преданиям только потому, что из них была соткана поразительнейшая притча о борьбе честолюбия с совестью, повергающая в трепет человеческую душу. Гений Шекспира, отыскав историю Макбета в Шотландских хрониках Холиншеда, заставил ее сверкать, как прямой солнечный луч порой заставляет сверкать осколок стекла, который манит издали блеском бриллианта, а при ближайшем рассмотрении оказывается мусором.

Дункан, внук Малькольма II по своей матери Беатрис, взошел на престол по смерти дедушки в 1034 году. Макбет, его ближайший родственник, тоже внук Малькольма II по материнской линии, загорелся честолюбивым желанием отобрать трон у того, кому он достался. Леди Макбет, которую звали Гроах, также имела веские основания мстить царствующему монарху. Она была внучкой Кеннета III, убитого в 1005 году в сражении против Малькольма II; и не один этот мотив вдохновил на злодейство ту, кого с тех пор изображают самой жестокой из женщин. Древние летописцы к влиянию мстительной женщины на честолюбивого супруга прибавляют еще наущения сверхъестественных сил. Во сне или в видении Макбету являлись три женщины нечеловеческой стати и красоты, которые приветствовали его, назвав сперва таном Кромартийским, потом таном Морейским, каковой титул король вскоре ему пожаловал, и, наконец, королем Шотландии. Это видение, якобы, и внушило ему преступные надежды, что так великолепно изображено в драме.

Макбет лишил Дункана жизни, не нарушая законов гостеприимства. Он напал на короля и заколол его во дворце под названием Ботгован, или Дом Кузнеца, близ Элгина в 1040 году, а не в собственном Инвернесском замке, как считалось. Это было кровавое деяние, под стать эпохе, но справедливости ради надо заметить, что по нормам шотландского престолонаследия Макбет имел больше прав на корону, чем Дункан. Хотя его тиранство стало притчей во языцех, в действительности он был твердым и справедливым правителем. По-видимому, страх перед приверженцами Малькольма, старшего сына убиенного Дункана, собравшимися в Нортумберленде и еще остававшимися в Шотландии, постепенно испортил нрав Макбета и сделал его грозой вассалов. В частности, Макдуфа, могущественного властителя Файфа, он запугал до того, что тот бежал от шотландского двора. Побуждаемый этим новым советчиком, датчанин Сивард, граф Нортумберленда, вторгся в Шотландию в 1054 году, ратуя за дело изгнанного Малькольма. Макбет встретил врага в окрестностях своего знаменитого замка Дунсинан. Он потерпел поражение, но скрылся с поля брани и был заколот в Ламфенане в 1057 году

Не нужно особенно напрягать память, чтобы понять, насколько этот нехитрый рассказ отличается от шекспировского, хотя сюжет трагедии вполне соответствует легенде, приводимой историками, у которых Шекспир заимствовал свой материал. Можно добавить, что в ранних хрониках мы не отыщем таких фигур, как Банко и его сын Флиенс, и у нас нет никаких оснований полагать, что последний когда-либо убегал от Макбета дальше, чем за кулисы, в соответствии с авторской ремаркой. Ни Банко, ни его сын не были также родоначальниками династии Стюартов. Все это теперь известно; но ум упорно удерживает впечатление, произведенное на него обманом гения. Пока читаются драмы Шекспира и существует английский язык, История может говорить все, что ей заблагорассудится, но обычный читатель будет представлять себе Макбета исключительно как кровавого узурпатора, а Ричарда как горбатого детоубийцу». — Ларднер. Кабинетная энциклопедия, т.1, стр. 17—19.

Битва при Гастингсе состоялась 14 октября 1066 года. «Гарольд, чьему героизму воздают должное историки обеих сторон, принял смерть от стрелы, которая, войдя в глаз, говорят, прошила ему мозг. Завоеватель потерял четверть своего войска и двух своих коней, убитых прямо под ним. Сражение закончилось только на исходе дня. Утром победители пожали первые плоды своей победы, срывая с мертвых все до последнего и в разгуле дикого ликованья топча их лошадиными копытами. Королева-мать послала двух монахов из основанного Гарольдом Уолтемского монастыря, чтобы они умолили Вильгельма позволить им забрать тело их благодетеля и с положенными почестями предать его земле. Вильгельм, подобно Ахиллу; согласился, но труп короля был так залит кровью и изуродован ранами, что монахи не смогли его узнать. В этой отчаянной ситуации они, говорят, обратились за помощью к возлюбленной Гарольда Эдит, «даме с лебединой шеей», которая острым любящим взглядом высмотрела останки своего господина. Шбель Гарольда за отечество сделала его настоящим кумиром англичан, каковым он, судя по всему, отнюдь не был при жизни. Твердость и решимость этого человека, чей взлет и падение ослепительны и чья счастливая судьба уготовила ему смерть в сражении с иноземными завоевателями, когда независимость нации отождествилась с его собственным возвышением, привлекают к краткому Гарольдову правлению внимание любителей английской истории». — Макинтош. История Англии, т. I, с. 99— 100.

«В это правление шотландские нравы очень изменились. Малькольм провел юность при английском дворе и женился на англосаксонской принцессе. Он приютил в своих владениях множество мятежных англичан и нормандцев. Король появлялся перед народом в окружении пышной свиты и с помпой, о какой не ведали во времена более грубые и простые, и любил задавать частые и роскошные пиршества своим вельможам. Коренные шотландцы, приверженные древним обычаям страны, с отвращением взирали на навязываемый им чужеземный образ жизни и в расположении, оказываемом английским и нормандским авантюристам, усматривали проявление оскорбительной! пристрастности». Хейлз. Шотландские анналы, т. I, стр. 34.