Майлен Константиновский - КОАПП! КОАПП! КОАПП! Вып. 6.

Человек. И храпите при этом так, что на весь лес слышно...

Сова. Стало быть, аккуратности хочешь других учить? Да ты на себя-то погляди, Губач: хоть бы шевелюру в порядок привел!

Губач. Я бы рад, но космотехника до этого еще не дошла.

Кашалот. При чем тут космотехника?

Губач. При том, что эти проклятые космы ни одна расческа не берет — жесткие, как проволока.

Надо бы поскорее снять новый вариант фильма «Великолепная семёрка» — пока есть кому исполнять главные роли...

Мартышка. Ну хорошо, а когти? Как вы с такими на занятиях покажетесь? Длиннющие, загнутые, словно серпы... Когда вы их стригли последний раз?

Губач. Ни разу не стриг за всю жизнь. Кто же рабочий инструмент стрижет? Я этими когтями стенки термитников ломаю, а они, проклятые, прочны, как бетон.

Рак. Зубы, конечно, не так прочны — это я к тому, что у вас, я смотрю, двух верхних зубов не хватает. Вам их, случайно, не в драке с тигром выбили? У нас тут как раз спор вышел...

Губач (перебивает). Мы, губачи, без двух верхних передних зубов на свет появляемся, нам широкая щель в зубах нужна, это нашей конструкцией предусмотрено, а для чего — потом объясню. Да что вы все о моей внешности толкуете. Внутренняя культура — вот что главное. Поэтому каждый медведь прежде всего обязан научиться аккуратно есть.

Стрекоза. Никто не спорит, Губач, есть нужно аккуратно, но, по-моему, этого еще недостаточно, чтобы судить о внутренней культуре.

Губач. Вполне достаточно: ведь то, что мы едим, попадает к нам внутрь! Слышали поговорку: «Скажи мне, как ты ешь, и я скажу, кто ты?» Так вот, возьмем для сравнения меня и бурого медведя. Как бурый медведь ест, скажем, муравьев, знаете?

Сова. Да известно как: лапу в муравейник запустит — и всю пригоршню в рот...

Губач. Вот-вот, не разбираясь, где там муравьи, где щепочки, где хвойные иголки, — все внутрь идет. А я, прежде чем глотать термитов, обрабатываю их пылесосом.

Удильщик. Но ведь для этого нужно повсюду таскать с собой пылесос!

Губач. Я и таскаю. (Вытягивает губы в трубку.) Мой пылесос работает в двух режимах. Вот режим всасывания, — конечно, ноздри в этом режиме должны быть закрыты — у меня для этого специальные мускулы есть. (Закрывает ноздри и с сильным шумом всасывает воздух.)

Гепард (стараясь перекричать). По шуму этот живой пылесос, пожалуй, ничуть не уступает вашим пылесосам, дорогой Человек!

Человек. Даже превосходит, Гепард. Когда Губач работает своим пылесосом, его слышно почти за четверть километра!

Мартышка. А еще говорят — чем больше шума, тем меньше производительность. Оказывается, не всегда! Как тянет — я отсюда чувствую!

Губач (прекращает всасывать воздух). Термиты еще сильнее чувствуют : их так засасывает — еле успеваю проглатывать.

Сова. Слышь, Кашалот, а ведь и вправду Бурому-то мишке не грех у него поучиться...

Кашалот. Ну что ж, Сова, пошлем Бурого медведя, который живет в

нашем лесу, на курсы — я полагаю, Комитет охраны авторских прав природы имеет на это право.

Стрекоза. И Мишенька заслужил это право — он так самоотверженно выступал за КОАПП на спячках с препятствиями, а потом был у нас на продленке!

Кашалот. Тем более. Слетайте за ним, Стрекоза.

Стрекоза. Я моментально! (Летит к лесу.)

Мартышка. Губач, а второй режим у вашего пылесоса какой?

Губач. Режим сдувания. Только он не второй, а первый: пока ломаешь этот проклятый термитник, пыль столбом стоит и на термитов, конечно, садится, поэтому я их не сразу всасываю, а сначала сдуваю с них каждую пылиночку с помощью сильной воздушной струи — вот так! (Дует.)

Удильщик. Ну и пылища поднялась!

Мартышка. Ой, ой, мне в глаз пылинка попала! Губач, что вы наделали... А где ж он?

Гепард. Пустил пыль в глаза, оказал нам медвежью услугу... и удалился.

Рак. Теперь жди, пока пыль уляжется... На расстоянии вытянутой клешни ничего не видно.

В пыльном облаке возник чей-то силуэт.

Очковая медведица (приближаясь). У вас пыльная буря? Это лишний раз подтверждает мои худшие опасения.

Кашалот. Чей это голос? Я ничего не вижу...

Очковая медведица. Очковая медведица из Южной Америки.

Мартышка. Ну, раз вы в очках — пыль вам не страшна!

Очковая медведица. Нет, что вы — у меня не очки, а лишь одна оправа, вернее, белые ободки вокруг глаз.

Мартышка. Да, да, теперь и я вижу — большие, круглые... как раз такая оправа сейчас в моде. У вас необыкновенно ученый вид!

Удильщик. Простите, уважаемая Очковая медведица, вы только что сказали о каких-то опасениях, которые подтверждаются...

Очковая медведица. Увы — полностью подтверждаются!

Кашалот (обеспокоенно). А за что или за кого вы опасаетесь? Надеюсь, не за меня?

Очковая медведица. Не только за вас — за всю нашу планету, за всех, кто на ней живет. Кажется, это уже началось...

Все. Что? Что началось?!

Очковая медведица. Земля начала переворачиваться и скоро, возможно, перевернется совсем.

Все. То есть как — перевернется?!

Рак. Откуда вы это взяли?

Очковая медведица. Вычислила. У нас, высоко в горах, — а я живу в Андах, — легко дышится и еще легче думается. И вот недавно, забравшись, по обыкновению, на кукурузное поле и машинально жуя початки, я стала размышлять о судьбах мира... Как известно, на Земле живет семь видов медведей: бурый, белый, малайский, гималайский, губач, барибал — он обитает в Северной Америке — и очковый.

Удильщик. Семь видов медведей?! Значит, это о них был фильм «Великолепная семерка»?

Мартышка. Да, да, о них — там, говорят, погоня, стрельба, и в результате от медведей, наверное, почти ничего не осталось.

Человек. К сожалению, это правда, Мартышка, хотя фильм тут ни при чем. Даже самых многочисленных из медведей — бурых — во всей Европе и Азии осталось немногим более ста тысяч, а когда-то их были миллионы! Белых медведей всего около десяти тысяч, а голубых барибалов — только пятьсот. Очковые медведи тоже на грани исчезновения... Извините, что мы вас прервали, уважаемая Очковая медведица.

Кашалот. Да, продолжайте, пожалуйста.

Очковая медведица. Так вот, из семи видов медведей шесть живут в северном полушарии и лишь один вид — очковые медведи — в южном. Вы поняли?

Гепард. Вполне! Выходит, что мы живем на неуравновешенной планете, которая с минуты на минуту может перевернуться? О, ужас!

Не потому ли у некоторых из нас неуравновешенный характер, что мы живем на неуравновешенной планете?

Удильщик. Да, да, причем это будет сопровождаться наводнениями, землетрясениями и... и пыльными бурями!

Мартышка. Но ведь нашу пыльную бурю вызвал Губач...

Кашалот. Сейчас я уже в этом не уверен, Мартышка... Выход только один: срочно переселить часть медведей в южное полушарие, чтобы уравновесить его с северным! Дорогая Очковая медведица, в Уссурийском крае начинают работать медвежьи курсы. Там соберутся, видимо, все медведи. Немедленно отправляйтесь туда, объясните им обстановку и уговорите переселиться. Организационную сторону мы берем на себя.

Очковая медведица. Прекрасная идея. Тем более что опыт в этом деле есть: наши предки когда-то переселились в Южную Америку из Северной, пройдя по Панамскому перешейку... (Удаляясь.) Бегу-у!

Рак. По Панамскому перешейку медведям теперь не пройти — там, я слыхал, канал прорыт.

Сова. Эка невидаль — канал! А председатель наш на что?

Кашалот. Да, я их переправлю на спине. Коапповцы, мобилизуйте все силы — нам предстоит работа грандиозного масштаба!

Гепард. Еще бы — великое переселение медведей. Кашалот. Итак, за дело, друзья!

Возвращается Стрекоза. Вид у нее обескураженный.

Стрекоза (приближаясь). Дорогой председатель!

Кашалот. Как, вы одна, Стрекоза? А где же Бурый медведь? Ведь я послал вас за ним...

Стрекоза. Он наотрез отказался идти на курсы! У меня, говорит, хозяйство, его на день оставишь — соседи тут как тут, только того и ждут и на метки не поглядят...