Юрий Дмитриев - Соседи по планете Млекопитающие

Водяные козлы сражаются иначе. Они не становятся на колени, а, напротив, широко раздвинув ноги, опускают голову, скрещивают рога и упираются лбами. Побеждает тот, кто прижимает к земле голову соперника.

Но даже когда противники «сходятся» по-настоящему — до крови или членовредительства дело не доходит (если не считать случайности).

В Африке живет группа довольно крупных (рост до 140 сантиметров в холке, вес до 200 килограммов) антилоп — ориксов. У них удивительные даже для антилоп рога — прямые, как шпаги, и часто значительно длиннее метра. Такими рогами можно проткнуть насквозь, пригвоздить к земле или к дереву. Орикс нередко использует свои рога, защищаясь от хищников — известны случаи, когда они убивали львов. Но в сражении с соперником они никогда не наносят ударов рогами, а лишь фехтуют ими, как шпагами.

Газели Гранта после целого ряда сложных ритуальных процедур, направленных на то, чтобы запугать противника, в конце концов с разбега сшибаются лбами. Но и тут рога не участвуют.

Конечно, бывает всякое. Бывает, что в пылу боя один из дерущихся случайно заденет или ударит противника рогами. Бывает, что животные, сцепившись рогами, не могут разойтись и в конце концов оба погибают от голода. Но это случайность, так же как случайность и то, что некоторые дуэлянты ведут себя нетипично для копытных — стараются убить или покалечить друг друга или победитель преследует побежденного. Но в принципе дуэли всегда благородны, это борьба, в которой побеждает сильнейший. Побежденный же имеет возможность испытать судьбу и попробовать свои силы в будущем году. А может быть, состарившийся вожак сам уступит место молодому. Принцип гуманизма животных в данном случае проявляется не только в том, чтобы победить противника, но и в том, чтобы оставить его жить. Это тоже важно для продолжения рода!

Соперничество, демонстрация силы, дуэли — прерогатива самцов. Но ведь на самках, как на продолжательницах рода, лежит не менее серьезная ответственность — они должны не только произвести на свет потомство, но и сохранить его. Но что может сделать маленькая дикдик (та самая, которую убивают палками), чтобы спасти своего единственного детеныша? Разве что отказаться от радости быть все время рядом с малышом, спрятать его понадежнее, а Ссудой уйти. Малыш лежит неподвижно, будто понимает, что так и надо. И оживляется, лишь когда приходит мать, чтобы покормить его. Так продолжается долго, до тех пор, пока у малыша не появится возможность самостоятельно защищаться, то есть убегать.

Но не только маленькие дикдики вынуждены таким образом спасать новорожденных, даже могучие куду, обладающие грозными рогами, до поры до времени прячут своих детенышей. Матери украдкой, чтобы никто не увидел, приходят их кормить.

Многие антилопы прячут своих детенышей. У некоторых, например у джейрана или газели Гранта, это четко отработано. Так, джейраниха прячет новорожденных не в густых зарослях, а в разреженном кустарнике. Малыши (их обычно два) прижимают головы к земле, вытягиваются на ней и благодаря окраске и неподвижности становятся совершенно невидимыми на буроватом фоне. Мать пасется в нескольких сотнях метров и приходит к детенышам лишь один-два раза в сутки — на рассвете и на закате. Джейранятам в данное время важна не еда — они могут обойтись самым минимумом, для них главное выжить, уцелеть. И мать делает все для того, чтобы они уцелели: спать ложится далеко в стороне, чтобы своим запахом не привлечь внимание хищников к детенышам; подходит к затаившимся младенцам не прямо, а предварительно побродив вокруг и убедившись, что опасности нет, кормится она неподалеку от лежащих на земле джейранят, и если увидит опасность или услышит их крик — бросается на защиту, отбиваясь от лисы или хищной птицы рогами и копытами. Человека и волка джейраниха старается отвлечь и отвести от затаившихся малышей.

У газели Гранта детеныши рождаются уже достаточно окрепшими. Во всяком случае, через 15–20 минут детеныш встает на ножки, а через 40–45 минут уже ходит вместе с матерью. Но долго ходить он не может, тем более не может он бегать, поэтому мамаша прячет его в густой траве и неотступно сторожит, смело бросаясь навстречу шакалу, отвлекая внимание гиены или человека. Но к сожалению, это не всегда удается. Не всегда удается спасти своих малышей и антилопе гну. У этих антилоп малыши с первых же часов жизни начинают бегать за матерью. При появлении хищников мать бросается вперед и прогоняет их. Но это днем, хотя со львами и гиеновыми собаками гну и днем справиться не может. А ночью и другие хищники, такие, как шакалы или гиены, нападают на маленьких гну.

А вот с каннами такое не проходит: самки, закрыв своими телами малышей, занимают круговую оборону и прогоняют любого хищника.

Можно привести немало примеров того, как копытные борются за жизнь, героически сражаются за продолжение своего рода. Но все усилия животных будут тщетны, если люди не изменят отношение к этим соседям по планете: не перестанут травить их, стрелять в них без крайней необходимости и не оставят им хоть какое-то жизненное пространство на Земле.

Пожалуй, на Земле нет животных, которые бы так дразнили человеческое воображение и которые вызывали бы столь противоречивые мнения, столь взаимоисключающее отношение к себе, как приматы. На протяжении многих веков животные эти были то близки человеку, то резко антипатичны ему. Были богами и дьяволами, на их долю выпала честь стать «орудием», с помощью которого наука опровергла божественное происхождение человека, и стать помощниками ученых в борьбе за здоровье и жизнь людей.

Трудно сказать, когда человек обратил пристальное внимание на обезьян. Вполне вероятно, что очень давно. Известный современный зоолог Том Харрисон на основании найденных при раскопках костей высказал предположение, что еще за много тысяч лет до нашей эры люди содержали орангутанов в пещерах, как бы мы сейчас сказали — в качестве домашних животных.

Об отношении древних людей к приматам писал и выдающийся русский антрополог Д. Н. Анучин: в конце прошлого века он опубликовал исследование, где высказал мысль, что древний человек признавал свое родство с обезьянами, даже считал их своими предками.

Позже, с появлением религии, у некоторых народов обезьяна была возведена в самый высокий ранг — она стала богом, ей стали поклоняться. Например, в Древнем Египте бог письма, мудрости и колдовства, он же — бог Луны Тот был обезьяной (или изображался в образе обезьяны). На стенах могил древнего Мемфиса часто встречаются изображения гамадрила, бабуина и двух видов мартышек.

Божественными и священными обезьяны считались и у некоторых других народов. А в Индии обезьяны считаются священными и сейчас.

Правда, в некоторых мусульманских странах было наоборот — обезьян считали нечистыми животными. Но по-настоящему гонение на обезьян началось с приходом христианства. Основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола точно сформулировал отношение христианской церкви к этим животным: «Враги Христа — это обезьяны, подражающие человеку». Утверждая новую религию, новых богов, христианская церковь должна была в первую очередь свергнуть старых. Среди них оказалась и обезьяна.

Однако ученые древности, и в частности — Аристотель, уже интересовались обезьянами отнюдь не в плане их святости или божественной сущности. И много позже внешность этих животных и их поведение вызывали различные вопросы и догадки. Но костры инквизиции надолго заставили замолчать крамольников-атеистов. А тех, кто осмеливался все-таки говорить, ждала участь флорентийца Лючиллио Ванини: в 1612 году его сожгли на костре, предварительно вырвав язык.

XVIII век выбил из рук инквизиции самые мощные ее «аргументы» — костры, на которых вместе с еретиками часто сжигали имевшихся под руками «настоящих братьев и сестер дьяволов» — мартышек и павианов. Догматы церкви требовалось уже защищать иным оружием, иными средствами — научными. Образованные церковники вступали в дискуссии с учеными, иногда даже побеждали в этих дискуссиях (за много веков церковь хорошо «подковалась» в борьбе с дьяволом, наука же только набирала силы), но прогресс уже нельзя было остановить. Пришло время, и теория Ч. Дарвина совершила переворот в науке. Правда, далеко не все приняли ее и далеко не сразу овладела эта теория умами ученых и широких масс. Церковники сопротивлялись долго, даже в нашем веке они были еще настолько сильны в борьбе с материализмом, что в 1925 году в США смогли организовать знаменитый «обезьяний процесс» — суд над школьным учителем, осмелившимся рассказывать ученикам о теории Дарвина. Правда, процесс этот, по словам Б. Шоу, сделал «целый континент посмешищем», но тем не менее он не только состоялся, но учитель был признан виновным!

Пока шел многовековой спор об обезьянах, сами обезьяны все больше и больше «приближались» к людям.