Вера и Марина Воробей - Лекарство от любви

– Давай, – согласился Никита. Его голова удобно лежала на ее коленях, а глаза были устремлены на экран монитора, но он быстро занял вертикальное положение, хотя слегка и поморщился при этом. Из-за спины, поняла Вера и услышала: – Я тебе помогу.

– Не нужно, сама справлюсь. – Она поднялась на ноги. – Останови пока запись, а то я не пойму, кто здесь убийца.

– А это так важно?

– Наверное, – рассмеялась Вера.

Она теперь часто смеялась.

Через минуту Никита все же появился на кухне.

– Там твой мобильник проснулся, – сообщил он и предложил: – А давай его временно вырубим?

– Ты что, мать с ума сойдет! Мы и так сегодня друг друга потеряли. – Вера бросилась к сумке. «Сотка» пищала не переставая. – Да!

– Вера, это я. – Вера взглянула на Никиту и прошептала ему одними губами: «Это мама». Никита уселся на откидную кровать, облокотился на ее спинку и похлопал рядом с собой: мол, располагайся рядышком со всеми удобствами. Вера шутливо погрозила ему пальцем и отвернулась, чтобы не поддаться соблазну. А он был велик. – Да, мам, я слушаю.

– Ты где, дочь? Домой звоню, никто трубку не берет, начало одиннадцатого, между прочим.

– Я – где? – возмущенно переспросила Вера. – Я у Никиты в гостях, а вот ты где? Я тебе сегодня не могу дозвониться полдня. Ты хоть на работе была?

– Была. Только с обеда ушла. – Мама явно была смущена. – Так получилось. Верочка, ничего, если я сегодня не приеду ночевать?

– Как это? – с трудом шевеля языком, спросила Вера. Интеллигентный Ильич всплыл в сознании.

– Ну, понимаешь, тут у моей подруги… Да подожди ты. – Вера услышала какую-то возню, а потом раздался молодецкий голос отца. – Вер, я говорю ей, чтобы перестала придумывать всякие глупости. Ты у нас взрослая девочка, вполне можешь понять, что родителям нужно немного времени, чтобы побыть вдвоем. В общем, мама ни у какой ни у подруги, она со мной на «Юго-Западной». Ты как там, справишься без нас?

– Конечно, справлюсь.

Разумеется, Вере и в голову не пришло сообщать родителям в такой тонкой ситуации, что она забыла ключи и теперь не может попасть в квартиру. Что же касается Никиты, то за кофе она поведала ему весь разговор, расписав его в лицах и красках.

– Не могла же я сказать родителям: а ну живенько дуйте домой, потому что ваша взрослая дочь ключи забыла, – закончила она свой пересказ, улыбаясь.

– Конечно, не могла. Ну и что же мы теперь будем делать? – спросил Никита, притушив взгляд.

– Вообще-то еще не очень поздно, – неуверенно произнесла Вера.

– Это точно.

– Ты мог бы проводить меня в общежитие к моей двоюродной сестре. Это недалеко, в центре, – предложила Вера.

Этот вариант пришел ей на ум, когда она восхищалась смелостью мамы, способной на такие безумства, как спать на старом развалившемся диване в чужой комнате, когда дома ее и папу ожидает роскошная двуспальная кровать под шелковым покрывалом.

– Не знал, что у тебя есть двоюродная сестра, – помолчав, сказал Никита.

– Есть. Я у нее в прошлом году три дня в общаге скрывалась, когда с родителями разругалась и из дома ушла.

– Ты способна на такое? – спросил он, но как-то отстраненно, как будто в эту минуту думал совершенно о другом.

– Пришлось, чтобы защитить свою независимость.

– Защитила?

– Как сказать! Отец у меня по натуре собственник.

– Все мужчины, когда любят, такие, – заметил Никита.

– Возможно, – не стала развивать эту тему Вера.

Они оказались в коридоре. Она втиснула ноги в модные лодочки. Никита молча взял в руки новенький кожаный пиджак, стал возиться с замком. Тот щелкнул. Вера потянула за ручку, чувствуя, как тревожно и неритмично бьется ее сердечко. И тут Никита придержал дверь рукой.

– Останься со мной! – внезапно попросил он севшим от волнения голосом.

– Ты этого хочешь? – просто спросила она, потому что для нее все давно и навсегда было решено.

– Да, я очень этого хочу. А ты? – Он ожидал от нее ответа.

Она медленно закрыла дверь. Они вернулись в комнату. А потом он целовал ее губы, глаза и словно пьяный шептал:

– Я сделаю все, чтобы ты об этом не пожалела. Никогда!

Наутро Вера ни о чем не жалела. Для нее наступили радостные дни. Она была без ума от Никиты. Он вроде бы тоже ее любил. Хотя они об этом ни разу не обмолвились. И даже если бы Вере вдруг пришлось умереть, она бы умерла самой счастливой на свете.

– Ник, тебя хозяин просил зайти, – сказал бармен, заметив появление Никиты в зале. – Он у себя.

Никита собирался пройти в свою каморку, слегка размяться перед последним поединком, переодеться, перекинуться парой слов со своим секундантом. Секунданта звали Тимофей. Они неплохо ладили все те недели, что Никита выходил на ринг. Тимофей делал отличный массаж и получал неплохие проценты от сделок. У него было незаменимое достоинство – он был немногословен, в отличие от хозяина клуба Павлика Сомова.

Никита стукнул костяшкой пальца в дверь с надписью «Директор», получил разрешение и вошел.

– Привет.

– Привет. Присаживайся, разговор есть, – сказал директор, явно чувствующий себя не в своей тарелке.

Друзьями они так и не стали. Сом вроде как агент и менеджер Никиты. Чисто деловые отношения, все по договору. И, честно говоря, Никита был рад, что сегодня истекает его срок. Точно так же он чувствовал себя накануне дембеля. В общем, если Сом начнет в сотый раз его уламывать, чтобы Ник продлил договор еще на пять боев, он в сотый и последний раз откажется. Все! Хватит идти на сделку с собственной совестью. Денег он заработал прилично – дома лежало около шести тонн «зеленых». С долгами рассчитался. Здоровье, слава богу, сохранил (потянутые мышцы, синяки и ссадины – это копейки). Пора и честь знать. Удача ведь капризная дама. Сегодня она на твоей стороне, а завтра? Кто ее знает…

Никита подтянул к столу еще один стул и сел на него верхом, сложив руки на спинке:

– Я внимательно тебя слушаю.

– Понимаешь. Ты, конечно, боец классный… С тех пор как ты на ринге, ко мне народ валом валит… Но тут такое дело… – мялся и кривился Сом, как будто его вот-вот на раскаленную сковородку положат.

– Чего тебя плющит, Сом? – прервал его Никита, выразительно посмотрев на швейцарские часы, довольно искусную подделку под фирму. – Мне через полчаса на этом самом ринге нужно быть, а ты вокруг да около ходишь. Давай короче.

– Короче? – Сом посмотрел на Никиту. – Короче так: сегодня ты не должен выиграть.

– Не понял? – переспросил Никита.

– Сегодня должен победить Железный Кулак.

– Кто так решил? – уточнил Никита, стараясь не заводиться.

– Поверь, не я. – Сом покаянно прижал толстые пальцы к груди. – Я всего лишь маленький винтик в большом отлаженном механизме. А так… Есть тут один человек. Может все, а делает вид, что может еще больше. Вот он и решил, что Кулак должен быть первым. Ему еще выступать и выступать. У него договор на десяток боев, так что сам понимаешь, лучше будет, если он начнет с победы. Нет, если ты, конечно, передумал уходить…

– Я не передумал, – жестко сказал Никита.

Сом пожал плечами. В глаза Никите он старался не смотреть.

– Тогда какая тебе разница? Пусть Кулак потешит себя славой. А ты получишь хорошую компенсацию, не сомневайся. Штуку баксов. Ну как, идет? – Тут директор наконец-то отважился встретиться с Никитой взглядом.

– Ты вот что, Сом. – Никита поднялся. Ни к чему вести бесцельный разговор. – Пока не поздно, беги к своему боссу и скажи, что я ни под кого ложиться не собираюсь. Если этот Кулак победит, то в честной борьбе.

– Какая честная борьба? – закричал Сом и, испугавшись чего-то, понизил голос: – Ты что, забыл? Здесь бои без правил! – почти прошипел он в лицо Никите.

– А вот это уже не твоя забота. Не трать зря время и нервы, Сом. Я свое слово сказал.

Никита вышел, хлопнув дверью. Это надо же, что придумал! Чтобы Никита сам собственными руками отдал кому-то победу. Да ни за что!

На ринг (помост, площадку, не важно, как это называть) Никита вышел в боевом настроении. Вокруг море народу, волнуются, делают ставки, обсуждают шансы противников. Появление Никиты завсегдатаи приветствовали восторженными криками. Среди них были и женские голоса. «Есть же такие, которым нравятся подобные зрелища! – подумал Никита и тут же себе возразил: – А как же Средние века? Когда дамы повязывали на копье своего избранника шарфик и спокойно наслаждались тем, как он бьется на ристалище не на жизнь, а на смерть за свою избранницу». А потом Никита подумал, что не ко времени вся эта лирика, и сосредоточился на внутренних ощущениях. Когда же на ринге появился его соперник, Тимофей ободряюще похлопал Никиту по плечу и проворчал:

– Железный Кулак, говоришь? Ему бы больше прозвище «Человек-гора» подошло.

Действительно. Двухметровый парень своими габаритами напоминал что-то огромное, бессмысленное и малоподвижное. Впрочем, одна из заповедей карате гласит: недооценивать противника нельзя, а значит, нельзя расслабляться, нужно всегда быть начеку. Как это часто случается, первое впечатление оказалось обманчивым. Едва прозвучал гонг, как эта махина ожила и двинулась на Никиту, выставив перед собой пудовые кулачищи. Никита настолько опешил, что совершил непозволительную ошибку – позволил загнать себя в угол и тем самым лишился маневра. Железный Кулак молотил его с убойной силой – по корпусу, в голову, снова по корпусу. Каждый удар сопровождался ревом толпы.