Юрий Ермолаев - 106 пропавших часов

— Мы же по делу, — сказал Миша, — чего ж неудобного? А родители у Алика гостеприимные. В субботу у них знаешь сколько гостей было, даже у нас стулья занимали.

— Тогда пойдем все, — решили ребята.

Алик был дома. Он сидел на полу и заглядывал под экскаватор.

— Сломал! — догадался Олег.

— Все время крутился и вдруг… — смущенно пробормотал Алик.

— Докрутил, значит, — с сердцем сказал Миша Зотов, — правильно мой дед говорит, что зря тебя отец балует. Рано такие игрушки иметь! Ну, что ты понимаешь в машинах?!

— А ты что понимаешь? — спросил Алик.

— Я-то понимаю.

— Ну и почини тогда.

— Покажи, что сломалось, — попросил Олег.

Алик перевернул экскаватор набок и сказал:

— Ручка не заводится.

Олег потянул торчащую из кабины пружину и вытащил ее.

— Отклепалась, — со знанием дела сказал он, — ну это поправимо. Если хочешь, мы можем починить. Только придется твой экскаватор забрать в школьную мастерскую.

— А надолго? — спросил Алик.

— Дня на два. Да ты не сомневайся. Мы вернем.

— Конечно, вернем, не сомневайся, — хором подтвердили артисты.

Алик подошел к висящему на стене календарю, подставил стул и, забравшись на него, перевернул два листка.

— Вот когда эта картинка с речкой и мостиком будет — принесете? — спросил он.

— Точно! — сказал Олег. — А если сомневаешься, мы тебе школьный телефон оставим. Можешь прямо директору звонить.

— Зачем ему звонить, — возразил Миша, — не принесем, он может моей маме оказать. Мы же соседи.

— Ладно, — согласился Алик, — я лучше тогда его маме пожалуюсь.

Минут через двадцать, участники будущего спектакля торжественно внесли Алькин экскаватор в школьную мастерскую. Сразу в ход пошли отвертки, молотки, клещи-кусачки. И вскоре из красивой, сверкающей машины, экскаватор превратился в невзрачную кучу колесиков, винтиков и железок.

Олег раздал каждому детали, и ребята принялись мастерить из собранного накануне железа точно такие же, но гораздо больших размеров. Через день все детали были сделаны. Оставалось только собрать их. И тут Олег предложил усовершенствовать их экскаватор: заменить заводную пружину настоящим бензиновым моторчиком. И еще он внес очень нужное предложение: убрать один из четырех роликов, на которых стоит кабина, и установить ее на трех.

Ребята не сразу поняли, для чего это Олегу понадобилось. Тогда он объяснил:

— Если мы поставим кабину на три ролика, один останется лишним, и он может пойти на другой экскаватор. Не у нас, конечно, а на заводе, где их выпускают. Представляете, какая от этого будет экономия металла при массовом выпуске.

У Сени Снежкова даже дыхание захватило от такой ценной мысли. Это же настоящее открытие. Он тут же закричал:

— Ура! Качать главного конструктора. — И ребята принялись качать Олега точно так же, как его полагалось качать по ходу пьесы.

— Вот и репетиция началась, — подбрасывая Олега, смеялись ребята.

Ох, какой же это был тяжелый для Вовы день! Во-первых, ему ужасно хотелось спать — всю ночь в потолок проглядел. Только закроет глаза, сразу видит учителя истории, который вызывает его отвечать урок, а сам спрашивает:

— Скажи, пожалуйста, какое ты имел право ставить Ромашкину отметку. Может быть, ты займешь мое место и будешь вести урок, а я сяду за парту? — И Сергей Сергеевич садился за Вовину парту, а Вова выходил к учительскому столику и не знал, что делать.

Потом Вова испугался: надо же предупредить Тимку. А то он, чего доброго, увидит в журнале против своей фамилии четверку и скажет историку, что он его еще не вызывал. Тогда все Вовины труды пропадут. И Вова решил поступить так: подойти перед уроками к Тимке и спросить его удивленно:

— Разве историк вызывал тебя?

Тимка, конечно, сам ужасно удивится. Тогда Вова скажет:

— А, понимаю! Сергей Сергеевич иногда ставит отметки, не вызывая. У него такой метод. Наверное, ему показалось, что ты активно работал на уроке. Вот он и поставил тебе четвертку. Поздравляю, — и Вова пожмет Тимке руку.

Да, хорошо себе представлять, как все будет, а сказать Тимке так язык не поворачивался. Вместо этого вот что получилось:

— Спрашивал тебя историк? — опросил Вова.

— Ты что, когда же он мог меня опросить? — ответил Тимка.

— Это верно… что я спрашиваю… будто сам не знаю.

— Хорошо, что не спросил, — добавил Тимка, — а то, сам знаешь, что было бы…

— Знаю, — буркнул Вова и еще больше расстроился. Даже не стал слушать Оксану, которая подбежала к нему и сказала:

— У нас в классе создаются бригады, которые будут следить за чистотой и порядком на нашей улице. Ты у кого в бригаде будешь: у Жоры, Сени Снежкова или у меня?

— Все равно у кого, — махнул рукой Вова, думая о своем.

Так он переживал до урока истории. Как только Сергей Сергеевич раскрыл журнал, Вова заглянул в него, чтобы сличить, написанную им четверку с четверками, которые ставит Сергей Сергеевич, и… оцепенел. Против фамилии Тимки никакой отметки не было. Значит, как ни рассеян Сергей Сергеевич, а подделку все-таки заметил и стер. Весь урок Вова сидел, точно на бочке с порохом. Боялся даже пошевелиться и посмотреть на учителя. Каждую минуту ждал, что он заговорит о стертой им отметке. Вздохнул только со звонком. Но едва вышел в коридор, еще больше разволновался. Их отрядная вожатая девятиклассница Наташа предупредила ребят не расходиться после уроков. Будет важный разговор. Вова стал белее мела. Конечно, разговор будет о подделке в журнале. Он не выдержал и сказал Оксане:

— Мне после уроков срочно домой нужно… честное слово… маме нездоровится…

— Если нужно, иди, — поверила Оксана.

Но Вова, конечно, домой не ушел. Остался ждать Васю с Тимкой на школьном дворе. Пусть его ругают, только бы не присутствовать при этом… И вдруг Вова испугался: «А что, если вместо меня все набросятся на Тимку. Ведь ребята могут подумать, что это он поставил себе отметку. Вот так номер! — Вову даже в жар бросило. — Неужели надо идти в класс и признаваться?»

Вова помедлил, потом поднялся на крыльцо и взялся за ручку двери. Но тут дверь с шумом распахнулась, и Тимка с Васей чуть не сшибли его со ступенек.

— Что ж ты опоздал? — сказал ему Тимка. — У нас такой разговор был…

— Какой? — прошептал Вова.

— Пришла в класс Наташа и объявила, — начал рассказывать Тимка. — «Наконец-то, ребята, вы отличились, показали, на что вы способны!»

— Так и сказала? — ахнул с испуга Вова, даже не замечая, что его приятели улыбаются.

— Так и сказала, — кивнул головой Вася, а Тимка продолжал:

— «Наконец-то, — говорит, — вы себя показали». И тут вошел директор…

Вова вздрогнул.

— Вошел, значит, директор, оглядел всех и сказал: «Очень рад за вас, ребята!»

— Ра-ад? — опешил Вова.

— Да. Очень! Молодцы, говорит, мы.

— Это почему же? — спросил Вова.

— Хорошо на стройке работаем. У него, оказывается, Платон Михайлович был. Вот директор и пришел нас похвалить. Сказал, чтобы мы старались. Строители какой-то сюрприз нам готовят.

У Вовы прямо гора с плеч свалилась.

— Фу-у! — перевел он дыхание и улыбнулся. А про себя решил: «Пока история со стертой отметкой не выяснилась, надо обязательно в чем-то отличиться. Тогда меня не так сильно ругать будут. Победителей, говорят, не судят».

Случай отличиться представился очень скоро. На другой день в класс к пятиклассникам пришла делегация ребят из детского сада во главе с их воспитательницей. Самый круглощекий малыш забрался на учительский стул и сказал:

Пятиклассники захлопали в ладоши и обещали малышам расчистить перед детсадом площадку для игр, а когда наступит зима, сделать на ней большую гору.

Как только детсадовцы ушли, Оксана мечтательно сказала:

— Вот бы нам у строителей железные трубы попросить, которые с нового корпуса сняли. Из них замечательные качалки сделать можно.

— И турник можно сделать, — крикнул Миша Зотов.

— И параллельные брусья, — подхватил Сеня Снежков.

— Не дадут их нам, — вздохнула Рая Соркина.

— Дадут! — решительно заявил Вова. — Если хотите, эти трубы сегодня же у нас будут. Только окажите, сколько надо? Я обо всем договорюсь с Платоном Михайловичем.

— Вот здорово! — обрадовалась Оксана.

Но после уроков, когда Пончик напомнил Вове, что надо бы сходить к прорабу и спросить о трубах, а то он кончит работу, Вова отказался: