Ирина Антонова - Красавица 5 «В» (сборник)

И тогда Ниточка замерла, стала неподвижной, словно плюшевая игрушка на рюкзаке школьника.

Светка же решала, как ей быть. Видя, что пираты идут за мешками, она помедлила всего несколько секунд, сорвалась с места и, расталкивая их, первой вытащила из-под ёлки чей-то подвернувшийся под руку мешок.

Дымор подошёл к ней и спросил:

– Ну что, Тринадцатый, кто там у тебя? Мальчишка? Девчонка?

Вот так вопрос! Прямо скажем, неожиданный.

Светка наморщила лоб, задумалась: наобум сказать – вдруг ошибёшься. Надо схитрить! Светка слегка прокашлялась и сказала басом:

– У меня там весьма капризная особа.

– Показывай! – потребовал Дымор.

Он заглянул в мешок и обрадовался:

– Какая вредная на вид девчонка! Небось не легко с ней было справиться?

– Да, пришлось повозиться, – стала самозабвенно врать Светка. – Я у неё спрашиваю: «Хочешь сто жвачек?» – «Не хочу!» – отвечает. «А сто шоколадок?» – «Не хочу!» – «А сто кукол Барби?» – «Не хочу!» – А у самой глаза так и горят от жадности. «А чего же ты хочешь?» – выпытываю. «Всего этого, – говорит, – но в сто раз больше!» Во как!

– Ну-ну, – похлопал Светку по плечу Дымор и заглянул в следующий мешок. – Какой славный мальчишка! Знатный разбойник из него получится.

Он переходил от мешка к мешку, всё больше радуясь.

А напряжение у друзей нарастало. Что-то будет, когда Дымор обнаружит в мешке своих подданных?

И вот наконец он заглянул в последний мешок, который достался Одноглазому.

– Что это? – удивился Дымор. – Ты кого приволок?

– Девчонку, – не моргнув глазом, сказал Одноглазый. – Самую вредную! Вредней не бывает.

– Она что, в маскарадном костюме? – допытывался волшебник.

– Какое-то нарядное платье на ней было, – ответил пират.

– Какое ещё платье?! – воскликнул Дымор и вытряхнул содержимое мешка на пол.

Одноглазый тупо уставился на выпавших из мешка Тринадцатого и Таракана, которые, зевая и потягиваясь, медленно просыпались.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он, почёсывая затылок. – Я принёс девчонку. Может, это не мой мешок?

– А чей? – подозрительно спросил Дымор.

Одноглазый оглядел мешок и увидел висящую на нём Ниточку.

– Конечно, не мой! Вот на нём и брелок чей-то болтается, – сказал он.

Тогда Дымор решил провести расследование и обратился к коту:

– Ты кто?

– Я – Таракан. Разве не узнаёшь, хозяин?

Дымор поискал глазами белого кота и не нашёл. Митрофан благоразумно до поры до времени укрылся под диваном и оттуда с тревогой наблюдал за происходящим, готовый по первому зову друзей прийти на помощь.

– Так чего же ты в мешок забрался? – спросил чёрного кота чародей.

– Не помню, – жалобно промяукал Таракан, потирая лапой за ухом. – Память словно отшибло.

Дымор оглядел Тринадцатого, заставил повернуться налево, направо, кругом.

– Ну а ты кто такой? – спросил он у пирата.

– Я твой помощник, хозяин, – храбро отчеканил тот. – Тринадцатый.

– А ты как в мешке оказался? – старик пытался понять, что произошло.

– Не знаю, хозяин. Сам понять не могу.

«Видать, это мои волшебные мешки так на память действуют, – подумал Дымор. – Те, кто в них побывал, поначалу ничего вспомнить не могут, поэтому с ними легче справиться».

– Постройтесь! – скомандовал он пиратам.

Все, включая Светку и Тринадцатого, выстроились в ряд. Злой волшебник слева направо пересчитал подопечных. Их оказалось четырнадцать. Дымор, тыкая в каждого пальцем, вновь пересчитал, но уже справа налево. Всё равно – четырнадцать.

– Измена! – завопил Таракан, бегая вдоль шеренги. – Измена!

– Всё равно узнаю, кто из вас ненастоящий. Лучше сознайтесь сами, а то хуже будет! – пригрозил старик.

Пираты загомонили, подозрительно оглядели друг друга и вытолкнули на середину комнаты Светку и Тринадцатого пирата:

– Вот, два одинаковых, а который из них наш, не знаем.

Дымор пристально рассмотрел обоих: одно лицо, одинаковая одежда. Неожиданно, видимо, что-то решив для себя, старик протянул руку к одному из «близнецов» и сдёрнул с головы его красный платок.

Тут перед присутствующими предстала взлохмаченная девчонка с разноцветными заколками и бусинами в волосах.

Возглас удивления вырвался из тринадцати пиратских глоток. К нему, незамеченным, присоединился Генин вздох отчаяния. И всё это неподвижно повисло в воздухе.

– Ты кто? – спросил Дымор у Светки, когда пиратское возмущение слегка улеглось.

– Света, – сказала Светка.

– Почему в таком наряде?

– А я дома, на празднике, пирата изображала, – нашлась Светка.

– А здесь как очутилась? Тебя Тринадцатый принёс?

– Нет, я сама пришла. Хотела Гену попугать-поздравить. Гляжу, а он уже с друзьями, – и она указала рукой на разбойников, – сам в пиратов играет. Видите, он у них пленник – на диване лежит связанный. Я и решила: «Дай-ка и я с ними поиграю».

– Врёшь, поди, – не поверил Дымор. – Зачем же ты мне мешок с девчонкой показывала?

– Как зачем? – обиделась Светка. – Говорю же, я думала – игра такая. А разве вы не играете? – И она посмотрела на старика такими ясными глазами, что он подумал: «Не врёт».

– Играем, играем, – пробурчал чародей. – И по правилам игры ты теперь тоже наша пленница. Слышь, Тринадцатый, будем считать, что это твой трофей. Сажайте её поскорее в мешок да кладите под ёлку, – велел он пиратам и посмотрел на часы. – Времени у нас осталось всего пять минут. Да и этого прихватить не забудьте, – кивнул Дымор в сторону Гены.

Пираты разделились: одни во главе с Тринадцатым приступили к Светке, другие направились к Гене.

Светка принялась изо всех сил отбиваться.

– Не хочу быть пленницей! – кричала она, размахивая руками. – Хочу быть пиратом! А иначе я не играю! – Она так вошла в роль, что никак не могла остановиться.

А Гена, не дожидаясь, когда к нему подойдут, сбросил с ног и рук верёвки, соскочил с дивана и приготовился к драке.

Дымор посмотрел на будильник. Минутная стрелка неумолимо приближалась к двенадцати. А часовая – уже прочно стояла на пяти.

– Что вы копаетесь! – спохватился старик. – Время уходит!

Но, видя, что его помощники не успеют к назначенному сроку справиться с непокорными ребятами, крикнул:

– Бросьте их! Бегите скорей под ёлку. Я сам с ними разделаюсь!

Дважды повторять не пришлось. Пираты со всех ног кинулись в укрытие. Но Гена помнил, что если хотя бы одного пирата не будет под ёлкой, когда зазвенит будильник, то чары развеются, разбойники исчезнут и дети будут спасены. Поэтому он ухватил одного из пиратов за руку. Этим одним оказался Тринадцатый. Да, не везло сегодня бедняге.

Тем временем Дымор стал бормотать заклинание, водя по воздуху руками.

Тут из-под дивана выскочил Митрофан. Он понял, что пришёл его черёд выступить против злого волшебника. И, ни секунды не раздумывая, прыгнул на старика.

От неожиданности и сильного удара в грудь Дымор не удержался на ногах и рухнул на пол. Но на помощь своему хозяину пришёл Таракан. Он выбрался из-под ёлки, где сидел вместе с пиратами, и вцепился зубами Митрофану в шею. Оба кота сплелись теперь уже в пёстрый клубок, задавая друг другу трёпку, яростно вопя и шипя.

Дымор, сидя на полу, продолжал творить заклинание. Но Светка тоже была начеку. Она схватила со стола коробку с остатками торта и запустила ею в злого волшебника. Хотя Светке некогда было целиться, её бросок оказался на редкость удачным. Дымор перевернулся в воздухе, и коробка нахлобучилась на голову старика, являя собой забавный головной убор.

– А-а-а! – закричал Дымор и всплеснул руками.

Из-за этого движения результат заклинания вышел неожиданным: на столе вдруг поднялся и заплясал скелетик обглоданной пиратами курицы. Он спрыгнул на пол и, пританцовывая, двинулся на чародея.

Когда Дымор избавился от коробки и протёр залепленные кремом глаза, то увидел наступающего на него врага. Он хотел спрятаться под ёлкой, но скелетик преградил ему дорогу. Словно молодой драчливый петушок наскакивал он на волшебника, не давая пройти.

Светка весело расхохоталась, махнула на Дымора рукой и поспешила на помощь Гене, потому что Тринадцатый извивался змеёй в его руках, грозя вот-вот вырваться на свободу.

В квартире творилось что-то невероятное: по полу катался дико орущий кошачий клубок, Гена со Светкой с трудом удерживали вырывающегося пирата, а Дымор на пару с куриным скелетом отплясывал чудный петушиный танец. Пираты из-под ёлки свистели, улюлюкали, хлопали себя по коленкам, но на выручку не торопились.

И вот в разгар этой катавасии раздался оглушительный звон будильника.